— Вы же не хотите остаться в Одессе после ухода союзников Антанты? Вы хоть представляете, что будет здесь твориться? — Разве они уходят? — Это уже решено, и ни для кого ни секрет. Со дня на день Фрейденберг отдаст приказ вывести войска. Он сам готовится к отъезду и перевел все свои денежные активы в Константинополь. — Фрейденберг? Но генерал… — Перестаньте! Как будто вы не знаете, кто командует в Одессе. Фрейденберг уже давно все решил. Ходят слухи, — тут редактор понизил голос, — что уговорила его уехать из Одессы эта актриска. Он совсем потерял от нее голову. Она согласилась бежать вместе с ним, и поедут они в Париж. Все уже решено. На такое способна только женщина. Только ей удалось заставить Фрейденберга вывести войска. — Но какое ей дело до французских войск? Она ведь красивая женщина! Такие женщины не интересуются войсками. Их интересует красота, любовь… — Она хочет в Париж, и прекрасно понимает, что Фрейденберг не сможет уехать, пока в Одессе расположены войска союзников. Вот если войска уйдут — тогда совсем другое дело. О, не удивляйтесь, мой друг! Женские интриги вертят большой политикой. Мы с вами поразимся, узнав, какие мелкие причины положены в основу больших событий. Так и в этом случае. И я советую вам заказать билеты на пароход, пока не поздно и еще есть время. Учтите: когда французы уйдут, на следующий день начнется бегство из города. Я говорю вам это со всей долей ответственности. Я лично сожительствовать с большевиками не намерен. — Да уж… Выходит, единственные, кому больше всех выгоден уход французов, это большевики. — И не сомневайтесь даже! Они моментально захватят власть в городе. У меня есть информация, что большевики действуют совместно с бандитами. На деньги бандитов они покупают оружие. Помните кражу знаменитых алмазов Эльзаканиди на кинофабрике Харитонова, где теперь снимается эта актриска? Один доверенный человек сообщил мне, что алмазы украл бандит по кличке Золотой Зуб, чтобы купить оружие для большевиков. — Это невозможно, — Володя пожал плечами. — Все знают, что алмазы Эльзаканиди украл Японец. — Полноте, мой друг! Их украл Золотой Зуб с помощью одного из адъютантов Японца, которого он тоже купил. А у Японца завелась крыса, и глупый бандит даже не догадывается об этом. — Откуда вы знаете? — Такова наша профессия! Мы журналисты, мы должны все знать. У меня есть доверенный человек в банде Зуба, один мальчишка, я как-то спас ему жизнь. И он сливает мне информацию. Так вот: он рассказал, что Зуб купил адъютанта Японца по кличке Гарик. Этот Гарик якобы был обижен на Японца за то, что тот не наказал убийцу его женщины. Это, кстати, одна из актрис, о которых вы писали. Он посчитал, что Японец покрыл убийцу — свою пассию, бабу, которая задушила актрису из ревности, и поэтому пошел за справедливостью к Золотому Зубу, ну а тот использовал его. — Но алмазы пропали раньше, чем начались смерти актрис. — Нет. Одновременно с первой, Кариной. За алмазы Зуб очень хорошо заплатил этому Гарику, первоначально тот продался за деньги. А уже потом — из-за женщины. — Зачем вы говорите это мне? У вас есть какая-то цель? — Есть. Постарайтесь предупредить Японца. Вы знаете криминальный мир лучше меня, найдите концы. Сейчас Золотой Зуб хочет его убить и стать единственным королем. А я симпатизирую Мишке Япончику. Все жители Одессы ему симпатизируют. У меня сестра живет на Молдаванке. Так вот: с тех пор, как Мишка Япончик стал королем, Молдаванка не знала голода. Японец подгоняет подводы с едой и всех за бесплатно кормит. Все знают: если что случилось — лекарства, похороны или другая беда, нужно идти к Японцу, он даст денег, причем без возврата и без счета. Он хороший человек, хоть и бандит. Жалко будет, если его убьют. А вы писали про бандитов, может, знаете кого-то из них. Вот и расскажите ему. А потом берите у Японца деньги и быстро — билеты на пароход. — Я постараюсь предупредить. Внезапно в зале появился новый человек. Он прошел так близко, что Володя разглядел его лицо. И застыл. — Что с вами? — перепугался редактор. — Этот человек, который только что мимо нас прошел… Кто он такой? — Этот? С плоским, вдавленным лицом? Так это же Владимир Орлов, начальник контразведки Гришина-Алмазова, деникинский генерал. Владимир Орлов обернулся. В петлице его фрака была свежая алая роза. Ничего не выражающими глазами Орлов скользнул по лицу Володи. Тому стало больно дышать. Прямо на него, из глубины бального зала, смотрело лицо Призрака — ничем не примечательное лицо Владимира Орлова. Конец вечера был скомкан и прошел как в тумане. Не дожидаясь начала бала, Володя ушел, едва аукцион был закончен. Судя по вниманию окружающих, Орлов был уважаемым человеком. Вокруг него вились кругами все сливки высшего общества. Ржевского-Раевского не было. Хоть тут Володя мог испытать облегчение. В конце концов Сосновский не выдержал. Плюнув на все, он поехал в квартиру к Тане. Но ее там не оказалось. Квартира была заперта, а окна ее темны. Постояв возле закрытой двери, Володя испытал самое острое чувство тревоги, которое только возможно. Была только половина десятого вечера, и он поехал в кабаре. — Господин Сосновский, у нас страшная беда! — Толстяк Туча был так взволнован, что задыхался на ровном месте, а на лице его выступили красные пятна. — Таню мою забрали! Алмазную! То есть Алмазову… — Кто забрал, когда? — опешил Володя. — Этот сыщик киевский, чтоб его черти взяли, с двумя полицаями. Ржевский-Раевский, кажется. Сказали, что Таня актрис убила. И увезли. Совсем увезли с собой! А потом тип этот в машину ее затолкал, а фараоны на улице остались. И совсем увез. Онемевший от ужаса Володя заставил Тучу еще раз повторить всю историю. Затем взял толстяка за грудки. — Веди меня к Японцу. Немедленно. — Да вы шо… — растерялся Туча, — мне ж башку снимут. И уши на пятки намотают… за такое делов… да вы шо… — Веди ради Алмазной! Я ее друг. Я все про нее знаю. Тип этот киевский… Он ее убьет! — То-то мне глаза его не понравились! Как у змеи, точно. Страшное дело… Но Японец еще страшней… Тучу пришлось уговаривать до тех пор, пока Володя не впал в ярость. Но, в конце концов, уговорил. В кабинете Японца в «Монте-Карло» горела уютная лампа. Он был один. Володя смело перешагнул порог. Туча исчез почти сразу, едва Володю впустили. — Я друг Тани Алмазовой, — начал Володя. — Я знаю, — кивнул Японец, — давно за Алмазной бегаешь. Давно… — Таня в беде. Ее забрал Ржевский-Раевский. Японец молчал. Времени не было, но, впав в отчаяние, Володя решил — будь что будет, но Японец его выслушает. Он решительно сделал шаг вперед и стал говорить. Огней во дворе не было. Люди Японца разделились на две части, окружая злополучный двор на Косвенной, в котором обитал Золотой Зуб. Часть людей взял Майорчик. Это был штурмовой отряд, им предстояло первыми ворваться в дом и нейтрализовать людей Зуба. Вторая часть людей подчинялась Хрящу, и это был отряд стратегический. Им нужно было охранять окрестности, чтобы нейтрализовать остаток людей Золотого Зуба, которые могли прорваться во двор ему на помощь. Японец и Володя сидели в автомобиле перед домом на Косвеннной. На сиденье между ними лежал пистолет. — Стрелять хоть умеешь? — усмехнулся Японец. — Умею. Но не люблю, — ответил Володя. — Это правда, что ты бывший полицейский шпик? — Правда. Но теперь это все в прошлом. — Ты еще и князь. — Это в прошлом еще больше. — Я сразу понял, что Алмазная не может быть крысой. Мои люди следили за Ржевским-Раевским. Но сегодня он от них ускользнул. Значит, Зуб решил стать красным. Сделать карьеру. Ну-ну… Во дворе раздалась стрельба, короткие крики, снова стрельба. — Шумят швицеры, — поморщился Японец, — сказано же было — без шума! Так вся Молдаванка сюда свалится. А нехай! Что хочу, то и делаю. Мой город. И не будет в нем таких, как этот Золотой Зуб. Возле окна автомобиля показалась чумазая, взъерошенная физиономия, коротко произнесла: «Вже». — Пошли, — Японец взял пистолет. Оба быстро вышли из машины. Во дворе, накрытые рогожей, лежали три трупа. Это были люди Золотого Зуба. Японец прошел мимо них. Вошли в дом. В большой комнате, ярко освещенной электрической люстрой, на диване, с крепко связанными руками, сидел Золотой Зуб. Глаз у него был подбит. На полу, рядом с диваном, так же со связанными руками сидел Гарик. Ничего не выражающими глазами он смотрел прямо перед собой, в пустоту. — Ах ты ж падла… — Японец сплюнул сквозь зубы, — ах ты ж… Гарик молчал. Молчали и все свидетели этой сцены. Только Золотой Зуб негромко выругался. — Ты вслух говори, — обернулся к нему Японец, — говори, что хотел сказать. Но Золотой Зуб молчал. Он был уже поражен — точно так же, как когда-то Акула. И воздух поражения отчетливо витал в воздухе. — Где Алмазная? — Японец повернулся к Гарику. — Хоть это скажи, падаль. — Не знаю, — Гарик сплюнул на пол кровь из разбитых губ, — здесь ее нет. — Ключ от входа в катакомбы возьми у них, — вмешался Володя, — там дверь во дворе. Таня говорила. Майорчик показал на стол, где лежал какой-то ключ. — Вот. Это было у Зуба в кармане. — Ты думаешь, она там? — спросил Японец, когда Володя быстро схватил ключ. — В полицейский участок ее точно не повезли, — Сосновский пожал плечами, — и не убили сразу. Ее готовят. К чему готовят — Японец понял. Володя и об этом успел сказать. — Идем туда, — Японец направился к выходу из комнаты, затем обернулся. — Майорчик… Что делать, ты знаешь… Позаботься… — Обоих? — деловито спросил Майорчик. — Обоих, — кивнул Японец, и добавил: — Прощай, Золотой Зуб. Ничего плохого я тебе в жизни не сделал. Но ты ничего не понимал. Что ж, твой выбор сыграл по правилам. И винить тебе некого… Только себя. А с тобой, падаль, — Японец обернулся к Гарику, — я и прощаться не хочу. Собаке собачья смерть. И быстро вышел из комнаты. Володя не отставал. Большую дверь, как будто ведущую в подвал, они увидели сразу. Японец позвал одного из своих людей.