– Не уезжай. Пожалуйста, останься еще на день. Если ты не можешь остаться до Рождества, проведи со мной эти выходные. Одна я не выдержу. Сейчас – нет. Может, после Рождества, но сейчас – нет. Мать цеплялась за нее, как утопающая, и Холли пришлось подавить паническое желание не просто оттолкнуть ее, но отбиваться изо всех сил. Она выдерживала объятье матери, сколько могла, потом вывернулась из ее рук. – Я должна ехать, мама. У меня встреча. – В смысле, свидание? – Шарлотта улыбнулась. Эту улыбку нельзя было назвать приятной. Слишком много зубов. Холли думала, что мать ее уже ничем не удивит, но, похоже, ошибалась. – Правда? У тебя? Помни, возможно, ты видишь ее в последний раз, подумала Холли. Если так, не следует уезжать на резкой ноте. Еще сможешь разозлиться на нее, если выживешь. – Нет, тут совсем другое. Но давай выпьем чая. Для этого время у меня есть. Они выпили чай, съели пирожки с финиками, которые Холли всегда ненавидела (для нее они вкусом напоминали темноту), и только к одиннадцати ей удалось выбраться из дома матери, в котором по-прежнему висел запах лимонной травы. Она чмокнула Шарлотту в щеку, когда они стояли у двери. – Я люблю тебя, мама. – Я тоже люблю тебя. Холли уже подошла к арендованному автомобилю, взялась за ручку водительской дверцы, когда Шарлотта позвала ее. Холли повернулась, ожидая увидеть, что мать уже спешит к ней, раскинув руки со скрюченными пальцами, напоминающими когти, и кричит: Останься! Ты должна остаться! Я приказываю тебе! Но Шарлотта по-прежнему стояла у двери, обхватив себя руками. Дрожа. Выглядя старой и несчастной. – Насчет халата я ошиблась. Это мой размер. Наверное, не разобрала, что написано на бирке. – Это хорошо, мама. – Холли улыбнулась. – Я рада. Она проехала задним ходом к началу подъездной дорожки, проверила, нет ли помех, и направилась к автостраде. Десять минут двенадцатого. Времени предостаточно. Так она тогда подумала. 2 Невозможность определить причину пробки только добавляет Холли нервозности. Местные радиостанции AM– и FM-диапазонов ничего ей не говорят, включая и ту, которая должна постоянно давать информацию по автостраде. Навигатор «Уэйз», обычно такой надежный, ничем помочь не может. На экране маленький человечек роет лопатой яму над надписью: «В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ У НАС ПРОФИЛАКТИЧЕСКИЕ РАБОТЫ, НО МЫ СКОРО ВЕРНЕМСЯ!» Черт побери. Через десять миль она сможет воспользоваться съездом номер 56 и перебраться на шоссе номер 73, но сейчас шоссе номер 73 не ближе Юпитера. Холли роется в кармане, нащупывает последний леденец от кашля, разворачивает, глядя на задний бампер мусоровоза с наклейкой «ВАМ НРАВИТСЯ, КАК Я ВЕДУ МАШИНУ?». Все эти люди должны быть в торговых центрах, думает Холли. Должны отовариваться в торговых центрах или маленьких магазинчиках в деловых районах, помогая местным экономикам вместо того, чтобы накачивать деньгами «Амазон» и службы доставки вроде «Ю-Пи-Эс» или «Федерал экспресс». Все вы должны убраться с этой гребаной автострады, чтобы те, у кого действительно важные дела, могли… Автомобили приходят в движение. Холли издает торжествующий вопль, но едва он слетает с ее губ, мусоровоз останавливается. Слева мужчина болтает по мобильнику. Справа женщина подкрашивает губы. Судя по электронным часам ее взятого напрокат автомобиля, к Фредерик-билдинг она доберется только к четырем. Самое раннее – к четырем. Но у меня все равно останется два часа, думает Холли. Пожалуйста, Господи, дай мне время на подготовку к встрече с ним. С этим. С монстром. 3 Барбара Робинсон откладывает экземпляр каталога колледжей, который внимательно просматривала, включает мобильник и запускает приложение «Веб-Дозорный», которое установил ей Джастин Фрейлендер. – Ты знаешь, что следить за кем-либо без разрешения не кошерно? – спросил Джастин. – Я даже не уверен, что это типа законно. – Я просто хочу точно знать, что с моей подругой все в порядке, – ответила Барбара и одарила Джастина ослепительной улыбкой, от которой у того растаяли последние сомнения. Бог свидетель, Барбара и сама не уверена в правомерности своих действий. Она чувствует себя виноватой только от того, что смотрит на зеленую точку, тем более что Джером теперь «Дозорным» не пользуется. Но Джером и не знает (а Барбара не собирается ему говорить), что после Портленда Холли отправилась в Питсбург. А вот это, учитывая историю поисковых запросов, которую Барбара подсмотрела на домашнем компьютере Холли, убеждает ее, что Холли все-таки заинтересовалась взрывом в школе Макриди, а особенно – Чарлзом Ондовски по прозвищу Чет, репортером телестанции Дабл-ю-пи-и-эн, который первым оказался на месте трагедии, или Фредом Финкелем, его оператором. Барбара думает, что почти наверняка Холли интересует Ондовски, запросов по которому гораздо больше. Холли даже написала эту фамилию на листке блокнота, который лежит рядом с ее компьютером… и поставила рядом два вопросительных знака. Барбара не хочет думать, что у ее подруги нелады с головой, может, даже нервный срыв, не хочет она думать и о том, что Холли каким-то образом вышла на след школьного террориста, но она знает, что это, как говорится, не выходит за рамки возможного. Холли неуверенная, Холли слишком много времени проводит, сомневаясь в себе, но Холли еще и умная. Возможно, Ондовски и Финкель (на ум Барбаре, естественно, приходит другая пара, Саймон и Гарфанкел) случайно наткнулись на след террориста, сами о том не догадываясь. Эта идея перекидывает мостик к фильму, который она смотрела с Холли. Он назывался «Фотоувеличение». В нем фотограф снимает целующуюся парочку, но в кадр случайно попадает мужчина, который прятался в кустах с пистолетом. Вдруг что-то похожее случилось и в школе Макриди? Вдруг террорист вернулся на место преступления, чтобы насладиться результатом своих трудов, и телевизионщики засняли его, когда он наблюдал или даже прикидывался, будто хочет помочь? Что, если Холли каким-то образом это поняла? Барбаре ясно, что идея эта притянута за уши, но иногда жизнь копирует искусство. Может, Холли ездила в Питсбург, чтобы переговорить с Ондовски и Финкелем? Это вполне безопасно, рассуждает Барбара, но вдруг террорист по-прежнему где-то там и Холли решила выйти на него? А что, если теперь террорист на хвосте у Холли? Все это, вероятно, чушь, но Барбара тем не менее испытывает чувство облегчения, когда видит по приложению «Веб-Дозорный», что Холли оставляет Питсбург и едет к дому матери. И она уже собралась стереть приложение, хотя бы для того, чтобы успокоить совесть, но Холли позвонила ей вчера, без всякой на то причины, кроме как сообщить, что останется в доме матери в ночь с субботы на воскресенье. А потом, в самом конце разговора, сказала: «Я тебя люблю». Что ж, конечно, любит, и Барбара ее любит, но это понятно без слов, совсем не обязательно говорить об этом вслух. Разве что по особым случаям. Скажем, если ты поссорилась с подругой и хочешь помириться. Или отправляешься в долгое путешествие. Или на войну. Барбара уверена, это последнее, что говорят мужчины и женщины своим родителям или близким людям перед тем, как уйти в бой. И еще Холли произнесла эти слова тоном, который Барбаре совершенно не понравился. С грустью. А теперь зеленая точка говорит ей, что ночь с субботы на воскресенье Холли проведет не в доме матери. Она направляется в их город. Изменились планы? Может, ссора с матерью? Или откровенная ложь с самого начала? Барбара смотрит на свой письменный стол и видит DVD-диски, которые взяла у Холли для своего доклада: «Мальтийский сокол», «Глубокий сон» и «Харпер». Она думает, что это достойный повод поговорить с Холли после ее возвращения. Она изобразит изумление, обнаружив Холли дома, потом попытается выяснить, что такого важного заставило Холли отправиться сначала в Портленд, а потом в Питсбург. Может, она даже сознается в том, что следила за Холли с помощью приложения «Веб-Дозорный». Все будет зависеть от того, как пойдет разговор. По телефону она проверяет местоположение Холли. Все еще на автостраде. Барбара полагает, что там пробка: из-за строительных работ или аварии. Смотрит на часы, потом на зеленую точку. Думает, что Холли повезет, если та сумеет вернуться к пяти часам. А я зайду к ней в половине шестого, решает Барбара. Надеюсь, мои опасения насчет нее напрасны… но как знать? 4 Автомобили ползут… потом останавливаются. Ползут… и останавливаются. Стоят. Я сойду с ума, думает Холли. Мой разум переломится, как сухая ветка, пока я буду сидеть здесь, глядя в задний борт этого мусоровоза. Возможно, я услышу треск. Свет начинает уходить из этого декабрьского дня, от которого рукой подать до самого короткого дня в году. Часы на приборном щитке говорят Холли, что раньше пяти часов ей до Фредерик-билдинг никак не добраться, и лишь при условии, что автомобили вновь тронутся с места… и не опустеет бензобак. Сейчас он полон лишь на четверть. Я с ним разминусь, думает она. Он приедет, позвонит, чтобы я дала ему дверной код, и не получит ответа. Подумает, что я струсила и не решилась на встречу. Мысль, что обстоятельства, а может, какая-то злая сила (птица Джерома, мерзкая и заиндевело-серая) постановила, что ее вторая встреча лицом к лицу с Ондовски состояться не должна, облегчения не приносит. Потому что она не просто занимает первую строчку его личного хит-парада, она номер один с пулей. Встреча с ним на своей территории, с подготовленным планом, давала ей определенные преимущества. Если она их потеряет, он попытается нанести удар в самый неожиданный момент. И, возможно, добьется успеха. Один раз она тянется за мобильником, чтобы позвонить Питу и сказать, что у черного хода в их здание появится опасный человек и ему надо проявить крайнюю осторожность в общении с ним, но Ондовски обведет Пита вокруг пальца. Легко. Это его профессия. А если и нет, Пит теряет форму, после ухода из полиции он набрал добрых двадцать фунтов. Пит медлительный. А существо, выдающее себя за телерепортера, быстрое. Холли не станет рисковать жизнью Пита. Это она выпустила джинна из бутылки. Тормозные огни мусоровоза гаснут. Он проезжает футов пятьдесят, снова останавливается. На этот раз остановка короче, а следующее продвижение длиннее. Пробка рассасывается? Холли боится в это поверить, но, похоже, так оно и есть. Ее надежды не напрасны. Через пять минут Холли едет со скоростью сорок миль в час, через семь – пятьдесят пять, через одиннадцать – вдавливает педаль газа в пол, мчится по скоростной полосе. Проезжая три столкнувшихся автомобиля, из-за которых возникла пробка – уже перемещенных к разделительной полосе автострады, – она не удостаивает их взглядом. Если и дальше гнать со скоростью семьдесят миль в час, до самого съезда с автострады, а в городе поймать «зеленую волну», она, по ее прикидкам, сможет прибыть во Фредерик-билдинг в пять двадцать. 5 На самом деле Холли прибывает к пункту назначения в пять минут шестого. В отличие от непонятно почему пустующего «Монровилл-молла» в деловом центре города народу тьма-тьмущая. Это и хорошо, и плохо. Ее шансы заметить Ондовски в этом муравейнике обвешанных пакетами покупателей на Бьюэлл-стрит минимальны, но и его шансы схватить ее (если он собирается это сделать, чего она не исключает) ничуть не выше. Билл сказал бы, что они «на равных». Словно для того, чтобы хоть как-то компенсировать время, проведенное в пробке на автостраде, судьба преподносит ей подарок: с парковочного места почти напротив Фредерик-билдинг отъезжает автомобиль. Холли паркуется задним ходом, стараясь не обращать внимания на возмущенные гудки идиота, который едет следом. Будь у нее времени побольше, она бы поехала дальше, но сейчас видит, что до конца квартала все места заняты. Как вариант остается многоуровневая парковка, скорее всего один из верхних ярусов, но Холли видела слишком много фильмов, в которых плохие вещи случались с женщинами на таких парковках. Особенно с наступлением темноты, а уже стемнело. «Сигнальщик» проезжает мимо, едва только передняя часть автомобиля Холли освобождает полосу движения, но водитель (не мужчина – женщина) притормаживает, чтобы пожелать Холли счастливого Рождества при помощи среднего пальца. Когда Холли вылезает из автомобиля, в транспортном потоке разрыв. Она может сразу перейти улицу – точнее, перебежать, – но вместо этого присоединяется к толпе покупателей на углу, ожидающих, когда загорится зеленый свет. За чужими спинами спрятаться легче. Ключ от парадной двери Фредерик-билдинг у нее в руке. Она не собирается использовать черный ход. Та дверь выходит в служебный проулок, где можно стать легкой добычей. Когда Холли вставляет ключ в замок, какой-то мужчина проходит так близко, что едва не толкает ее. На голове шапка-ушанка, натянутая по брови, нижняя часть лица скрыта шарфом. Ондовски? Нет. Во всяком случае, вероятно, нет. Как она может быть уверена? Крошечный вестибюль пустует. Свет приглушен. Везде тени. Холли спешит к лифту. Фредерик-билдинг – из старожилов делового центра, всего восемь этажей, архитектура типичная для Среднего Запада, и только один пассажирский лифт. Просторный, вроде бы соответствующий последнему слову техники, но один. Арендаторы не раз и не два жаловались по этому поводу, тем, кто торопится, часто приходится пользоваться лестницей, особенно если офисы расположены на нижних этажах. Холли знает, есть и грузовой лифт, но его на выходные отключают. Она нажимает кнопку вызова в полной уверенности, что лифт не работает и ее план рухнет. Но двери немедленно расходятся, и Холли приветствует женский механический голос: «Привет. Добро пожаловать во Фредерик-билдинг». Кабина, как и вестибюль, пуста, и у Холли возникают ассоциации с бестелесным голосом из какого-то фильма ужасов. Двери закрываются, и она нажимает кнопку с цифрой «5». На стене – телевизионный экран, который в рабочие дни показывает новости и рекламу, но сейчас он выключен. И, слава богу, никакой рождественской музыки. «Поднимаемся», – сообщает механический голос. Он будет меня ждать, думает Холли. Он каким-то образом проник в здание и будет меня ждать, когда двери лифта разойдутся, а бежать мне некуда. Но за открывшимися дверями – пустой коридор. Холли проходит мимо почтового ящика (старомодного, полной противоположности суперсовременного говорящего лифта), мимо мужского и женского туалетов и останавливается у двери с табличкой «ЛЕСТНИЦА». Все жалуются на Эла Джордана, и не без причины: техник-смотритель здания некомпетентен и ленив. Но у него есть какие-то связи, потому что он сохраняет должность, хотя в подвале копится мусор, камера наблюдения у двери черного хода не работает, а почта поступает и отправляется как бог на душу положит. Да еще этот новомодный японский лифт, который бесит всех.