63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 * * * Валерий Любачевский Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями Будь ближе к врагу твоему… Этот небольшой, обдуваемый с трёх сторон пронзительными ветрами Балтийского моря город на северо-западе Латвии мог бы показаться приезжим и большинству местных жителей сонным и провинциально-спокойным. Тихие, мощённые булыжником улочки Старого города, средневековая крепость — резиденция курляндских герцогов, зелень парков и скверов — всё это настраивало приезжих и горожан на степенный, неспешный лад. Слегка запылённые (бризы, будь они неладны…) новые кварталы не портили общего впечатления, так как город застраивался широко и привольно. Благодатную картину дополнял широкий, очень чистый, песчаный морской пляж. Правда, после десяти вечера он закрывался и пограничники распахивали там контрольно-следовую полосу. Но это не очень мешало обывателям, давно привыкшим к укладу жизни приграничного городка. Город делился на две части широкой рекой, впадающей в Балтийское море, по берегам её раскинулись производственные районы одного из крупнейших на побережье Советской Балтики морских портов. Собственно, город и начинался восемьсот лет тому назад с построенного тевтонами порта. Ответвление Гольфстрима омывало побережье, заходя в устье реки, вследствие чего оно даже в самую суровую зиму не покрывалось льдом. И это был единственный никогда не замерзающий порт Советской Балтики, что делало патриархальный городок стратегическим пунктом на карте СССР. А где порт, — там, естественно, и все сопутствующие ему «прелести»: контрабанда, рэкет, махинации с валютой, проституция, сутенёрство. Вокруг этого «букета» роились бандиты и жулики всех мастей, как местные, так и залётные. Иностранные разведки тоже любопытствовали: на границе территориальных вод постоянно курсировало натовское разведывательное судно. Со своей стороны, Москва делала всё для максимального укрепления обороноспособности края. Город и район были нашпигованы воинскими частями и пограничниками. На этой небольшой территории пересекались и переплетались интересы могущественных мировых держав, набирающих силу мощных преступных кланов и рождённых перестройкой финансово-промышленных корпораций, выпестованных бывшими партийными и комсомольскими деятелями. Эти силы боролись между собой, время от времени заключая такие причудливые союзы, что порой совершенно невозможно было понять, чьи «уши» торчат из той или иной заморочки. За всем этим клубком пристально наблюдали вышедшие из подполья националистические группы, иногда пытаясь отщипнуть свой кусочек пирога и мечтая когда-либо разом ухватить весь пирог разом. А внешне — это был чинный, благопристойный, тихий и уютный городок. И лишь немногие знали, какой бурной жизнью он живёт. Эти немногие каждое своё утро начинали с изучения суточной сводки происшествий по городу. …Начало августа выдалось на удивление погожим. Обычно в это время уже начинались монотонные, изматывающие душу дожди, длившиеся порой неделями. Но сейчас природа, видимо, решила дать людям ещё немного насладиться недолгим в этих краях летом. Местные жители говорили: «У нас два месяца в году лето, остальное — осень». Но теперь ещё было лето… Командир танкового полка полковник Митрофанов неспешно подходил к КПП. В этот день он немного задержался на службе и покидал полк уже в сумерках. — Товарищ полковник, — выскочил из будки КПП дежурный, — разрешите доложить… — Вольно, — перебил полковник. — Продолжай службу, сынок. — Вы без машины? — удивился сержант. — Может, вызвать? — Да нет, сегодня я пешком. Вечер уж больно хорош. Иди, служи, сынок! Вовсе не из-за прекрасного вечера полковник не вызвал машину и отнюдь не домой он направлялся. Капитан Татаринцев со своей ротой находился на полигоне, а дома у него скучала молодая жена Ленка, с которой последние полгода полковник весьма тесно общался, из-за чего, собственно, капитан и пропадал большую часть времени на полигоне, крепя обороноспособность Родины. Митрофанов никогда не подъезжал на служебной автомашине к дому капитана. Максимум, что он мог себе позволить, — это остановить машину в нескольких кварталах от дома Елены. Дальше он всегда шёл пешком. Полковник соблюдал конспирацию. Любовные утехи — дело хорошее, но семья — святое! «Тем более что жена — это дочь высокопоставленного генерала Генштаба», — усмехнулся Митрофанов. Полковник оглядел себя в большом зеркале, установленном около выхода из КПП, и остался доволен увиденным. С зеркала на него смотрел статный моложавый офицер с холёным породистым лицом. Хорошо сшитый военторговским портным китель умело скрывал намечающийся животик. Два ряда орденских планок дополняли картину уверенного в себе блестящего военного, а дорогой кожаный кейс в левой руке придавал солидности. Правда, знающий человек отметил бы, что практически все награды — это юбилейные медали, но много ли их, знающих. А знаток регалий непременно отметил бы планку ордена Красной Звезды, полученного в Афганистане.