– Никак. Теперь – никак! Голос тусклый, безжизненный, и я внутренне сжимаюсь в ожидании беды. – Что?! – Укусили. Два раза. И я вижу рваную рану на голени, вокруг которой по ткани брюк расплылось пятно крови. И еще одну рану – поменьше, но очень неприятную, похоже на то, как если бы кто-то двузубой вилкой с силой провел Лене по запястью, взрезая кожу до самого мяса. – Сколько времени у меня осталось? – Лена смотрит на меня устало и грустно. – Я хочу уйти сама, пока еще в разуме. Не хочу, чтобы это был ты. И никто другой. Сама! – Не надо! – прошу я, сам не понимая, что говорю. – Мы запрем тебя в комнате! Будем кормить! А вдруг найдут вакцину! И ты… – Не превращусь в мутанта? – Лена усмехается, вздыхает. – Кто найдет, Андрюш? Ты же знаешь… – Ну что тут? – Открылась дверь с другой стороны, появилась улыбающаяся физиономия Митьки. – Ну мы их и накрошили! Никита тоже молодец, хорошо помог! И ты сверху… Что? Вы чего такие?! Митька осекся, глядя то на меня, то на Лену, потом глаза его расширились, и он потрясенно выдохнул: – Ох ты ж! Да как же так-то?! – Домой едем. Грузитесь. Лен… отдай пистолет Митьке, ладно? Я почему-то думал, что она будет сопротивляться, откажется отдать пистолет, но Лена только кивнула, протянула его Митьке и, уцепившись за спинку сиденья, села, глядя куда-то под ноги. Кровь из ран у нее уже не шла, и хрипа с кровавой пеной из глотки тоже не было. Быстро у нас заживают раны, фантастически быстро. Мутанты! Хм… а ведь так и есть – точно, мутанты. ТЕ мутанты превратились в подобие обезьян, мы – стали кем-то вроде эльфов. Долгоживущих и почти неубиваемых. Почти – если не выстрелить в голову и не укусить ядовитым зубом. Так и не понимаю – с какой все-таки стати укус мута приносит такие неприятности?! Вирус-то в нас уже есть! Почему именно при укусе?! И не нашел ответа. Не биолог я, всего лишь вчерашний школьник, спортсмен и «маменькин сынок». Что я могу знать о вирусах? В салоне гробовое молчание. Только рык движка, гул шин по мостовой и свист ветра в приоткрытом окне. Говорить не хочется, и только одна мерзкая мысль бьется в голове: «Лучше бы сразу, чем так!» И от этой мысли становится еще хуже! Проезжаем мимо института «Микроб», но мне сейчас не до него. Совсем не до него! И когда Митька вдруг вопит, требует остановиться, я едва не покрываю его отборным матом. – Стой! Андрюха, стой! «Микроб»! – Что «Микроб»?! – сквозь зубы цежу я, и кровь стучит у меня в голове, багровой пеленой ярости закрывая глаза. – Андрюха, я видел! Ей-ей, я видел! – лепечет Митька, не похожий сам на себя. – Там кто-то есть! Точно есть! – Да кто там есть?! – с досадой и злостью спрашиваю я, и вдруг до меня доходит: – Да ладно?! Гонишь! – Да не гоню, в натуре есть! Я видел – человек туда вошел! В каком-то костюме типа скафандра! Ну как в кино – химзащита! Видел фильм «Эпидемия»? Штатовский! Вот там они в таких костюмах ходили! Как в космических скафандрах! Я торможу, медленно, осторожно разворачиваюсь и еду назад, туда, где виднеется пятиэтажное здание, выкрашенное в желто-кремовый цвет. Вот и навес над крыльцом, облицованным плитами коричневого камня, дурацкий маленький шлагбаум перед стальными воротами, перекрывающими выезд из здания. Стальные решетки в окнах и белые параллелепипеды кожухов сплит-систем. Обычное офисное здание, каких в городах превеликое множество. Вот только это не просто офисное здание. Это институт «Микроб». И по слухам, в нем хранятся такие бактерии и вирусы, которые могут свободно убить не только население миллионного города, но и всей страны – устроить что-то вроде апокалипсиса. Вранье, конечно, кто это будет держать подобные вирусы в самом центре города? Но в том, что тут имеются опасные болезнетворные штаммы, я уверен. И лихорадка Эбола, и всякие чумы и чумки – все это тут точно есть. Но самое главное – вакцины, которые всю эту пакость вылечивают. Для того и существует институт «Микроб», чтобы бороться с подобной гадостью, создавая вакцины всех видов и возможностей. Да может быть, и не только этим они занимались – хоть биологическое оружие во всем мире вроде как запрещено, но не пойман – не вор. А вот то, что врачи из «Микроба» мотаются по всему миру, вылечивая своими лекарствами несчастных негров или папуасов, – это стопроцентно точно. Ездят, лечат – вроде как благотворительность. Однако я всегда подозревал, что тут не все так и чисто. Нужно же испытать вакцины в полевых условиях? Так почему бы при этом не выставить себя благодетелями, помогающими несчастным, уничтожаемым страшными эпидемиями? Может, и цинично, зато – правда. И всем хорошо. Больным, которых вылечили врачи, и врачам, которые испытали вакцину в полевых условиях и, самое главное, не на животных, не на своих согражданах, а на чужих, не рискуя жизнями наших людей. Если не учитывать риск самих врачей, конечно. Подняв облачко пыли, тормознулся возле входа в институт. Теперь вообще стало много пыли – везде. Скоро, подозреваю, все улицы будут завалены пылью, под дождем превращающейся в жидкую грязь. Объективный процесс – убирать-то некому. – Митя со мной, Никита на охране машины! – приказал я, всем своим тоном и видом отсекая любые возможные возражения. Впрочем, никто и не возражал. Как обычно. Митька взял свой любимый пулемет, привычно повесил его через плечо, перекинув ремень за шею, и взял на изготовку, чтобы, если что, стрелять от бедра. Очередь из такой пушки калибра 7.62 остановит любую тварь. Главное, чтобы и меня попутно не снес. – Поаккуратнее со стволом! – не удержался я и получил в ответ пренебрежительный хмык. Ну да, чего я до него докопался? Митька умелый парень, знает, каким концом стреляет пулемет. Мы поднялись по крыльцу, вошли в вестибюль. Вот проходная, или скорее КПП – с вертушкой и окошком вахтера. Вертушка крутится свободно, и мы проходим дальше, к лестнице. Тут лифт и три лестницы: одна ведет наверх, две, справа и слева от этой лестницы, – вниз. Как ни странно, на лестницах, ведущих вниз, горят тусклые лампы дневного света, и это при том, что в городе света уже нет. Кончилась лафа с электричеством! Но почему тут все еще горят лампы?! Каким образом?! Тут же делаю вывод – автономное питание. В таком месте обязательно должно быть автономное питание, иначе все эти чертовы штаммы разбегутся при любой аварии электросетей. Машу рукой, и мы медленно, осторожно спускаемся по лестнице, контролируя каждый шаг, ожидая всяческих пакостей. Каких именно? Да кто ж их знает! Что там за люди сидят, мы же не знаем – если сидят, конечно! Может, Митьке показалось? Но вообще-то он не настолько… хм… романтичный, чтобы увидеть то, чего нет. Даже излишне конкретный парень. Шаг за шагом… шаг за шагом… и зачем я полез в этот институт? Дурацкая надежда спасти Лену, вот зачем! А вдруг?! Кто может ее спасти, как не врачи-микробиологи, занимающиеся этим делом все свою жизнь?! Оп! Первый подземный этаж. Сколько еще их? – Эй! – внезапно кричу в пустоту. – Есть тут кто-нибудь?! Эй! Молчание. Где-то далеко, очень далеко вроде бы хлопнула дверь. Киваю Митьке, и мы идем туда, откуда послышался звук. Длинный коридор, двери, закрывающиеся на электронный замок. Тусклый свет неоновых плафонов, окрашивающий лица в белесый, неживой цвет. Митька идет сбоку от меня, ствол пулемета вперед – будто вынюхивает этим стволом цель. Лицо друга напряжено, он наготове. Хороший у меня друг! И вообще – хорошие у меня друзья! Лена… ох, Лена, Лена! Что делать?! Ну что же делать?! Коридор заканчивается стальной дверью с окошком. Митька постучал по стеклу, задумчиво сказал: – Пуленепробиваемое? Щас попробуем! Поднял ствол пулемета, нацелив его в окошко, но я остановил: – Мить, не надо. Просто нажми вон ту кнопочку. Митька посмотрел на кнопку переговорного устройства на двери, оглянулся на меня и промолчал. Не до шуток, да. Мне, если честно, не шутить хотелось, а выть! Выть, как волку, попавшему в капкан! Митька нажал на кнопку, и… ничего не произошло. Он нажал еще раз… секунд через пять хриплый мужской голос недовольно спросил: – Кто там? Чего надо? Я слегка опешил. И правда, а чего нам надо? Чего мы хотим от этих людей? На что надеемся? – Поговорить! – наконец-то выдавил из себя я. – Мы хотим поговорить! – А кто вы? – так же недовольно спросил голос. – А кто – ВЫ?! – начал злиться я. – Откройте! – А надо ли? – засомневался голос. – Надо! – сдерживая себя, заверил я. – Потому что, если вы сейчас не откроете, мы расстреляем эту дверь из пулемета и все равно зайдем. А потом уже будет поздно. Что именно будет поздно – я не уточнил, потому что сам не знал. Но собеседник за дверью, наверное, меня понял, потому что дверь щелкнула и открылась. – Будь настороже! – предупредил я Митьку, и тот согласно кивнул. И правда – не хотелось бы получить по башке и остаться тут навсегда. Нам есть для чего жить. Наверное. За дверью оказался еще один коридор – небольшой, метров пять. И такая же дверь, только без переговорного устройства. Когда закрылась первая дверь, что-то вдруг зашипело, и коридор наполнился клубами белого то ли пара, то ли газа. Я невольно задержал дыхание, а Митька выматерился и закричал: – Вы охренели, что ли?! Я щас разнесу этот притон! – Не волнуйтесь, это не опасно. Дезинфекция! Митька поперхнулся и замер, вытаращив глаза, – голос теперь был женским и довольно приятным. – Их двое! – тихонько шепнул он, встав на цыпочки и потянувшись к моему уху. – Как минимум, – рассеянно кивнул я и поправил ремень автомата на плече. – Не делай резких движений. Без моей команды – не стрелять! Туман в комнате исчез минуты через три, когда мы уже как следует наглотались этой гадости с горьковатым привкусом лекарства. Невидимые насосы выкачали воздух так же быстро, как и накачали, дверь впереди щелкнула и открылась. Небольшая комната – столы, кресла, компьютер. Пульт с множеством экранов. Охрана? Наверное… пункт охраны. Странно, конечно, но почему бы и нет? В стене напротив входа – стеклянная дверь, скорее всего пуленепробиваемая – уж больно массивная на вид. Вделана в стальную стену, и на ней – переговорник. А еще – неясные белые фигуры. Две? Нет – три фигуры! Стеклянная дверь с шипением открылась, уйдя вбок, и в лицо ударил теплый ветерок. Только сейчас я заметил, что в подвале холодно, как в холодильнике «Саратов», и невольно поежился. Фигуры в белых скафандрах вышли из дверей, один из них держал руку за спиной, и я тут же среагировал: – Руки из-за спины вытащили! Быстро! Иначе стреляю! Я приставил приклад к плечу и взял на прицел. И точно: длинный в белом скафандре опустил руку, и в ней оказался пистолет – «макаров» вроде как. – Все! Все! Не стреляйте! – Голос длинного показался мне испуганным, что и понятно: испугаешься, когда на тебя смотрят два ствола, да не пукалки, как у него, а настоящие убойные машины. – Михаил Михайлович, я говорила вам! – Голос принадлежал фигуре пониже, и за стеклом угадывалось женское личико. – Ребята, это ошибка! Мы не хотели стрелять! Это так, на всякий случай! – А я сейчас на всякий случай прострелю ему ноги! – тихо и зловеще бросил Митька и угрожающе повел стволом. – Бросил пистолет! Быстро! Пистолет свалился на пол со звенящим стуком, и я недовольно покосился на Митьку, – а если бы эта штука стрельнула, ударившись о пол? Что, нельзя было положить пистолет на стол? Что за театральные эффекты?! Митька, видимо, понял мой взгляд и неопределенно пожал плечами – мол, как получилось, так получилось.