— Он тебе предложил… переспать? Да? — заговорила Марфа, выдернув меня из моих невеселых мыслей. — Таким нельзя отказывать, — сама задала вопрос, сама нашла ответ. Раздражало, как она затаила дыхание в ожидании подтверждения ее догадки. Мне говорить не хотелось. Такой вариант развития событий не стоит отметать. Вряд ли Макар просто сделает меня объектом насмешек, вполне может дойти и до принуждения. Я в такой ситуации никогда не была, даже не знаю, что стоит предпринять. Жаловаться в правоохранительные органы бесполезно, он даже еще ничего не сделал. Да и не думаю, что выйдет из этого толк. Наверняка в полиции его встретят красной ковровой дорожкой. До сих пор перед глазами картина, как он въехал на территорию ВУЗа, как раболепно смотрели в его сторону другие студенты. Мне все равно, почему его так боятся, сдаваться и уступать я не собираюсь, а там посмотрим. — Злата, я тебе говорила, что нужно соглашаться на посвящение, — на стол грохнулась тарелка с вафлями. — Сейчас бы имели покровителей, и никто бы к тебе не сунулся, — на эту реплики Марфы даже отвечать не стоило. Подруга с первых дней советует пройти какое-то посвящение и влиться в кружок мажоров. Другими словами, пройти через унижения, чтобы иметь доступ на золотые вечеринки, где можно бесплатно получить алкоголь, запрещенные вещества и кучу проблем в придачу. — Нужно было сразу соглашаться, пока с отдыха не вернулись авторитеты, — Марфа на эмоциях дернула чашку и расплескала содержимое. «Авторитеты»! Не университет, а криминальное учреждение. — Одни сегодня вон появились… столько шуму наделали, — подруга косится на меня, ждет, что я поддержу разговор. — Ты как хочешь, а я соглашусь на посвящение. Подумаешь, выполню их нелепые условия и буду спокойно учиться, это лучше, чем дрожать при виде этого Макара. — Марфа, у тебя есть гарантия, что такой, как Макар, не тронет тебя только потому, что ты прошла посвящение? — начала с наезда. Это не на нее я так злилась, хотя и на Марфу тоже, остановиться уже не могла. — Я уверена, ему на это будет плевать. А если он сам придумает тебе задания, то ты еще и через унижения пройдешь, а каждая мразь позволит себе тыкать в тебя пальцем, — на эмоциях, не контролируя голос. Просто и так нервы на пределе, а тут рассуждения идиотские от взрослого человека. И вроде неглупая девчонка, а тоже пытается влезть в общество мажоров. Не понимает, что станет лишь объектом насмешек. Не будет она им ровней. — Мне хочется верить, что ты… хорошо подумаешь, прежде чем принять решение, — чуть не сказала «не дура», но вовремя исправилась. Я сегодня отчетливо поняла: Макару закон не писан. Он не будет обращать внимания на какие-то студенческие правила, которые придумывают старшекурсники. Где гарантия, что он за ними не стоит? Поиздевается, а потом нарушит им же самим установленные порядки. — Ты как хочешь, а я соглашусь, — с обидой в голосе. Наверное, я перегнула палку. Зря на ней сорвалась. — Можешь и дальше корчить из себя самую умную, посмотрим, какую пользу тебе это принесет. Будешь с отщепенцами общаться. Если Меленчук тебя раньше из ВУЗа не выпрет. После этих слов стало действительно обидно. — Посвящение и мажоры проходят, у кого с деньгами туго и взнос заплатить не могут, — будто оправдываясь. Еще одно странное условие – заплати и живи спокойно. И каждый год сумма взноса в клуб становится выше. В этом году там ставка, если верить Марфе, пять миллионов. — Ты же говорила, что условия могут быть самыми разными. Были девушки… которых по кругу пускали, — мне даже произносить это было противно, не то что представлять. — А условие – заработать денег, переспав с несколькими парнями? Это же проституция. Ты на такое сможешь пойти? По твоим словам, заднюю дать не получится. Пойдешь на такое? — с вызовом. По натуре я добрый человек, но сейчас во мне будто проснулась вторая – темная сторона. Или ее разбудил один невоспитанный грубиян. — Что касается этих абсурдных заданий, так они в первый год создания клуба были, их давно никто не назначал. Я с девчонками разговаривала, которые уже согласились пойти посвящение. Во всю эту ерунду, не касающуюся учебы, я даже не думала вникать. Это Марфа все пытается сдружиться с теми, кто на «бюджетников» смотрит, как на отщепенцев. Меня их пренебрежение не задевает. Я поступила с конкретной целью – получить образование в престижном ВУЗе. Все эти клубы с их заданиями, вечеринки с пьяными студентами, секс без обязательств или секс за протекцию меня не интересовали. — Я хочу хорошо устроиться в жизни, понимаешь? — Марфа вылила в раковину чай, не будет со мной пить, разобиделась. — Столько лет отпахала в школе. Отличница, вечно на доске почета висела, во всех олимпиадах участвовала. Для чего? Чтобы во вшивой конторке работать за зарплату? Я хочу поймать золотого мальчика и жить в роскоши. Понимаешь, я поэтому хорошо училась, сидела ночами за книгами, чтобы сюда попасть! Сына олигарха поймать и на себе женить. И я добьюсь своего! У каждого свои приоритеты в жизни, я свой выбор сделала, и не лезь ко мне со своими нравоучениями, — бросила зло. Хлопнув дверью, скрылась в своей комнате. Поругались на ровном месте. Мне пить чай расхотелось. Свою чашку я тоже вылила в раковину. С Марфой у нас была общая гостиная и кухня, спальня у каждого своя. Но напряжение после нашей ссоры повисло тяжелой ношей. Даже в спальне не могла расслабиться. Потянулась за телефоном, который оставила на зарядке. Пропущенный звонок от мамы, она старалась связываться каждый день, узнавать, как у меня дела, как прошел день. Сейчас мне не хотелось ни с кем говорить. Открыла пропущенное сообщение, о котором оповещал значок вверху дисплея. «Спустись. Жду внизу», — пришло семь минут назад с незнакомого номера. Глава 3 Злата Свой номер телефона я старалась не раздавать налево и направо. Знали его лишь Марфа и староста группы. Конечно, мой номер записан в личном деле, но к нему ведь кто попало доступ не может получить? Славка уже вторую неделю выпрашивает, но я отказываюсь называть цифры. Хватит того, что он мне в социальных сетях постоянно написывает. Окно в спальне выходило в парк, а вот из гостиной можно было увидеть вход и припаркованные рядом машины. Мне просто интересно стало, кто таким требовательным тоном общается со мной. В то, что кто-то ошибся номером, я не верила. Большинство парней в университете разговаривали в подобной манере: свысока, хамовато, требовательно, жестко. Девушкам, наверное, нравилось, поэтому они так быстро перенимали манеру друг у друга. Свет в гостиной включать не стала. Вела себя, как шпион на секретном задании. Приблизившись к краю окна, не отодвигая штору, выглянула наружу. Вряд ли бы меня можно было заметить снизу, но я все равно перестраховывалась. Чувство тревоги не покидало, и подсознательно я знала, кто прислал мне сообщение. Возле спортивной машины, которая днем чуть меня не переехала, стоял Макар. Рукава рубашки закатаны по локоть, а из-за расстегнутых на груди нескольких пуговиц казалось, что его торс почти полностью оголен. Присев на край капота, он курил, рядом лежали пачка сигарет и телефон. Глубоко затянувшись, медленно выдыхал дым. Создавалось ощущение, что он злится, а привычный ритуал не помогает успокоиться. Взяв в свободную руку телефон, включил экран. Сжав пальцами непотушенную сигарету, растер ее порошок. Мое сердце сорвалось в галоп. Я поспешила в спальню, оттуда доносился звук входящего сообщения. «Ты собираешься спускаться?» — прочла сообщение и вернулась к «наблюдательному пункту». Макар выбил из пачки еще одну сигарету и прикурил. Мне хотелось, чтобы он уехал и больше не приезжал. Нам не о чем с ним разговаривать. Парень вызывал во мне тревогу. Каждый его жест кричал, что Макар опасен. Хищник, вышедший на охоту. Только я совсем не хотела стать его жертвой. До сих пор не могла поверить, что это происходит со мной, будто снится кошмар, а я никак не могу проснуться. Хотелось вернуть свою жизнь до встречи с Меленчуком и Кайсыновым. Где я улыбалась каждый день, радовалась мелочам, общалась с родителями по телефону, восторженно рассказывая о том, как прошел день. Сжав кулаки, вдохнула полные легкие воздуха, медленно выдохнула и написала. «Нет», — отправила и стала наблюдать за реакцией. Ничего хорошего не ждала. Макар взял в руки телефон, как только на него поступил сигнал. Прочитав, сжал в руке трубку, словно готов был на ней выплеснуть свою ярость. Вот как с этим психом общаться? Он меня не знает, я ему ничего плохого не сделала, откуда такое бешенство? Запрокинув голову, он стоял так какое-то время. «Рыжая, не беси. Тебе не понравятся последствия. Выйди, поговорим!» — я не верила, что он хочет поговорить. От него волнами расходилось напряжение по всей округе. Он приехал, чтобы меня наказать. Словно почувствовав мой взгляд, прошелся по окнам взглядом и остановился на том, где я стояла и пряталась за шторой. Я верила, что он способен мне отомстить за отказ. Что мне делать? «За что ты на меня злишься?» — написала и отправила. Не глядя на реакцию парня, продолжала писать короткие сообщения и отправлять на его номер. «Что я тебе сделала?» «Я не шлюха!» «Ты не имел права меня оскорблять», — то, что мне не удалось высказать в коридоре, но до сих пор кипело внутри, стало из меня выливаться. «Нам не о чем с тобой говорить». «Оставь меня в покое». Отправив последнее послание, я хотела полностью отключить телефон, но не успела, пришел ответ. «Спустись и скажи в глаза, Рыжая, раз такая смелая». «Если я прожду тебя до утра, а ты не спустишься, тебе п***ц!» Зачем ждать меня до утра? Чтобы распылить свою злость? Он вообще нормальный? Я его реально боюсь. Марфа вышла из своей комнаты, бросив на меня обвиняющий взгляд, набрала стакан воды и скрылась за дверью спальни. Надеюсь, она не станет выглядывать из своего окна и не увидит Макара. Ужасный день. Внизу стоит псих и угрожает мне, с соседкой испортила отношения, теперь нигде нет покоя. Отключив мобильный, я какое-то время следила за Кайсыновым, он продолжал стоять внизу. Как мне завтра идти на учебу?.. Злата Я не выспалась. Да и как можно выспаться, если Кайсынов оказался реально сумасшедшим, выполнив свою угрозу – до утра проторчал под окнами общежития. Ворочаясь всю ночь, я несколько раз вставала, выглядывала тихонько. Он сидел в машине, дверь была открыта, будто на дворе лето. Пусть не поздняя осень, но вечерами уже прохладно, а он в одной рубашке. Наверное, его злость подогревала. У капота валялись окурки и смятая пачка из-под сигарет. Я проспала тот момент, когда он уехал, но, встав с трудом под будильник в восемь утра, первым делом поспешила к окну, машины Макара там больше не было, но облегчения мне это не принесло. Я бы с удовольствием пропустила занятия, чтобы не попасться сегодня ему на глаза. Да только зарабатывать отработки с моим личным врагом-преподавателем я себе позволить не могла. Марфа уже сходила в душ, который тоже был общим, и сейчас появилась в гостиной. Возникла неловкая пауза, никто из нас не спешил ее заполнять. Мозг плохо соображал после такой ночи, а подруга замялась у двери своей спальни. Вот так и стояли, молча глядя друг на друга. — Я вчера была неправа, — первой заговорила она. — Но и ты тоже, Злата. Я не маленькая девочка и не дура, не надо меня воспитывать. Родители восемнадцать лет воспитывали, хватит. Если совершу ошибку, то ты можешь молча позлорадствовать, — добавила, смущенно улыбаясь. — И ты меня прости, — двинулась к ней, и мы обнялись. Я поняла, что спорить и доказывать что-то смысла нет, каждая из нас останется при своем мнении. — Я не буду злорадствовать, — улыбнувшись в ответ. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Иди в душ, а я пока нам что-нибудь соображу на завтрак. От такого предложения не отказываются. Времени до начала занятий не так много, а опаздывать не хотелось. Пусть сегодня в расписании нет Меленчука, но с другими преподавателями отношения портить не стоить. Как говорится: сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя. Завтрак получился скудным – чай, печенье и маршмеллоу, который мы обе любили. Кофе закончился еще несколько дней назад, в небольшом холодильнике почти не было продуктов: кусок грудинки, пара морковок, луковица и несколько картофелин. Студенты-бюджетники не могли позволить себе есть в ресторанах и кафе, которых было предостаточно на территории учебного городка. Жить здесь могли только студенты и преподаватели. Для тех, кто хотел приехать навестить своего ребенка-студента, была предоставлена платная четырехзвездочная гостиница. Мажоры здесь не скучали и не голодали. В их распоряжении были также ночные клубы, бары. Обо всех сферах досуга я не знала, но было известно, что можно посещать бассейны и фитнес-клубы, где стоимость месячного абонемента равнялась зарплате моей мамы за год. У меня вьющиеся от природы волосы, поэтому укладка не требовала много времени и усилий: нанесла немного пенки и высушила, поджимая пальцами кончики локонов. Прическа на каждый день. Перебирая гардероб, искала, что надеть. Только здесь мне сообщили, что девушкам на занятия ходить в брюках и джинсах строго запрещается, только юбки и платья. А я для удобства перед отъездом накупила как раз то, что сейчас мертвым грузом лежало на полках – брюки, штаны, джинсы, ветровки, футболки… Пунктик в голове владельца «Прогресса». У частного ВУЗа были свои правила. Парням нельзя было носить сережки, пирсинг и тату на лице нельзя было никому. Я слышала, что отчислили девушку только за то, что она набила большую яркую тату на руку. Теперь если у кого из девушек и были татуировки, их прятали под одеждой. Таких было немного, основная часть предпочитала демонстрировать свое тело, облачая его в провокационные наряды. Выбрала платье зеленого цвета с рукавом три четверти, на ноги балетки. На улице светило солнце, поэтому кофту брать не стала. Марфе я сказала, чтобы меня она не ждала. Если Кайсынов поджидает у ворот, то пусть она этого не видит. Я трусила, не хотела выходить, но, как известно, перед смертью не надышишься. Макара не было. Я опасливо крутила головой, думала, у меня сердце остановится, пока дойду до аудитории, в каждом рослом парне видела его. Телефон до сих пор не включала. Почитаю вечером, чтобы не портить себе настроение на весь день. Две лекции прошли спокойно, в коридорах Кайсынова я ни разу не встретила. Наверное, отсыпается после бессонной ночи. Я не против, если ему для восстановления сил понадобится неделя. — Идем в столовую, что-нибудь себе возьмем, — предложила Марфа. — На печеньях мы далеко не уедем, — смеясь. Последние дни мы почти не готовили вечерами – нам много задавали, а если появлялся свободный час, хотелось отдохнуть. В столовой университета готовили вкусно, меню разнообразное, а главное – низкие цены. В столовую даже мажоры не брезговали ходить. Взяв тарелку борща, порцию салата и стакан апельсинового сока, я поплелась за Марфой, которая как танк расчищала своим подносом нам проход к свободному столику. Не успели мы расставить еду, как напротив нас, не спрашивая разрешения, присели два парня. Мы с подругой переглянулись, но не ругаться ведь с ними. — Познакомимся? — спросил один из них, нахально посматривая на меня. — Приятного аппетита, — вместо ответа. Ложку опустила в тарелку борща. — Дерзкая, как тебя зовут? — растягивая слова. — Я пришла сюда поесть. Вам в детском саду не говорили: «когда я ем, я глух и нем»? — эти два идиота громко рассмеялись, привлекая к нам внимание. Не собиралась ждать, когда мой борщ остынет, игнорируя парней, принялась есть. — Ты тоже не знакомишься? — обратился другой парень к Марфе. Не поднимая головы, я продолжала уплетать свой обед. Немного замявшись, подруга ответила: — Нет. Видно было, что парни из богатых семей, и Марфе было непросто отказывать им, но мысленно я ее похвалила.