– Наоборот! Подержи-ка. – Она сунула мне букет и засеменила к застекленной горке с посудой, чтобы выбрать подходящую вазу. Я сдернула с ленточки привязанный к цветам бумажный квадрат. На картонке было написано: «Thanks – Warren». Лаконичненько. – Цветы от Уоррена, – сообщила я тете. – В знак благодарности. – Говорю же – очень милый молодой человек, – повторила она и поставила под кран круглую богемскую вазу, набирая в нее воду для цветов. Потом протянула мокрый стеклянный колоб мне: – Поставь у себя. – Пусть лучше здесь стоят, у меня от аромата роз голова разболится. – Какие мы нежные, – проворчала тетушка, но настаивать не стала. Я увидела, как она рада цветам, и мысленно надавала себе оплеух. Что мне, трудно старушке букетик принести? А я ни разу этого не сделала. После ужина я снова поднялась к себе и настрочила несколько новостей для «Криптаймса». Это не составило труда: биткойн – локомотив прогресса в блокчейн-индустрии – снова рос, и отрасль уверенно шагала в эру процветания. Работала я до тех пор, пока у меня не зазвенело в ушах. Встревожиться по этому поводу я не успела: тетя открыла дверь прежде, чем я диагностировала у себя какую-нибудь типичную болезнь трудоголиков. Услышав внизу голоса, я сообразила, что к нам снова кто-то пожаловал. Кто же? Тетушка радостно охала, заглушая голос нежданного гостя. Я прислушалась, Волька, нагло спавший на моей кровати, сделал то же самое, пришел к какому-то выводу и резво ускакал на нижний этаж. Значит, это не Марфинька почтила нас ответным визитом. – А кто это у нас такой красивый, шикарный, самый выдающийся кот современности? – донеслось снизу. И мне сразу стало ясно – кто. В смысле, не выдающийся кот, тут у Вольки конкурентов нет, а кто к нам пожаловал. – Максимова! Ты тут откуда, как и почему? – спросила я, осуществив свой фирменный скоростной спуск по перилам. – И тебе привет, я тоже рада тебя видеть, – невозмутимо ответила моя лучшая подруга. Тетушка и Волька посмотрели на меня одинаково строго, с немым, но явным укором. Им Ирка очень нравится. Мне, впрочем, тоже. Я просто не люблю сюрпризных появлений, они мне все детство отравили. Я росла в курортном местечке у теплого моря, и летом буквально дня не случалось, чтобы у нас в квартире не толпились какие-то родственники, друзья, знакомые, столетней давности приятели родителей. И все эти мамины семиюродные кузины и папины соседи по комнате в студенческом общежитии прибывали внезапно, без приглашения и предупреждения. Зато с супругами, детьми и домашними животными. – Мы договаривались, что она приедет, когда я позвоню! – объяснила я тете и коту. – А она взяла и прилетела, как сосулька на голову! – Сосуля, – автоматически поправила тетя. – Вот кто так поступает? – не успокаивалась я. – В наше-то время, когда у всех есть мобильники! – А что ж ты не звонила, если у всех есть мобильники? – упрекнула меня Ирка. – Так не дают еще ключи! Рано было звонить! – Лучше рано, чем никогда! Ирка решительно подтащила свой чемодан к основанию лестницы и задрала голову, оценивая крутизну ступеней. – «Я к вам пришла навеки поселиться»? – уважительно поглядев на ее объемистый баул, поинтересовалась я. Начитанная тетушка хихикнула, узнав цитату из «Двенадцати стульев». Ирка же простодушно ответила: – Ах, если бы! У меня всего две недели. – На что? – Я слегка напряглась. За две недели Ирина Иннокентьевна способна перевернуть мир. Особенно если у нее есть точка опоры в моем лице. Мы с Иркой в паре сокрушительны, как двойной торнадо, спросите хоть нашего друга полковника Лазарчука, которому вечно приходится разгребать обломки по завершении очередного стихийного бедствия. – На тихий, мирный отдых в культурной столице, конечно! – Подружка округлила глаза, мол, на что же еще. – А Моржик, а башибузуки? – Я напомнила ей о муже и детях. – Они срочно улетели в Салоники – у Ваньки Петрова в экипаже внезапно места освободились, но только три, такая жалость! – Ирка вроде посетовала, но глаза ее сияли. Ванька Петров – наш приятель, занимающийся организацией яхтенных круизов по Средиземноморью. – То есть тебе на яхте места не хватило? – уточнила я. – Увы! – Подруга расплылась в широченной улыбке. – Прямо не знаю, как я выдержу эти две недели – одна, совсем одна! – Не переживай, Ирочка, мы тебя тут развлечем, обеспечим интересные каникулы, – пообещала добрая тетушка, приняв показные страдания за чистую монету. И тут же захлопотала: – Так, девочки и Волька, брысь отсюда, не путайтесь под ногами, через полчаса будем пить чай с шарлоткой! Ирка потащила свой чемодан в мою светлицу, я ей помогала, кот мешал, но мы все-таки справились. Наверху Ирка первым делом подошла к окну: – Ух, красота какая! Она окинула одобрительным взором нагромождение питерских крыш, залитых оранжевым светом прилипшего к горизонту солнца, широко потянулась и, застыв в гимнастической позиции «руки в стороны, ноги на ширине плеч», трубно, как пароход, загудела: – Дремлет притихший северный город! Низкое не-ебо над голово-о-ой! – Что тебе снится, крейсер «Аврора»? – надтреснутым колокольчиком донесся снизу высокий голос тети Иды. И они дуэтом закончили: – В час, когда солнце встает над Невой! «Аврору» из наших окон не видно, хотя ее стоянка действительно недалеко, но до сих пор мы гимнов легендарному крейсеру не пели. Я порадовалась, как благотворно появление Ирки сказалось на настроении тетушки, и с чувством воскликнула: – Как хорошо, что ты приехала! Нам так не хватало… – Меня? – Подруга кивнула, отошла от окна, бухнулась на кровать и похлопала ладонью рядом с собой, недвусмысленно предлагая мне присесть и все-все ей рассказать. – Позитива, – договорила я. – Позитив – мое второе имя, – не смутилась Ирка. – Так что у вас случилось, почему лица встревоженные, глаза настороженные? О, это же прекрасная рифма! Ритм только поправить немного: «Лица все встревоженные, глазки настороженные…» – Ты погоди поэмы сочинять. – Я отогнала от поэтессы некстати явившуюся музу. – У нас тут происходит что-то странное. Я рассказала ей про наших ограбленных – Марфиньку и Уоррена. – Так и знала, что надо мне поторопиться, – посетовала Ирка, видимо сожалея о том, что не успела к началу детективной истории. – Ну ничего. Теперь мы со всем разберемся. Тянем-потянем – распутаем клубочек. – За что тянуть будем? – спросила я деловито и ассоциативно посмотрела на Вольку с его роскошным хвостом. Умный кот резким движением подобрал его под себя. – Надо подумать. – Ирка прикрыла ладошкой зевок. – Сегодня пораньше спать ляжем, ладно? Все равно утро вечера мудренее. Глава третья Я первой выскочила во двор, зажмурилась от мокрого ветра в лицо и обернулась к Ирке: – Ох, дождь начинается! – Спокойствие! – Подруга достала из своей сумки-самобранки зонт, открыла его и сошла с крыльца уже под прикрытием красного в белый горох «мухомора», походя втянув под него меня: – Подумаешь – дождь! Не метеоритный же. Она, наверное, и к метеоритному готова. Ирка у нас такая – дивно предусмотрительная и запасливая. В ее торбе, как в закромах Родины, имеются стратегические запасы на любой случай. – И вообще, мы сейчас где? В Питере, – рассуждала подруга, величественно выплывая со двора. – А он у нас что? – Окно в Европу? – Ой, да какое это теперь окно – так, форточка… И я не о том вообще. Питер у нас, как известно, город дождей. Ну и ничего, не отсыреем. К тому же под зонтом нас труднее заметить. – Не под твоим, – возразила я. – Тут все с темными зонтиками ходят, вот они – согласна, прекрасная маскировка. О маскировке речь зашла по причине того, что мы пошли не просто так погулять по городу дождей. Мы ступили на скользкий путь детективного расследования! Утром, которое действительно оказалось мудренее вечера, Ирку осенило. За завтраком она вдруг застыла, не донеся до рта вилку, посидела немного, таращась в пустоту за моим плечом, перевела взгляд на наколотый кусочек сосиски и изрекла: