Зачем-то перевожу взгляд на его руку, сжимающую этот самый руль: тыльная сторона ладони выглядит мужественно-сильной. И я злюсь на себя за то, что подобные мысли вообще приходят в мою голову. Злюсь, что оцениваю его.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — У нас с ней свободные отношения, — на удивление он крайне разговорчив. — И что это значит?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Свободные — это когда никто никому ничего не должен, — и добавляет. — Нас связывает только секс. Кровь приливает к щекам так мощно, что даже сбивается дыхание. Он замечает это и даже не пытается скрыть издевательскую улыбку. — Что, скромницу смущает слово секс?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Ты отвратителен!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Секс — это чертовски приятно.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Замолчи!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Эта тема и это слово в нашей семье жестко табуировано. Мы не говорили об этом никогда, даже шепотом. А он говорит об этом так легко и просто, и эта простота смущает и восхищает одновременно. — И так как я не собираюсь спать с тобой, я продолжу спать с ней, — продолжает он, паркуясь на стоянке возле института. — Ты же не думаешь, что я буду лишать себя этого удовольствия? — Мне наплевать, что и с кем ты собираешься делать. Милана или кто-то еще — мне все равно. Руки слегка дрожат. Опустив глаза, расстегиваю ремень безопасности и давлю на ручку двери, чтобы выйти, но он блокирует выход. — И ты не расскажешь ничего моему отцу, поняла? — давит взглядом. — Не скажешь ни слова. — Посмотрим.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Ни слова, Каримова, — тон звучит угрожающе, а эти черные глаза… в них словно скачут опасные бесы. — Крайне не советую проверять на своей шкуре, какой я, когда в гневе. И я знаю, что он не врет. Знаю. Но я не позволю ему себя запугать. — Спасибо, что обнажил свои главные страхи. Теперь у меня точно есть козырь. Открой дверь. Он сжимает челюсти так сильно, что играют желваки. Клянусь, кажется, что он готов меня даже ударить. Рука, лежащая на руле, сжимается в кулак. Но потом он отворачивается и давит на какую-то кнопку на приборной панели. — Убирайся.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ В глазах стоят слезы, но я выхожу с гордо поднятой головой. Делаю несколько шагов и сразу вижу их — Лейлу в окружении свиты. Кто из них Милана я понимаю сразу же, потому что даже взгляд Юнусова не источал в мою сторону столько лютой ненависти. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Часть 10 — Эй ты!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Доносится совсем рядом и, прекрасно понимая, что это мне, делаю вид, что не слышу. Просто иду мимо кованых ворот, надеясь, что от меня отстанут. — Ты глухая, что ли? Сюда иди.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Оборачиваюсь — Милана, сложив руки под внушительной грудью, смотрит на меня как на врага. Рядом с ней стоит Лейла и, интенсивно пережевывая жвачку, с интересом ждет, что же будет дальше. Впрочем, как еще две их не менее вычурные подруги. В воздухе пахнет ранней осенью, едва ощутимыми нотками женских духов и стремительно назревающими проблемами. — Мы знакомы? — решаю, что уйти молча будет еще глупее. — Теперь будем. Иди, говорю. Не ссы, не буду я тебя бить, — и добавляет. — Наверное. После этих слов лучшие подружки начинают весело ржать, и моя будущая золовка, примерив роль отъявленной стервы, вместе с ними. Набросив на себя напускной смелости, иду на явно намечающиеся разборки, отмечая краем глаза, что автомобиль Юнусова стоит на прежнем месте. Пасовать перед ним? Ни за что на свете!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Чего тебе?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Но вместо ответа Милана больно хватает меня за запястье и рывком тянет на себя. Едва не спотыкаюсь и лишь в последнее мгновение умудряюсь удержать равновесие. Если бы я растянулась у ее ног, это стало бы моим неминуемым позором. — Короче так, Анечка, Ратмир мой, поняла? — каждое слово словно плевок. — Мне навалить, что родители решили вас поженить, я знаю, что долгим ваш брак не будет. — Твой? Хорошо. Забирай, — дергаю плечом. — Мне он не нужен Судя по выражению ее лица, ожидала она явно не этого. Наверное, думала, что я кинусь в драку, отстаивая своего Ратмирчика, но этого не произошло и это ее почему-то разозлило. — А ты не охренела, случайно, так со мной разговаривать? — и сжимает запястье еще сильнее. — Думаешь, самая крутая? В зеркало на себя посмотри, страшилище. Я никогда не дралась, никогда ни с кем не ссорилась и не повышала голос. И уж тем более я не планировала, что первый мой учебный день начнется с чего-то подобного. Но молча проглотить ее оскорбления? Если я не отвечу, то стану девочкой для битья на все учебные годы. Я понимаю это четко. И решаю, что будь что будет… — Зато ты красивая, да.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ После этих моих слов окрашенные алым губы изгибаются в улыбке победительницы. — Но видимо не настолько, раз Ратмир ходит от тебя налево. Девчонки замолкают и в благоговейном ужасе смотрят на меня как на смертницу. В их глазах — шок, а в глазах самопровозглашенной королевы дикая ярость, которая лавиной обрушивается на меня. — Что ты сказала, повтори? — шипит приблизившись к моему лицу, и, клянусь, похожа она в этот момент на змею. — Что ты несешь, убогая? Разозлить меня хочешь, да? — Я сказала правду! У него спроси. — Ну ты у меня получишь, идиотка конченая, — изо всех сил толкает меня, и на этот раз я с позором падаю на влажный после утреннего дождя асфальт. Милана кидается словно дикая кошка, явно намереваясь отпинать меня как следует, девчонки хватают ее под руки и тянут на себя, вокруг собираются зеваки, снимая происходящее на телефон. Обожженная асфальтом ладонь саднит, мне очень больно, но еще сильнее стыдно. Я ругаю себя за то, что затеяла это все. Надо было просто уйти. Не надо было ставить ее на место. Очевидно же все теперь будет только хуже! Я за какие-то пару минут нажила себе лютого врага. — Руку давай.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ Раздается голос Ратмира и перед моим лицом появляется его протянутая ладонь. — Вставай.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Да пошел ты, — произношу сквозь зубы и поднимаюсь сама, без его помощи. Это не укрывается от зевак, я слышу в толпе удивленный шепот. Отыскав свою сумку, отряхиваю юбку и, скрывая страх, иду мимо Миланы. — Только попробуй еще раз тронуть меня, — произносит мой рот, и мозг вопит, что вот сейчас я еще сильнее усугубила ситуацию. Милана бросается снова, но лишь слегка касается кончиками пальцев моего локтя. Девочки умоляют ее не связываться с "этой ненормальной", изо всех сил тащат от меня подальше. А еще я слышу за спиной злой голос Ратмира: — Пошли со мной, — явно Милане.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Куда? — отзывается она.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ — Просто иди и не задай глупых вопросов, — рычит он, и девушка сразу поменяв тон начинает жаловаться, что это я вывела ее, она не собиралась меня бить. Что вообще она просто стояла и никого не трогала... Они отдаляются, отдаляюсь и я, шагая к главному входу института, слова становятся все менее неразличимы. Я точно знаю, что все взгляды устремлены мне вслед: глумливые, любопытные, вопросительные.