– А он не тут у меня! Он там, на крыше! – ответила я. – Трубочист, что ли? Я отошла от окна, чтобы выглянуть в лестничный проем: – Какой еще трубочист?! – Лена, в городе тысячи квартир, оборудованных газовыми водонагревателями, в них есть дымоходы, зачастую они сделаны из красного кирпича, а он имеет свойство разрушаться. Вентиляционные каналы засоряются, и их прочищают трубочисты, – не затруднилась с обстоятельным ответом тетушка. – Посмотри, у него есть при себе гиря? – Какая еще гиря?! Зачем? – Для прочистки дымоходов, зачем же еще! Если есть, это точно трубочист! – Снизу донесся скрип – тетя ступила на нижнюю ступеньку лестницы. – Не вздумайте сюда подниматься! – крикнула я нервно. – Свалитесь – тоже убьетесь, хватит с меня одного трубочиста! – А он убился? Говорю же, с логикой у тети все в порядке. – Не знаю. – Посмотри! Может, он еще жив и нуждается в медицинской помощи, так я скорую вызову! – Куда – на крышу? Какую скорую? Айболита на орле? Делать нечего, надо лезть на крышу и спускать с нее этого, с подбоем, если он относительно транспортабельный. Иначе к нему не скорую, а МЧС вызывать придется, вот морока-то… – Ждите там, я попробую переместить его в дом! – сказала я тете Иде и по характерным звукам снизу поняла, что старушка кинулась готовить аптечку – у нее это средних размеров чемодан в нижнем ящике комода. Тихо радуясь тому, что на мне удобный спортивный костюм, я вылезла в окно и склонилась над лежащим на крыше мужиком, прислушиваясь, дышит он или нет. Тот засопел, дернулся и вдруг открыл один глаз и сказал: – Сорри… Переключатель в моей голове щелкнул, не дожидаясь команды, и я брякнула по-английски: – Are you okay? И сама же смутилась: блин, сколько раз мы с Иркой ржали над тем, как в штатовских фильмах добрые люди заботливо спрашивают полумертвого героя: «Вы в порядке?» – и сама повторила ту же глупость! – Speak English? – Полумертвый открыл второй глаз. – Иногда, в случае крайней необходимости, – пробурчала я. – Я на край? – Он заволновался, неловко сел и опасливо огляделся. – Нет, далеко. – И высоко, – подсказала я, помогая ему подняться. – Это третий этаж, спускаться лучше по лестнице. – Нет лестница, – сказал он с сожалением. – Много крыша. Идти, идти… Тур. – А, вы с экскурсией приперлись? – догадалась я. Прогулки по питерским крышам – популярная альтернативная экскурсия, на Невском на каждом углу стоят ушлые мальчики и девочки, готовые организовать гостям города такое развлечение. Это интересно, только безопасность экскурсантов «левые» гиды не обеспечивают. Вот и интурист, похоже, пострадал… – А гид ваш где? – спросила я пострадавшего, увлекая его к открытому окну. Не бросать же интуриста на крыше. Что он подумает о традиционном русском гостеприимстве! – Гад, а не гид! – сердито выдохнул интурист, и я посмотрела на него внимательнее. Как фразу-то построил, будто и не иностранец! Интурист засомневался: – Не гад? Как есть? Разбойщик? Нет, все-таки с русским у него беда. – Разбойник, – поправила я, установила импортного товарища в шатком равновесии у подоконника, залезла в комнату и потянула его туда же. – Welcome home… Home, sweet home… – Thank you… – Мужик кое-как перевалился через подоконник и уже в помещении сунул мне холодную, как рыба, ладонь. – Very happy… I’m Warren. – Я Елена. И не то чтобы очень рада, но куда деваться, добро пожаловать. Присядьте пока на кровать. – Ну что там, Лена? Что?! – позвала истомившаяся в неизвестности тетушка. – Живой! – доложила я ей. – Не трубочист. Похоже, иностранец. Уоррен зовут. – Как интересно! – восхитилась она. – Уоррен сможет спуститься по леснице? Если да, я тут жду с аптечкой! – Если нет, аптечка тем более пригодится, – пробормотала я, мысленно попросив своего ангеля-хранителя осенить крылом иностранного гостя. Да не рухнет он с крутых ступенек, не расшибется и не окочурится! Ангел не подвел. Уоррен не грохнулся с лестницы, и тетушке не удалось попробовать себя в роли сестры милосердия. Ран, которые требовалось бы врачевать, у нашего незваного гостя не было, только шишка на голове. – Разбойщик – бам! – Напившись чаю с травками и взбодрившись, интурист выразительной пантомимой показал, как ему дали по голове. С размаху, похоже. И чем-то увесистым. – Денюжник – хап! – Уоррен вывернул пустой карман куртки. – Бумажник, – машинально поправила я. – Ах, боже мой! Это мог быть тот же грабитель, который вчера напал на Марфиньку! – округлила глаза тетя Ида. – Или какой-то другой, – заметила я. – Думаешь, в нашем прекрасном городе такая криминогенная ситуация, много грабителей? – Тетушка обиделась за родной Санкт-Петербург. – Ах, оставь. То ни на кого не нападали, а то вдруг каждый день кого-то по голове бьют и обчищают? Нет, у нас точно завелся налетчик, надо будет позвонить участковому. – Полиц? – заволновался наш ударенный и ограбленный. – Не есть полиц! – Есть не будем, просто сообщим, – пообещала я. Но интуристу перспектива общения с полицией так не понравилась, что он поспешил откланяться. Хотя добрая тетушка предлагала ему немного отлежаться у нас или поехать в больницу – на выбор. – Очень милый молодой человек, – заключила она, когда Уоррен наконец ушел и дверь за ним закрылась. – Надеюсь, он еще заглянет к нам до отъезда… – Надеюсь, мы его больше никогда не увидим, – не согласилась я. И, поскольку тетушку это огорчило, добавила: – Во всяком случае, лежащим за моим окном. Остаток дня прошел спокойно, без потрясений, но незадолго до ужина в дверь позвонили, и тетя обрадованно позвала меня: – Елена, смотри-ка! Я выглянула в проем. Тетя Ида зарылась носом в розовый букет и дышала, как астматик во время приступа, – аж бока ходуном ходили. – У вас что, аллергия на розы?! – Я спешно спустилась. – Наоборот! Подержи-ка. – Она сунула мне букет и засеменила к застекленной горке с посудой, чтобы выбрать подходящую вазу. Я сдернула с ленточки привязанный к цветам бумажный квадрат. На картонке было написано: «Thanks – Warren». Лаконичненько. – Цветы от Уоррена, – сообщила я тете. – В знак благодарности. – Говорю же – очень милый молодой человек, – повторила она и поставила под кран круглую богемскую вазу, набирая в нее воду для цветов. Потом протянула мокрый стеклянный колоб мне: – Поставь у себя. – Пусть лучше здесь стоят, у меня от аромата роз голова разболится. – Какие мы нежные, – проворчала тетушка, но настаивать не стала. Я увидела, как она рада цветам, и мысленно надавала себе оплеух. Что мне, трудно старушке букетик принести? А я ни разу этого не сделала. После ужина я снова поднялась к себе и настрочила несколько новостей для «Криптаймса». Это не составило труда: биткойн – локомотив прогресса в блокчейн-индустрии – снова рос, и отрасль уверенно шагала в эру процветания. Работала я до тех пор, пока у меня не зазвенело в ушах. Встревожиться по этому поводу я не успела: тетя открыла дверь прежде, чем я диагностировала у себя какую-нибудь типичную болезнь трудоголиков. Услышав внизу голоса, я сообразила, что к нам снова кто-то пожаловал. Кто же?