Я чувствовала себя обязанной Славке, а это чувство я не любила. Настолько не любила, что когда мне предложили помощь в избавлении от Кайсынова, я отказалась. Как стало известно позже, правильно сделала. Благодаря Славке я многое узнала о парнях. Кирилл Солонин – сын мэра и враг Кайсынова. Они друг друга с первого дня ненавидят. Постоянные конкуренты и соперники. Семье Макара, оказывается, принадлежит наш ВУЗ. Они здесь цари и властелины. Братья Кайсыновы ведут себя как хозяева. Теперь мне действительно страшно сталкиваться с Макаром, он ведь может по щелчку исключить меня из ВУЗа, испортить жизнь из прихоти. Кирилл единственный, кто не прогибается под Макара, и даже собрал свиту из мажоров вокруг себя. Славка говорил, что первые два года эти двое чуть ли не каждый день устраивали драки, желая прикончить друг друга, пока не вмешались их отцы. Теперь между парнями вроде как худой мир, но все знают и ждут, что будет еще война. Макара я видела каждый день: в коридорах, когда выходила из аудитории, сидящим на лестнице или перилах, за рулем его машины – он продолжал нарушать правила и заезжать во двор. Кайсынов постоянно находился в окружении друзей и девушек, которые вечно крутились возле него. Высокая брюнетка с длинными ногами и шоколадным цветом кожи, полученным не от природы, а благодаря долгому нахождению на солнце, вообще от него не отлипала. Стараясь не привлекать к себе внимание, я искоса наблюдала за ними. Этих двоих явно связывали отношения, рука Макара по-хозяйски лежала на филейной части брюнетки, а ту это нисколько не смущало. Тогда почему он донимал меня своими непристойными предложениями? Вывод напрашивался только один – пока его девушка где-то отдыхала, он хотел со мной развлечься. С ее возвращением Кайсынов успокоился и забыл обо мне. Над его «предложением» я не думала, а теперь в этом отпала необходимость. — Ты куда? — спросила подругу, когда она неожиданно развернулась и стала удаляться от аудитории. — Марфа! — окликнула, потому что она не ответила. — Я… у меня дела появились. Скажи, что я плохо себя почувствовала и пошла в медпункт, — на одном дыхании выдала она и куда-то убежала. Тревожное чувство поселилось в душе. Поведение Марфы мне показалось странным. Перед тем как уйти, она ответила на звонок. Кто ей звонил? Что сказали? Вчера она вновь завела разговор о посвящении, надеюсь, подруга ни во что не вляпалась… Злата Тревожное чувство росло в груди. Не получалось сосредоточиться на словах преподавателя, я впервые не участвовала в дискуссии, не задавала вопросов. Отчетливо осознавая, что с Марфой в эту минуту может происходить что-то плохое, не могла усидеть спокойно на месте. Достав украдкой телефон из сумки, хотела написать ей сообщение или кинуть дозвон. Как лучше поступить? Вряд ли она сможет ответить мне. На включенном дисплее в углу горела иконка входящего сообщения. Не раздумывая, открыла. Номер неизвестный. Система предложила мне его заблокировать, если это спам. Желание возникло, но, увидев на заставке присланного видеоролика знакомое лицо, я покрылась холодным потом. Потушив экран, высоко подняла руку. — Извините, пожалуйста, можно выйти? — нервничала, и это не укрылось от глаз преподавателя. Недовольно, но все-таки он кивнул в сторону двери. Наверное, подумал, что у меня живот прихватило. С животом все было в порядке, но меня подташнивало, сказывалось нервное напряжение. Отпускать нас с занятий не любили, перемены делали большими для того, чтобы студенты не отвлекались во время занятий, но экстренные случаи никто не отменял. Выскочив в коридор, я направилась в уборную, по дороге запустила ролик, убавив звук. Марфа… дура! Что ты творишь?! Нужно ее найти. Вытащить оттуда, пока не случилось что-нибудь похуже. Она хоть знает, что ее снимают и рассылают это позорище студентам? Еще раз запустила десятисекундный ролик, но теперь смотрела не на подругу, а на интерьер. Спортзал. Если не брать в расчет бассейн, их здесь три. У нас было два занятия, оба на стадионе. Я не могла понять, куда мне бежать. Может, обратиться к кому-нибудь из преподавателей? Не сделаю ли я этим хуже? Еще и себя подставлю. Разум кричал в это не лезть. Я ведь не соглашалась на посвящение и как могла отговаривала Марфу. Засунула голову в пекло, пусть сама выбирается. Рассуждая так и ругая подругу, я тем не менее продолжала ее искать. Все спортзалы находятся на нулевом этаже, туда я и направилась. На помощь руководства не стоит рассчитывать. Если такое происходит постоянно, то они в курсе и закрывают на все глаза. Подставлю мажоров, мне здесь не жить. Нужно договариваться. Вряд ли такое удастся скрыть. Завтра ролик разлетится по сети, и он точно будет не десятисекундным… Искать долго не пришлось. Направилась к двери, из-за которой лилась танцевальная музыка. Взявшись за ручку, не могла найти силы, чтобы дернуть дверь на себя. Ладошки вспотели, сердце жгло в груди. Страшно. До дрожи, до безумия. Хотелось развернуться и убежать, но я не смогу жить и делать вид, что ничего в этот день не произошло. Изнутри доносились мужские голоса, смех. Они что-то кричали, свистели, подстегивали. Марфа, наверное, уже совсем разделась… Я бы сошла с ума, окажись на ее месте. Как она решилась? Этот вопрос не выходил из головы. Появилась мысль включить камеру на телефоне. Не думаю, что это как-то поможет или защитит, но хоть какие-то доказательства беспредела удастся получить. На телефоне до сих пор был выключен звук, а в углу горела иконка нового входящего сообщения. «Что ты под дверью мнешься? Входи!» Я огляделась – никого нет. Тут вспомнила, что в коридорах установлены камеры, доступ к которым мало кто может получить. Только тот, кто с легкостью влез в мое личное дело. Резко дернула на себя дверь и вошла. В присланном мне ролике Марфа скидывала с себя рубашку, сейчас она была в одном нижнем белье и со шваброй в руках танцевала перед парнями. На трибунах сидели человек тринадцать, не меньше, и подстегивали подругу двигаться. Марфа размазывала шваброй лужу воды на полу, нагибаясь и выставляя перед присутствующими голые ягодицы. Мои щеки обдало жаром, будто это я стояла сейчас перед ними голая. Казалось, прошла вечность, а на самом деле всего пара секунд. Меня заметили. Свист и улюлюканье прекратились, внимание переключилось на меня, но никто пока не решался заговорить. Все косились на верхнюю трибуну. Вальяжно привалившись к стене и раскинув согнутые в коленях ноги, тот, кто там сидел, смотрел в телефон, игнорируя происходящее. — Ты зачем пришла? — подскочила ко мне Марфа, и в ее взгляде не было благодарности. Она попыталась шваброй прикрыть свое тело. Смотрелось это убого, ведь она только что перед толпой идиотов себя во всей красе выставляла. Неужели до сих пор продолжала рассчитывать на свадьбу с наследником олигарха? Да этим видео ей до конца дней в лицо тыкать будут! — Потому что дура! Марфа, просто молчи, — тихо оборвала я ее. Я злилась на Марфу, но еще сильнее злилась на Макара. Это все он подстроил, а теперь сидит и на нервы своим равнодушием действует. Они и так звенят от напряжения, еще немного – и я воспламенюсь, но позволить себе грубость я не могла. Понимала, что не могу окликнуть его, высказать все, что сейчас кипело в душе, потому что мы тогда отсюда не уйдем… целыми и невредимыми. Оставалось только ждать. Каждая секунда – вечность. Музыка смолкла, кто-то просто отключил ее, но Макар продолжал залипать в телефоне. Неужели там что-то важное? Нет там ничего важного, он просто действует на нервы! Я все это время не сводила с него взгляда. Подруга тихо подошла к своим вещам и начала одеваться. Я уловила момент, когда Макар повернулся к парням, последовал почти незаметный кивок, и они шумно покинули спортзал. Никто нас будто не замечал, не трогал, не оскорблял. На Марфу бросали похотливые взгляды, подленько усмехались, но не трогали. Не глядя на нас, поднялся и Макар со своего места. Лениво спустился, на нас по-прежнему не смотрел – рассматривал что-то у себя под ногами, о чем-то думая. Пусть он выйдет за ними. Пусть уйдет… — Пошла вон, шмара, — бросил он Марфе, пренебрежительно скривив лицо. Я не смотрела на подругу: увижу ее слезы – могу сорваться. Нельзя. Нужно держать себя в руках. — А ты останешься, — когда я попыталась уйти вслед за подругой, тихо произнес мне прямо в лицо... Глава 5 Злата Вынужденно замираю. Чувствую себя запертой в клетке со зверем: пока не наиграется – не выпустит, не позволит уйти. Стоит рядом, вроде не так близко, а дышать нечем, выжигает вокруг нас весь кислород. Молча разглядывает, на его лице ноль эмоций, только в глазах ярость, режет свинцовым лезвием на куски. Делает широкий шаг, я отступаю. — Стой на месте, — холодно произносит. Хватает за руку, разжимает пальцы, сдавливающие изо всех сил трубку телефона. — Ты что творишь? — хотела до последнего молчать, но от возмущения меня разрывает. Забрав мобильный, он прикладывает указательный палец к сканеру отпечатка. — Верни телефон, — вижу, что пробегается по контактам, лезет в настройки. — Еще раз заблокируешь мой номер, последствия тебе не понравятся, — упирается в меня тяжелым взглядом, но телефон возвращает, больше ничего не проверяя. — Я жду ответ. — Какой? — не совсем понимаю, о чем он говорит. Как можно ответить на угрозу? — Я закидываю в черный список все незнакомые номера, — на самом деле не все, но навязчивые звонки из банка, рекламу разнообразных услуг и соцопросы блокирую. — Ответ, который ты мне вчера должна была дать, — растягивает слова, будто разговаривает с умственно отсталой, только в голосе нет ни капли понимания, он нервирует, заставляет сердце сбиваться с ритма. Мне вообще дышать рядом с ним сложно. Макар подавляет. — Согласна, чтобы я тебя трахал? — он говорит свободно, не запинается ни на одной букве, а меня просто убивают его тон и слова. Как можно так выражаться? — Нет, я не согласна, — складываю перед собой руки, сжимаю изо всех сил телефон, чтобы они не дрожали. Защитный жест, но вряд ли он защитит меня от Кайсынова. Он просто прожигает пошлым взглядом мою грудь, рассматривает так, будто уже примеряется. — Значит, будешь мыть полы и готовить мне пожрать, — это не вопрос, он ставит перед фактом. — Не буду… — Если не будешь, — пресекает зарождающийся бунт жестким тоном, — твоя подруга не стриптиз со шваброй исполнять будет, а полировать ртом члены, — размазывает меня своим обещанием. — Видео с ее выкрутасами я прямо сейчас выкину в открытый доступ. Как думаешь, сколько она здесь проучится? — просто добивает меня. У меня все тело немеет. После увиденного не сомневаюсь, что так и будет. Макар выполнит угрозу. Я вчера посмела проигнорировать его требование, как результат – пострадала моя подруга. Как мне Марфе в глаза смотреть? Он из-за меня ее унизил. Этот отморозок контролирует тут все. Какой же он отвратительный… и опасный. Находит слабые точки и бесцеремонно на них давит. Выяснил, что Марфа хочет втиснуться в их круг, и использовал это против меня. — У тебя ведь есть девушка, зачем… ты это делаешь? — свой голос не узнаю, пропадают из него сила и уверенность, спотыкаюсь на словах. Брови Макара едва заметно дергаются вверх. — Так ты вроде трахаться со мной отказалась, или я чего-то не понял? — кривит губы в ухмылке. — Как мои любовницы могут помешать тебе с уборкой? — издевается. — У них свои обязанности, у тебя другие. Вульгарный! Отвратительный! Он сводит меня с ума своей грязной откровенностью. Рот бы ему зашить! Даже не стесняется признаваться, что изменяет своей девушке! — Я еще ни на что не согласилась, — напоминаю ему. — Непринципиально. Не согласишься сегодня, прибежишь ко мне завтра – просить за подругу. Только условия будут другими, — достает из заднего кармана телефон и, глядя мне в глаза, включает видео, уже загруженное на его страницу, но не выложенное в свободный доступ. Внутри все леденеет. Он один раз тыкнет пальцем – и испортит жизнь Марфе. Даже не поморщится и не испытает даже капли сожаления. Найдет способ и дальше на меня давить… — Ты обещал не трогать меня, если соглашусь работать у тебя горничной, — в этот момент я переступаю через себя, убиваю в себе принципы. Не знаю, как это решение отразится на моей учебе. Но и плевать, если с «обслугой» не захотят общаться. Выдержу, не сломаюсь. Я сюда не за женихом приехала, а учиться. Выучусь – и забуду все как страшный сон. — Я не сплю с прислугой, — выдает спокойно. Не очень-то я ему верю. — Дай мне слово. «Если оно, конечно же, хоть чего-то стоит!» — Поверишь, рыжая? — У меня есть выбор? — Нет у тебя выбора и никогда не было, — пытаюсь понять, что скрывается за этой фразой, но Макар отвлекает, продолжая говорить: — Пока сама не захочешь, в трусы не полезу, но если увижу, что течешь, не остановишь, — грубо выдает он. — Ты можешь нормально разговаривать? — не выдерживаю. — Нормально – это как? — насмехаясь. — Без всей вот этой словесной грязи, — сквозь зубы. — Ты просто не знаешь, что такое настоящая грязь, рыжуля, — в Макаре резко что-то меняется. Кожей ощущаю угрозу, исходящую от него, будто я задела что-то личное, действительно страшное. — У меня есть имя, — меня задевает его «рыжуля», но в данном случае я спешу сменить тему. — Имя? — приподнимая бровь. — Да. Меня зовут Злата, — мы оба знаем, что он в курсе, но продолжаем играть. Молчим какое-то время. — После занятий встречаемся на входе, — твердо произносит и двигается на меня. — Буду тебя с новыми обязанностями знакомить… золотинка, — негромко выдыхает в лицо, заставляет кожу покрыться мурашками. Уходит, а у меня ощущение, что он не про уборку дома говорил… Злата Марфа со мной прекратила общаться. Вернувшись в аудиторию, сразу заметила, что она отсела. С людьми такое постоянно случается: не могут простить тех, кто наблюдал их позор. Причем на тех, перед кем позорились, не будет ни злости, ни обиды. Я не жалела, что сорвалась с места и бросилась ей помогать. Все-таки издевался Макар над Марфой не только потому, что она идиотка, которая верит, что легкая и беззаботная жизнь существует – просто для этого нужно поймать богатого парня, а косвенно и по моей вине. Кайсынов не терпит отказов, не позволяет себя игнорировать, а я пыталась. Раздразнила зверя. Я пока не понимаю, чего он добивается, но на шантаже с Марфой он бы не остановился. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ На перемене заглядываю в контакты, хочу написать Кайсынову, чтобы он скинул мне адрес, сама приеду к нему домой. Не стоит, чтобы нас с ним видели вместе. Если, конечно же, он не собирается объявлять, что я его личная прислуга. Не удивлюсь. Отморозок на многое способен. Меня до сих пор трясет от сцены в спортзале. В ушах стоит гул мужских голосов, их свист и улюлюканье, будто это я, а не Марфа стояла голая перед ними.