Да, тогда я был уверен, что ненавижу ее. Да что там говорить, с того времени в моей постели не побывало ни одной блондинки. Брюнетки и каштанки всех оттенков шли в немеряных количествах, особенно первые полгода. С длинными волосами, с короткими, даже одна наголо бритая была. Но никого с волосами цвета меда. Потом этот хоровод лиц, сисек и жоп в моей постели резко закончился, как отрезало. Понял, что и они не помогают. Еще глубже зарылся в работу, выводя компанию все дальше вперед. Выкупил у Димона половину его доли, и теперь, по сути, рулил делами единолично. Димка каждый раз, получая свои двадцать пять процентов прибыли, ржал, что я лучшее финансовое вложение в его жизни. Что я осуществил его мечту валяться в гамаке под пальмами, лапать гладких мулаток, пить прохладные коктейли и наблюдать, как пополняются его банковские счета. Мне было похрен на его подколки, главное, что работа помогала мне забыть предательницу… Вот только сейчас она стояла передо мной, буквально в метре. Сверкала непролитыми слезами и обвиняла в измене. Считай, в том же самом предательстве, что обвинял ее я. Я внимательно слушал ее. Смотрел в возмущенное личико, и отчетливо понимал, что мне плевать, кто кому изменил, и кто кого предал. Потому что единственное, что мне нужно, это прижать ее к себе и поцеловать. Конечно, с этим странным делом я разберусь. Тем более, что ее рассказ навел на кое-какие мысли. Но это потом, все потом. Главное, что на ее руке нет обручального кольца. Значит, или не вышла замуж, или уже развелась, и у меня есть шанс снова сделать ее своей. Потому что без нее мне реально хреново, даже спустя два года. Поэтому сейчас я шагнул к ней и обнял. Прижал к груди крепко, как и хотелось, и прошептал, трогая губами мочку нежного уха: — Это был не я, дурочка! И мама моя к тебе не приходила… — Что?! — она ахнула и попыталась оттолкнуть меня. — Что ты несешь, Воронов?! Отвечать я не собирался — зачем, если и так все ясно? Просто стоял, прижимал ее к себе и тянул носом сводящий с ума запах волос. Еще прикидывал как потащу ее сегодня к себе домой. Только зайду вручить цветы и поздравить, а потом сгребу Ладку в охапку и утащу к себе. Так я планировал, трогая губами тонкую кожу на скуле и потихоньку гладя хрупкую спину, когда в кабине зажегся ослепляющий свет и лифт, резко дернувшись, поехал наверх. Дурацкая модель, надо было сюда другую ставить. 10 Лифт тренькнул останавливаясь. Двери неспешно разъехались, и я словно очнулась. Отпрянула от Макса, вырываясь из морока его запаха и объятий. Не поднимая глаз, подхватила злосчастную корзину с цветами и пулей вылетела из кабины. — Ладка! — навстречу мне кинулась Настасья. Принялась тормошить: — Ты как, нормально?! Не боялась? Я как поняла, что ты в лифте застряла, перепугалась до ужаса. Анне Сергеевне сразу сообщила… — Все нормально. Держи цветы! — я сунула подруге корзину. Настасья ухватилась двумя руками за ручку. Приподняла ее: — Тяжелая какая! Перевела взгляд мне за спину и переменилась в лице, мгновенно позабыв и про цветы, и про меня. Кокетливым жестом поправила волосы. Отвела назад плечи, выпячивая вперед неслабого размера грудь, и засияла улыбкой во все тридцать два. Томным голосом с сексуальной хрипотцой, протянула: — Макси-им, приве-ет! Сколько лет, сколько зим… Ты что, тоже в этом лифте застрял? — Привет, Насть, — торопливо бросил Макс и попытался схватить меня за руку. — Лада, постой! Нам надо поговорить! — Отвали, Воронов! — я увернулась. Кинула на него испепеляющий взгляд и рванула по коридору. Прочь от него! Понеслась к своему кабинету что было сил, стараясь не замечать зовущий меня мужской голос. — О, Лада! Говорят, ты в лифте застряла? — встретили меня восклицания соседей по кабинету. Ну прямо сенсация века, Лада Адеева застряла в лифте! — Уже не застряла, — попыталась улыбнуться, как ни в чем не бывало. Сняла с зарядки телефон и держа его, как гранату, кинулась прочь из кабинета. — Лада?! — тут же вскинулся Олег, с которым мы сидели рядом. — Мы же сейчас идем Анну поздравлять. Ждали пока электричество дадут. Ты куда? Не отвечая, я выскочила за дверь — в туалет! Мне нужно в туалет! Закрыться в дальней кабинке и не вылезать до конца рабочего дня! Как следует позлиться на Воронова — вот бабник! Он и с Настасьей, похоже, не просто знаком — вон как, увидев его, она облизываться начала. Словно знает, какой он на вкус. Спрячусь в кабинке и даже не подумаю страдать. Просто поплачу немного, чтобы отпустило — ну зачем я его встретила! Ведь уже почти забыла. Вырвала из памяти и сердца. А теперь что, все с начала? Опять не спать ночами. Таращиться в потолок, перебирая каждую секунду нашей встречи. Вспоминая каждое его слово, каждую интонацию, каждый жест… Снова-заново все это?! Нет, мне просто нужно поплакать и позвонить Катюне. Поделиться произошедшим и спросить совета, как быть дальше. Катя умная, она точно поможет мне успокоиться и навсегда забыть Макса! Когда до спасительной двери туалета осталось совсем немного, меня сзади схватили чьи-то руки. Крепко сжали и притиснули к чьей-то груди. Да ладно, не к чьей-то и не чьи-то! Все это Воронову принадлежало. И запах его, и шепот: — Лад, ну куда опять сбежала?! — Отпусти! Мы расстались и иди… к Настасье! Вон как она тебе рада! — Дуреха…, — меня крутанули вокруг оси, и я уперлась взглядом в напряженное лицо. — Лада, хватит от меня бегать и прятаться! Два года назад ты даже не соизволила со мной поговорить. И сейчас — кинула мне в лицо дурацкие обвинения и опять хочешь сбежать? Макс стиснул челюсти, так что желваки заходили на скулах. Зеленая радужка почти спряталась за расширившимся зрачком. Губы плотно сжаты, ноздри раздулись — злится… С чего бы? Я уперлась руками в его грудь, собираясь оттолкнуть, и зависла. Макс успел снять куртку и сейчас был в тонкой серой водолазке, обтянувшей широкие плечи и мышцы. Особенно грудные, на которых сейчас лежали мои ладони… Во рту мгновенно пересохло. В глазах, наоборот, стало влажно — раньше мне так нравилось его тело! Нравилось гладить плотную, пахнущую чем-то мужским и вкусным кожу. Обводить кончиками пальцев выпуклые мышцы. Я обожала лежать на его широком плече. И чтобы эти мускулистые руки нежно меня обнимали, просто обнимали. Не было мгновений лучше… Только те, когда он любил меня, жадно и жарко врываясь в мое тело, были еще слаще… — Макс, не надо. Пожалуйста, — глядя в помрачневшие глаза попросила хрипло. Убрала руки. — Это больно… — Ладушка…, — голос Макс тоже сделался хриплым. — Поехали ко мне? 11 — Лада…, — голос Макса тоже стал хриплым. — Поехали ко мне? — Зачем? — жалобно пропищала я, не отрывая взгляд от его лица. — Макс, ведь все давно кончено… — Ничего не кончено. Мы поговорим, просто поговорим, Лад! — А ну убери руки от моей девушки! — заорал рядом мужской голос. В метре от нас, набычившись и сжимая руки в кулаки, стоял Олег. — Лада, это твой парень? — сверкнул глазами Макс. — Нет, что за глупость? Мы просто работаем с Олегом в одном отделе, — изумилась я. — Ты берега попутал, Олежек? — предупреждаю процедил Воронов, уставившись тяжелым взглядом на моего коллегу.