Через десять секунд я мрачно крошила на стол недоеденный пирожок и рассказывала Кате о своей встрече с Максом. — Так что, Воронов оказался племянником Анны Сергеевны, — закончила уныло. — А Олег, получается, его двоюродный брат и сын нашей генеральной. — Лад, тебе не кажется удивительным, что до этого ты ни разу с Максом в офисе не пересеклась, раз он племянник твоей начальницы? Я с ужасом представила, что в любой момент могла встретиться с Максом и зябко поежилась. — Я всего три месяца в этой компании работаю, Катюнь. Наверное, Воронов редко к тетке заглядывает. Тем более, что Олег у нас работает, а они с Максом, судя по всему, не ладят. Просто сегодня у Анны день рождения, вот Воронов и принес ей цветы… — Лад, а Макс ведь приходил ко мне тогда, — прошелестела в трубку Катя. — Я тебе не говорила, чтобы еще больше не расстраивать. Он расспрашивал про тебя. Но я ничего не стала ему объяснять. Просто сказала, что ты не хочешь больше иметь с ним дело… — Правильно сказала! — я снова всхлипнула. — И сейчас не хочу! — Лада… Но ведь он говорит, что не изменял… Может, правда? Вдруг это какая-то ошибка? — Катя помолчала и осторожно спросила: — Лад, ты точно уверена, что это Макс с девицей в постели был? — Точно! — всхлипнула я и зажмурилась — перед глазами снова встала та мерзкая картина… 13 Перед глазами снова встала та мерзкая картина… … Я открываю дверь в квартиру Макса и глаза натыкаются на изящные женские ботильоны, небрежно брошенные в прихожей. Словно хозяйка ужасно торопилась скинуть их со своих ножек. Пока я глазею на незнакомую обувь, из-за приоткрытой двери в спальню начинает доноситься размеренный скрип. Очень характерный… Оторопев, я стою и зачем-то слушаю… Скрип учащается, раздается низкий мужской стон и женский голос, задыхаясь, кричит: — Ма-акс! Ты самый лучший! Кровь бьет мне в виски. От острой боли сжимается сердце и замирает, забыв, что нужно биться… Я медленно, как зомби, иду к двери в спальню. Словно со стороны вижу, как мои пальцы ложатся на ручку и тянут ее. Открывают дверь на всю ширину… В комнате на кровати двое. Мужчина лежит на спине, ноги прикрыты простыней. На его обнаженных бедрах спиной ко мне сидит девушка. Она блондинка, как и я. Длинные вьющиеся волосы рассыпались, закрывая от меня лицо мужчины. Я вижу только его темные волосы и руку, с силой сжимающую голую женскую ягодицу. По руке, от запястья к предплечью тянется цветная татуировка с кельтскими символами. Очень необычная, объемная, выполненная в какой-то особой технике — Макс рассказывал, что такие делают в Исландии. Точно такое тату есть у Макса… Девушка снова громко вскрикивает и падает грудью на мужчину, укрывая его облаком своих пушистых волос. Пара замирает, в тишине комнаты отчетливо слышно их шумное дыхание. Рука мужчины отпускает женскую ягодицу, перебирается выше и начинает перебирать белокурые волосы. Я медленно отступаю в коридор. Пячусь к входной двери, не понимая, почему так щиплет глаза и совсем нет воздуха в легких. Стою в прихожей, пытаясь сообразить, что мне делать дальше… — Ма-а-акс, а твоя дурочка не заявится без предупреждения? — доносится из комнаты. Что отвечает мужчина, я уже не слышу — входная дверь с тихим щелчком закрывается за моей спиной, отрезая все звуки… — Я не видела его лицо, Кать, — от воспоминаний хочется выть в голос. — Но какой мужчина по имени Макс, с такой приметной татуировкой на руке мог трахаться в квартире Воронова, если не он сам? Попрощавшись с Катей, я решила принять ванную. Сделала побольше пены, добавила ароматических масел и долго-долго лежала в горячей воде. Лила слезы и обещала себе забыть все, что связано с Максом Вороновым. Как бы он не отрицал свою измену, но я видела её своими глазами… Когда вода совсем остыла, а кожа на пальцах съежилась, выбралась из ванны. Надела махровый халат. Старенький, полинявший от многочисленных стирок, с торчащими на рукавах нитками, но любимый. Полюбовалась в зеркало на свое зареванное лицо и решила сделать маску из ламинарии. Буро — зеленого цвета и жутко вонючую, но зато действенную, убирающую с лица все следы слез и отеки. Не заслужил Воронов, чтобы я из-за него страшная ходила! Нанесла густую жижу на кожу и полезла на сайт известного алкомаркета — раз бар на сегодня отменяется, попойка переносится по месту жительства. Пусть Катюня меня кинула, но День Вселенской Скорби никто не отменял. На сайте я выбрала бутылку дорогущего испанского вина. Добавила в заказ несколько видов сыра, клубнику и сама не знаю зачем, зефир. Уйду в отрыв, все равно завтра суббота, на работу не надо. Оформила доставку на ближайшее время и пошла в свою комнату — решила полежать, пока маска приводит мое лицо в божеский вид. Удобно устроилась на кровати, и сама не заметила, как уснула… Разбудил меня звонок в дверь. Я ошалело подскочила, ахнула, вспомнив про доставку. Махнуа рукой на стянувшую лицо маску и понеслась открывать. Уверена, курьеры и не такое видали, что им мое зеленое лицо и видавший виды халат! Распахнула дверь и застыла, хлопая глазами. На лестничной площадке, засунув руки в карманы и с интересом рассматривая мое лицо, стоял Макс Воронов. 14 — Фигасе! А тебе идет, Адеева. Можно сказать, украшает… Пискнув от ужаса, я толкнула дверь обратно. — Куда?! — Макс подставил ногу в щель, не давая двери закрыться. — Лада! Прекрати бегать от меня. Пока не поговорим, я никуда не уйду. — Уходи, Воронов! — заверещала я, чувствуя, как засохшая маска начала кусками отваливаться от кожи. Да что же я такая невезучая, а? Ну почему у других получается красиво встретиться с бывшими, а у меня вот это всё?! Я навалилась на дверь, пытаясь захлопнуть. Заорала: — Сейчас в полицию позвоню! — Звони! — рявкнул этот взломщик и толкнул дверь со своей стороны. — Уй-ю-ю! — взвыла я, получив удар по подбородку и немного по губе. Схватилась за лицо, уверенная, что теперь еще и без зубов осталась. Отскочила от двери, врезалась спиной в стену и сползла по ней на пол. Снова зарыдала, на этот раз от боли и жгучей жалости к себе. — Лада?! Ладушка, где больно?! — передо мной появилось перепуганное лицо Макса. В следующий миг он подхватил меня на руки и куда-то понес. — Девочка, маленькая моя. Прости. Это я сделал тебе больно? — Ты, Воронов! Ты все время делаешь мне больно! — проревела я и уткнулась зеленой физиономией ему в плечо. — Сейчас я тебя полечу, моя хорошая, — пробормотал он и спустил меня на пол. — Давай смоем твою красоту неземную, и я посмотрю, что с лицом. Оказывается, он принес меня в ванную. Открыл воду, наклонил мою голову над раковиной и начал умывать. Я дернулась: — Сама! А ты выйди отсюда! Всхлипывая и шмыгая носом, принялась ожесточенно соскребать с кожи засохшую маску. Если я переживу этот день, то просто вычеркну его из своей жизни! Будет у меня двадцать седьмое декабря, а потом сразу двадцать девятое. И никаких двадцать восьмых! И дочерям своим завещаю вымарать этот день из календаря. И внучкам! Если, конечно, они у меня будут когда-нибудь… Я умывалась, а Макс упорно топтался рядом, хотя я несколько раз взлаивала, чтобы он убирался из ванной. Из квартиры тоже чтобы убрался. Из жизни моей, в конце концов! — Ну все, Лада, хватит! — в какой-то момент Макс решительно закрыл кран. Снял с батареи полотенце и принялся осторожно вытирать мое лицо. — Все, все, моя хорошая. Уже чистенькая, красивенькая. Давай, иди ко мне на ручки… Отбросил полотенце, подхватил меня и вынес из ванной. — Где твоя комната?