– Там же, где и раньше, – отвечаю я и слышу, как у Захара на заднем плане кто-то недовольно цыкает. Неприятные мурашки пробегают по спине. Отчего-то мне кажется, я знаю, кто этот человек. – Надеюсь, у тебя всё будет хорошо, Захар, – произношу на одном дыхании. – Доброй ночи. Кажется, брат говорит ещё что-то, но я этого уже не слышу, потому что завершаю звонок. Бросаю телефон на кровать и разминаю ледяные ладони. Сердце всё никак не успокоится. Малыш внутри суетится, пинается. Я морщась поглаживаю живот. Больше всего мне сейчас хочется услышать низкий успокаивающий голос Рината. Но час слишком ранний, а он и так сильно устаёт в последние дни. Я обязательно расскажу ему. Но нужно дождаться, по крайней мере, пока рассветёт. А пока надо справляться самой. «Давай, Саша, ты ведь как-то до сих пор вывозила всё это одна!» Поднимаюсь с кровати и иду на кухню заваривать себе успокоительный чай. Никак не могу отделаться от мысли, что за мной наблюдают. 16.2 Едва только время на часах преодолевает отметку в девять утра на экране телефона появляется номер Рината. Я даже вздрагиваю от неожиданности – после звонка Захара я готова ожидать чего угодно. Уснуть мне так и не удалось. Но, по крайней мере, озноб прошёл. – Не разбудил? – осторожно спрашивает Ринат. В голосе ощущается волнение. Я вдруг понимаю, что не могу сказать ему про брата. Он и так слишком беспокоится за меня. – Нет, я сегодня ранняя пташка, – отвечаю с улыбкой. Само собой выходит, что от плохого настроения не остаётся и следа, когда о нём думаю. – Вот и ладно, – он выдыхает с облегчением. Потом вдруг серьёзно добавляет: – Слушай, а тебе никто не звонил? – Нет. А что такое? Врать ему непросто, потому я стараюсь говорить быстро, чтобы у него не было ни шанса уловить фальшивые ноты. – Тут такое дело… – произносит Ринат неловко. – В общем, мой знакомый из полиции говорит, что они нашли твоего брата. Он в порядке. Скорее всего, они свяжутся с тобой сегодня. Но проблема в том, что Захар попросил у них твой номер. А потому он сам тоже может тебе позвонить. – Ясно, – отвечаю с тяжёлым вздохом. – Ну, будет возможность сказать ему всё, что я о нём думаю. На удивление отшутиться выходит довольно просто и естественно. Ринат молчит какое-то время. На секунду мне даже кажется, что меня раскусили. – Будь осторожна, Саш, – предупреждает он вдруг. – Раз Захар никуда не пропадал всё это время, значит, просто был в сговоре с Давидом. Я постараюсь придумать что-нибудь, чтобы удержать его на расстоянии от тебя. Но он тоже просто так не отступит. Я задумываюсь ненадолго. А до каких пор я вообще смогу от него скрываться? Было бы наивно полагать, что Давид просто устанет меня искать и отступится. Не тогда, когда я ношу их с Дианой ребёнка. Он слишком много в него вложил. Я опускаю руку на живот. Всё это время я старалась не думать о нём, как о своём. Убеждала себя, что это сродни работе няни или сиделки. Но чем больше времени проходит, тем труднее мне игнорировать появившиеся эмоции. Я чувствую, как ребёнок растёт. Понимаю его настроение. Я не могу не любить его. А ещё я знаю, что Диана никогда не примет его. Да и Давид, кажется, воспринимает его, как очередное достижение в своём списке. И от этого мне становится безумно жаль. Этот малыш ни в чём не виноват. А ответственность за появление этой жизни лежит на мне. Я согласилась на эту сделку, я прошла процедуру ЭКО. Так что если вдруг так случится, что судьба мальчика не сложится, это будет, в том числе, и моя вина. – Какие-то невесёлые мысли посещают твою маму, малыш, – произношу я со вздохом и натягиваю свою шапку на голову. Надо выйти на воздух. Из-за раннего пробуждения наваливается хандра. Верное средство от неё – погулять, а потом поспать. Дойдя до перекрестка я решаю прогуляться чуть дальше. Погода ясная и морозная, в лужах под ногами похрустывает тонкий лёд. С неба, медленно кружась, падают хлопья снега. Я застываю на светофоре, пялясь на снеговые тучи. Внутри появляется какое-то странное чувство. – Саша? Измайлова?! – кричит мне с пешеходного перехода знакомый голос. Я вздрагиваю. Так уж вышло, что я сейчас не доверяю никому кроме Рината. Но вот передо мной появляется румяное лицо Аньки и немного отходит от сердца. – Привет… – бросаю я растерянно. – Господи, Сашка! Сто лет не виделись, а ты: «Привет»! – Анька стискивает меня в объятиях и тут же упирается в мой округлый живот под пуховиком. – Ну, ничего себе перемены?! Ты спешишь куда-нибудь? – Да нет, я просто гуляла, – качаю головой я. – Тогда пойдём в кафешку, чай попьём, – она, улыбаясь, берёт меня под руку. – Тут не далеко. Я с тоской оглядываюсь на дорогу, ведущую домой. Беспокойно, что Ринат может наведаться в момент, когда меня не будет. С другой стороны, он ведь наверняка позвонит, если соберётся. Да и он так занят, что вряд ли выкроит время. – Пойдём, – смиренно вздыхаю я. – Ну, рассказывай! – произносит она с воодушевлением, стоит нам занять свободный столик. – Что рассказывать? – переспрашиваю я неловко. Она закатывает глаза в нетерпении. – Про положение своё интересное, – говорит с улыбкой. – Помнится последний раз, когда мы с тобой созванивались, ты мне на братца непутёвого жаловалась. А мужиком у тебя на горизонте и не пахло. А сейчас что? Ты замуж вышла? Где работаешь? Или в декрете уже? – Я не работаю и не замужем, – ещё более неловко отвечаю я. – Но мужчина есть, и он заботится обо мне. По сути я не соврала, но понимаю, что мне лучше не вдаваться в подробности. Анька хоть и хорошая и добрая, но язык за зубами держать не умеет. – Эх, везёт же тебе, – вздыхает она. – А я со своим рассталась. Ещё с работой какие-то напряги начались. Представляешь себе страсти мексиканские: директор наш увёл жену у конкурента, и тот его теперь всеми силами утопить пытается. И нас вместе с ним! И вроде бы увольняться не хочется – я ж не крыса, чтобы с тонущего корабля бежать. Но нервотрёпка эта уже поперёк горла, если честно! Анька опять тяжко вздыхает, но потом с интересом переключается на меню. Я же с тревогой обдумываю всё, что она мне рассказала. Пусть подруга совершенно точно не работает на Рината, всё же у нас ситуация кажется очень похожей. Я знаю, насколько влиятельна в нашем городе семья Давида. Хочется верить, что он не опустится до того, чтобы топить бизнес Рината. Но если так случится, то что я могу сделать, чтобы помешать Давиду? Этот вопрос никак не даёт мне покоя. 16.3 Что-то меняется после встречи с Анькой. С одной стороны, я начинаю чувствовать большую связь с реальностью. Ощущение какого-то вакуума, в котором я жила последние несколько месяцев, окончательно исчезает. С другой, я не могу не думать о том, что Ринат в опасности. Он редко приезжает, но постоянно звонит. Я слышу, как с каждым разом в его голосе появляется всё больше усталости и тревоги. Уверена, что Давид донимает его не меньше, чем меня. После того раза Захар связывался со мной дважды и всякий раз напрашивался на встречу. Я отказываюсь, ссылаясь на плохое самочувствие. Обещаю непременно выделить время, как только мне станет лучше. Брат на удивление не настаивает, не устраивает истерик, не пытается манипулировать. Это убеждает меня в том, что действует он по указке Давида. От мыслей о самочувствии я возвращаюсь к мыслям о малыше. Как раз подходит время планового УЗИ. И мне хоть и беспокойно и боязно показываться в своей женской консультации, однако необходимость заставляет вызвать такси и надвинув сильнее капюшон на голову отправиться по знакомому адресу. В первый раз я старалась никак не реагировать на комментарии врача относительно развития плода. И звала я его про себя именно «плод» и никак иначе. Но сейчас я слушаю внимательно каждое слово и с умилением смотрю, как бьётся маленькое сердечко на экране. Я очень боялась, что мои переживания могут отразиться на ребёнке, но врач меня успокоил. Кажется, в моей ситуации даже простое «в норме» и «без отклонений» звучит, как очень хорошая новость. С улыбкой на лице я покидаю кабинет врача и спускаюсь по лестнице на первый этаж. Уже спешу опять надвинуть свой капюшон, но вдруг встречаюсь со взглядом знакомых глаз. Неприятные мурашки пробегают по телу. – Надо же, какие люди! – произносит Диана с неприязнью. – Ты, как я посмотрю, смелая, раз пришла сюда. Или глупая. Я нервно закусываю губу и оглядываюсь по сторонам. Давида вроде бы не видно, однако это не значит, что я в безопасности. – Ты ведь не выдашь меня? – спрашиваю я с надеждой. – Я что, по-твоему, похожа на идиотку? – отвечает она насмешливо. Пусть мне неприятен её тон, я всё же выдыхаю с облегчением. На идиотку она не похожа, скорее уж на психопатку. И будто в подтверждение моей мысли Диана вдруг произносит: – Сейчас мы в некотором смысле на одной стороне. Но, Саш, если ты вдруг передумаешь и попытаешься вернуться к Давиду, то пощады не жди. И не важно, сделаешь ты это потому, что тебя заставят, или же вдруг захочешь для ребёнка полную семью. Я сделаю всё, чтобы испортить тебе жизнь. Так что ты уж постарайся. Конечности холодеют. Я вжимаю голову в плечи, словно бы пытаюсь окончательно втянуть её внутрь воротника-стойки. Диана только усмехается и проходит мимо меня к лифту. Насилу справляюсь с оцепенением и вызываю такси. Хочется поскорее вернуться домой и набрать Ринату. Все те приятные эмоции, что я получила во время приёма у врача, внезапно куда-то исчезли. И это кажется жутко несправедливым. Уже в такси мне звонит брат. Раздумываю какое-то время и решаю всё-таки ответить, по крайней мере, так я смогу хоть немного понять, что происходит. По поведению Захара понять, что намерен делать Давид. – Привет, Саш! – произносит Захар тревожно. Меня накрывает чувство дежавю. Если в свой первый звонок он меня удивил, то вот к этому тону я как раз привыкла. Он означает, что брат уже промотал всё, что у него было. – Здравствуй, – бросаю я напряжённо. – У тебя всё хорошо? – Ну… – неуверенно тянет он. – Впрочем, да. Всё нормально. Цепкие мурашки прокатываются от затылка к пояснице. Я гадаю: это очередная его уловка, чтобы привлечь моё внимание или у него действительно ничего важного? – Ладно, – в конце концов выдыхаю я. – Мы тоже в порядке. Только что вот, на УЗИ были. Доктор сказал, что растём хорошо. Слышу тяжёлый вздох на том конце. Улыбка пропадает с моего лица. – Слушай, я предупредить хотел… – нервно начинает Захар и запинается. Он словно бы не решается сказать мне что-то. – Короче, это насчёт Давида твоего. Мне кажется, он задумал что-то очень плохое. Вроде бы Захар, что называется, выдаёт базу. Но мне всё равно становится очень страшно. Просто его слова резонируют с моими опасениями. – Ты что-то знаешь? – взяв себя в руки, спрашиваю я. – Не то чтобы, просто он сказал, что ему больше не нужна моя помощь, – говорит Захар немного стыдливо. – Помощь? – переспрашиваю я, хотя отлично понимаю, о чём он. – Саш, я не хотел… – начинает оправдываться он. – Довольно! – обрываю строго. – Не хочу знать. Пусть всё останется на твоей совести. Спасибо, что поделился подозрениями. Давай пока некоторое время не будем созваниваться. Не дожидаясь его ответа я завершаю вызов. Не знаю, зачем развожу эту драму. Я ведь, в конце концов, знаю какой он. Но видимо в этом есть какой-то мазохистский кайф. Такси тормозит у подъезда. Я расплачиваюсь и быстро поднимаюсь к себе. Мне сейчас просто жизненно необходимо услышать голос Рината, убедиться, что с ним всё в порядке. Не снимая верхней одежды, набираю его номер. Он отвечает только после третьего гудка. Слышу какие-то шумы на фоне. Ринат неестественным голосом произносит: