Я уже было смирился с мыслью, что придется съехать на обочину и самому повязать Ричи галстук, – скорее всего, он в последний раз надевал его на первое причастие, – но в конце концов парень справился – ну, более-менее. – Круто выгляжу, да? – спросил он, наклонив солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало. – Лучше, чем было, – ответил я. О’Келли оказался прав: галстук ничего не исправил. Галстук-то был что надо – шелковый, темно-бордовый, в тонкую полоску, – но кто-то умеет носить хорошие вещи, а другим это просто не дано. Росту в Ричи пять футов девять дюймов, причем в прыжке, он весь из углов, ноги тонкие, плечи узкие, выглядит лет на четырнадцать, хотя в личном деле сказано, что ему тридцать один. Считайте меня предвзятым, но я с одного взгляда понял, из какого он района Дублина. Это очевидно: слишком короткие неопределенного цвета волосы, острые черты лица, подпрыгивающая беспокойная походка, и одним глазом он словно высматривает опасность, а другим – все, что не прикручено. На парне этот галстук казался краденым. Ричи нерешительно потер его пальцем: – Симпатичный. Потом верну. – Оставь себе. А при случае купи еще несколько. Он мельком покосился на меня и, кажется, хотел что-то ответить, но сдержался. – Спасибо. Мы выехали на набережную и направлялись к шоссе М-1. С моря вдоль Лиффи дул сильный ветер, заставляя пешеходов пригибаться. Когда мы застряли в пробке – какой-то баран на внедорожнике не заметил или наплевал, что не успевает проскочить перекресток, – я достал телефон и отправил сообщение своей сестре Джералдине: “Джери, СРОЧНО выручай. Выдерни Дину с работы КАК МОЖНО СКОРЕЕ. Если начнет ныть, что потеряет день, скажи, что я компенсирую. Не волнуйся, насколько я знаю, с ней все нормально, но пусть пару дней побудет у тебя. Позвоню позже. Спасибо”. Шеф прав: через пару часов Брокен-Харбор наводнит пресса. Дина – младшая в семье, и мы с Джери по-прежнему ее опекаем. Когда сестренка услышит про эту историю, она должна быть в безопасном месте. Ричи тактично не замечал того, что я уткнулся в телефон, и изучал маршрут на экране навигатора. – Едем за город, да? – спросил он. – В Брайанстаун. Слышал о нем? Он покачал головой: – Судя по названию, один из новых поселков. – Точно. На побережье. Раньше там была деревня Брокен-Харбор, но, похоже, с тех пор ее застроили. Баран на внедорожнике наконец убрался с дороги, и пробка рассосалась. Один из плюсов экономического кризиса: половина автовладельцев сидит дома, и те из нас, кому действительно нужно ехать по делам, теперь могут добраться до места назначения. – Скажи, что самое страшное ты видел на службе? Ричи пожал плечами: – Я сто лет работал на трассе, еще до транспортного отдела. Видел всякую жуть. Аварии. Все они так считают. Когда-то я и сам так думал. – Нет, сынок. Ничего ты не видел. Ты просто невинный ягненок. Да, вовсе не весело, когда некий урод не сбавляет скорость на повороте и сбивает ребенка, однако это цветочки. Смотреть на детский труп с разбитым черепом, зная, что какой-то мудак долбил этого ребенка головой о стену, пока он не перестал дышать, – совсем другое. Пока что ты имел дело только с несчастными случаями, а теперь сможешь взглянуть на то, что люди творят друг с другом умышленно. Разные вещи, поверь. – А что там, куда мы едем? Ребенок? – Семья – отец, мать и двое детей. Женщина, возможно, еще выкарабкается. Остальные уже покойники. Его руки вяло лежали на коленях. Я впервые видел Ричи совершенно неподвижным. – Господи Иисусе. Сколько лет детям? – Пока неизвестно. – Что с ними случилось? – Похоже, зарезали. У них дома – скорее всего, вчера вечером. – Жесть! Нет, ну просто охренеть… – Лицо Ричи исказила гримаса. – Точно. И к тому времени, когда мы приедем на место, ты уже должен это переварить. Правило номер один, можешь записать: никаких эмоций на месте преступления. Считай до десяти, читай молитвы, тупо шути – все что угодно. Если нужен совет, как справиться с чувствами, спрашивай сейчас. – Я в порядке. – Надеюсь. Там сестра жены, и твои переживания ее не интересуют. Ей надо знать, что у тебя все под контролем. – У меня все под контролем. – Хорошо. На, почитай. Я протянул ему отчет о вызове и дал тридцать секунд на то, чтобы просмотреть текст. Сосредоточившись, Ричи сразу стал выглядеть старше и умнее. – Когда доберемся, что выяснишь у патрульных в первую очередь? – спросил я, выждав. – Про оружие. Найдено ли оно на месте преступления? – А почему не о наличии следов взлома? – Взлом кто угодно мог сымитировать. – Давай без обиняков, – сказал я. – Под кем угодно ты подразумеваешь Патрика или Дженнифер Спейн? Он чуть поморщился – и я заметил это только потому, что внимательно наблюдал за ним. – Всех, у кого был доступ, – родственников, друзей. Всех, кого они бы впустили. – Но ты ведь думал не про них, а про Спейнов. – Да, наверное. – Так бывает, сынок, и незачем это отрицать. То, что Дженнифер Спейн выжила, делает ее главной подозреваемой. С другой стороны, в подобных случаях это, как правило, отец: женщины убивают только детей и себя, а вот мужчины – всю семью. В любом случае обычно никто не пытается имитировать взлом. О подобных ухищрениях они уже не думают. – И все-таки это мы можем выяснить сами, когда приедут криминалисты. Полагаться на слова патрульных не будем. А вот насчет оружия я хотел бы узнать сразу. – Молодец. Да, это главный вопрос. А о чем ты в первую очередь спросишь сестру? – О том, кто мог желать зла Дженнифер Спейн. Или Патрику Спейну. – Разумеется, но об этом мы будем спрашивать всех, кого найдем. А о чем ты хочешь спросить именно Фиону Рафферти? Он покачал головой. – Ни о чем? Лично мне очень интересно услышать, что она там делала. – Тут сказано… – Ричи поднял отчет, – они созванивались каждый день. Она не смогла дозвониться. – И что? Ричи, подумай. Допустим, обычно они созваниваются часов в девять, когда муженьки уже на работе, а дети в школе… – Или когда женщины сами на работе. Может, они тоже работают. – Дженнифер Спейн не работала, иначе сестра сказала бы: “Ее нет на работе”, а не “Я не смогла дозвониться”. Итак, Фиона звонит Дженнифер около девяти, самое раннее в полдевятого – до этого обе заняты утренними заботами. А в десять тридцать шесть, – я постучал по листку, – она уже в Брайанстауне и звонит в полицию. Не знаю, где живет и работает Фиона Рафферти, но Брайанстаун находится в добром часе езды от цивилизации. Иными словами, из-за того, что Дженнифер часок не берет трубку, – максимум часок, а может, и того меньше – Фиона впадает в такую панику, что бросает все и мчится к черту на рога. Не слишком ли бурная реакция? Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием разобрался, почему она так разволновалась. – Может, ей не час ехать. Может, она просто живет по соседству и решила проведать сестру. – Тогда зачем ехать на машине? Если пешком не дойти, значит, она живет слишком далеко – и, следовательно, ведет себя странно. А вот и правило номер два: странное поведение – это подарок, и нельзя выпускать его из рук, пока не развернешь. Здесь тебе не транспортный отдел, Ричи. У нас не говорят: “Да ерунда какая-то, наверняка в тот день ей просто захотелось почудить. Забей”. Никогда так не рассуждай. Повисла напряженная пауза, означавшая, что разговор еще не окончен. – Я хороший детектив, – сказал Ричи наконец. – Уверен, когда-нибудь ты станешь отличным детективом, но пока что тебе еще учиться и учиться. – Для этого необязательно носить галстук. – Приятель, тебе не пятнадцать лет, – сказал я. – Прикид гопника еще не делает тебя страшной угрозой буржуям. Ты просто выглядишь как идиот. Ричи потеребил тонкую ткань своей рубашки и сказал, тщательно подбирая слова: – Я знаю, что большинство парней из отдела не из моего района. У них родители фермеры или учителя. Я понимаю, что я для вас белая ворона. Зеленые глаза Ричи твердо смотрели на меня в зеркало заднего вида. – Неважно, откуда ты родом. Происхождение не выбирают, так что даже не думай об этом. Важно то, куда ты двигаешься. И вот это, друг мой, уже зависит от тебя. – Знаю. Я же здесь, так? – И моя задача – помочь тебе пойти дальше. Один из способов выбрать направление – вести себя так, словно ты уже прибыл. Улавливашь?