— А разве лавка и магазин не одно и то же? — скривила губы дитя прогресса, видимо, еще ни разу в жизни не знавшая отказа. Посмотрела на нее повнимательнее и отметила несколько существенных моментов: украшения из золота, модный лейбл на джинсах, кроссовки из престижного бутика и легкий аромат дорогого парфюма. Девочка из богатой семьи… Но что с воспитанием? — Оль, идем, — потянула ее за руку более разумная подруга. — Тебе же он все равно не нужен… — Нужен, — заупрямилась Оля, бросила на меня злобный взгляд и вынула из кармана гаджет, чья стоимость в момент выхода на рынок пару месяцев назад измерялась абсолютно неразумной суммой. — Лавка, говорите? А инспекция по труду у вас давно была? Как насчет своевременной уплаты налогов? Может, у вас еще и регистрации нет? Намек на мою восточную внешность? Детка, да ты не только глупа, но и недальновидна… Угрожать ведьме? Самоубийца. Хорошо, что я отошла от дел и достаю кинжал Плети лишь в дни, когда нарезаю им подношения Гекате. Тем временем нахалка уже кому-то дозвонилась и, небрежно поприветствовав собеседника, вновь уставилась на меня. — Как тебя зовут? Быстро! Даже так? Я редко сталкивалась с настолько непроходимой глупостью и наглостью, так что мне стало любопытно. — Айя Айлин, детка. — Я вновь позволила себе назвать глупышку Олю «деткой», хотя внешне выглядела едва ли старше ее. Просто в прошлый раз я умерла в возрасте шестнадцати лет. Сейчас мне можно дать от силы лет двадцать пять, но рядом с ней ощущала себя на все пятьсот. — Род занятий интересует? — Аж старший продавец-консультант? — презрительно фыркнула дуреха, окончательно утверждая меня в мысли, что глупость стоит проучить, и проговорила мое имя невидимому собеседнику. — В моей лавке нет продавцов, — качнула я головой и перевела взгляд на Олину подругу. Судя по тому, что та предпочитала смотреть куда угодно, лишь бы не на нас, сложившаяся ситуация ее нервировала. — У лавки есть лишь хозяйка, и она перед тобой. — Продавец, хозяйка… Какая разница, если это магазин с товаром?! — нервно дернулась девица, явно не понимая сути. — Я — покупаю, ты — продаешь! И поэтому ты обязана продать мне этот нож! Сейчас же! — Начнем с того, что это не нож. — Моей выдержке мог позавидовать любой монах, но тон уже не предвещал ничего хорошего. — Продолжая тему, скажу, что я никому и ничем не обязана, детка. А вот тебе не помешает подучиться вежливости и набраться хотя бы минимальных знаний в том деле, куда пытаешься залезть по собственной глупости. Могу посоветовать вот эту брошюрку «Магия. Почему не стоит ею заниматься». Когда осознаешь, что магия — не игрушка, а деньги — не главное в жизни, тогда приходи снова. Поговорим. — Да пошла ты! — взвизгнула дуреха и поднесла телефон к уху. Оказывается, все это время он был включен, и наш разговор слышал кто-то еще. — Да! Что? Но… — Лицо Ольги менялось буквально на глазах. Она побледнела, а на щеках заалели красные пятна гнева. Судя по тому, какой злобный взгляд она бросила на меня, собеседник не сообщил ей ничего хорошего. В конце концов она взъярилась окончательно и рявкнула в трубку: — И ты пошел! Вы все пошли! Гаджет полетел в застекленный стеллаж, девица явно бросила его с намерением разбить здесь хоть что-то, а сама пулей вылетела прочь. Наверняка хотела и дверью грохнуть, но доводчик не позволил, и створка мягко встала на место. — Стекло, предусмотрительно зачарованное от всех видов агрессии и вандализма, осталось целехоньким. А вот телефону повезло меньше: по экрану пошли трещины, отпала задняя панель, и все это великолепие, отскочив от стекла, закатилось под тумбу. Ольгина подруга, явно не ожидавшая от той столь сильного проявления негативных чувств, за все это время успела лишь несколько раз растерянно моргнуть. После побега Ольги девушка перевела сконфуженный взгляд на меня, но я лишь развела руками, не собираясь ничего говорить. Все и так понятно. — Я пойду… — окончательно смутившись, промямлила девушка и сделала крохотный шаг к двери, словно боялась, что я ее остановлю и потребую извинений за подругу. — Как насчет благовоний? — Я взмахнула рукой в сторону полки с аромопалочками, восточными специями и эфирными маслами. — Мелисса, роза, кедр, пачули… Помогают обрести душевное равновесие и уверенность в своих силах. Могу предложить свечи с травами: красные привлекут к тебе любовь, зеленые притянут деньги, синие — удачу, а серебряные помогут развить способности к ясновидению. — Как-нибудь в следующий раз, — натянуто улыбнулась старшеклассница и мышкой выскользнула за дверь. — В следующий раз, так в следующий раз. — Я равнодушно пожала плечами и отправилась за ширму, где уже давно остыл чай с розмарином. — Ну и молодежь пошла… Остаток воскресного дня завершился без происшествий. Клиенты заходили с тревогами и уходили с обнадеживающими покупками, ближе к вечеру привезли партию свечей, и экспедитор, молодой мужчина с широкой улыбкой, в очередной раз позвал меня в кафе, а я опять отказалась. Меня не интересовали отношения. Возможно, лет через десять, а то и через все двадцать что-нибудь изменится, но пока меня намного больше привлекали вечера, проведенные за кружечкой ароматного чая с какой-нибудь интересной книгой в руках. Да и лавка, если уж на то пошло, отнимала довольно много времени, чтобы отвлекаться еще и на мужчин. Они были, есть и будут, а любимое дело на то и любимое, чтобы получать от него удовольствие и не отказывать себе в маленьких слабостях. Так, погрузившись в глобальные сети, чтобы найти среди куч мусора что-нибудь ценное и приобрести это для своей лавки, я пролистывала сайты с антиквариатом, иногда останавливая внимание на той или иной вещи. Но пока все было не то. Либо не слишком старое, либо слишком дорогое, либо вовсе — бесполезное. Телефон Ольги, которая так и не вернулась за ним, звонил пару раз, но мне было не до него. Вернется хозяйка — пусть сама лезет и достает, а не появится в ближайшие дни — выужу, когда буду прибираться. До закрытия оставались буквально считаные минуты, когда беспокойный телефон стал звонить не умолкая. Сыпались эсэмэски, звонок шел за звонком, настойчиво отвлекая от дел, и мне это надоело. Встала, подтолкнула телефон ближе, воспользовавшись шваброй, и нажала кнопку приема звонка. Но не успела сказать ни слова, как из трубки хриплым мужским голосом гаркнули: — Ольга! Твою ж… жопу! Почему не отвечаешь?! — Наверное, потому, что у нее нет телефона? — иронично предположила я, и на том конце воцарилось настороженное молчание. И пока незнакомец не продолжил изливать свое плохое настроение уже на меня, я спокойно добавила: — На текущий момент ее телефон находится на улице Маросейка, около станции метро «Китай-город». А вот Ольги рядом нет, и где она находится, я вам сказать не могу. — Хм… Хмык, раздавшийся из трубки, показался мне подозрительно спокойным. Словно мужчина совсем не удивился моим словам. — Айя Айлин, я полагаю? — Верно, — согласилась я с незнакомцем, начав подозревать, что именно с ним общалась Ольга перед побегом. — А вы… — Виктор Одинцов, — без заминки представился мужчина и сразу же пошел в наступление: — Надеюсь, моя племянница не успела причинить вашему имуществу непоправимый вред? Порой она бывает довольно несдержанна… — Это заметно. — Я предпочла выбрать тон посуше, чтобы родственник невоспитанной пигалицы получше проникся ситуацией. — К тому же не приучена отвечать за свои поступки, иначе давно бы уже вернулась и забрала свой телефон, не ставя ни меня, ни вас в неловкое положение. Виктор понял намек и сразу же поинтересовался: — До которого часа вы будете на месте? — У вас есть полчаса, либо приходите послезавтра. По понедельникам лавка не работает. Судя по едва слышному раздраженному выдоху, мужчина не привык к роли просителя, поэтому его ответ прозвучал с легкой долей недовольства: — Я буду через двадцать минут. И отключился. Тихо хмыкнула себе под нос, на всякий случай проверила гаджет на предмет звонков от других абонентов, но двадцать семь эсэмэсок и тринадцать пропущенных звонков были лишь от одного лица. Один. Забавно. Сокращенное от Одинцов, полагаю? Не самое умное сокращение. Верховный бог скандинавов вряд ли такое одобрил бы. Но какое мне дело? Через несколько минут часы показали восемь вечера, я закрыла дверь на щеколду, чтобы меня не побеспокоили припозднившиеся покупатели, скинула рабочую тунику, оставшись в футболке и джинсах, обошла главный торговый зал, как иногда величественно именовала основную комнату своей лавочки, поправила кое-что из ассортимента, смахнула несколько заблудившихся пылинок с бычьего черепа, служившего мне оберегом-привратником, зажгла ночную аромопалочку и перешла к своему рабочему месту. Пересчитала выручку, занесла сумму в бухгалтерскую программу, в которой вела учет, убрала деньги в неприметный сейф и мельком глянула на наручные часы. До назначенного времени оставалось меньше минуты, и я отправилась на кухню, где заварила себе чай с мелиссой и задумалась, баловать ли себя пирожным на ночь глядя или повременить до утра. Жила я здесь же, благо предусмотрительно выкупила лавочку не в одном из многочисленных торговых центров, коими буквально пестрела столица, а в обычном жилом доме. И теперь достаточно было перейти из одной комнаты в другую, чтобы оказаться не на работе, а дома. Попасть в мои владения можно было двумя способами: в жилую часть — из подъезда, а в лавочку — с улицы через крыльцо с коваными перилами, что было очень удобно во всех отношениях. Звонок со стороны крыльца, который я установила на случай припозднившихся поставщиков, оповестил о прибытии гостя через двадцать три минуты после нашего разговора. В итоге пирожное так и осталось в холодильнике, а я, отпив чай и пожалев, что к тому времени, когда я освобожусь, он снова остынет, отправилась встречать господина Одинцова, искренне надеясь, что он будет вменяемее своей юной родственницы. По крайней мере, судя по короткой беседе, он показался мне культурным. Звонок потревожил тишину весеннего вечера вновь, и мне послышалось в нем откровенное нетерпение. Такое же нетерпение отразилось и на лице молодого мужчины, когда я распахнула входную дверь. Лет тридцати, может, чуть больше. Высокий, худощавый, одетый в светло-серый строгий деловой костюм и бледно-голубую рубашку с расстегнутым воротом. Темно-русые волосы, недельная щетина, говорящая об отсутствии привередливой женщины, пронзительно-синие глаза и еще более пронзительный взгляд, буквально забравшийся под кожу в попытке просканировать меня без дополнительных вопросов. Взгляд-то мне и не пришелся по душе. А еще не понравился оберег «глаз Одина», висящий на шее на вощеном кожаном шнуре. Ведьмак? — Айя Айлин? Я опознала по голосу своего телефонного собеседника, но все равно задала встречный вопрос: — Виктор Одинцов? В глазах мужчины, который был выше меня почти на полголовы, промелькнуло недовольство, и взгляд стал еще проницательнее и холоднее. От него практически ощутимо потянуло холодом, и я пожалела, что не захватила кофту, хотя градусник неизменно показывал майские восемнадцать градусов тепла. Точно ведьмак. Как же я их не люблю… День не задался с самого утра. Сначала едва не сорвалась сделка, но Виктору удалось совершить невозможное, и клиент поставил свою подпись в договоре. Затем секретарша Ирочка, только-только выйдя с больничного по уходу за ребенком, снова с дрожью в голосе отпросилась домой, так как ей позвонили из садика и потребовали забрать сопливого сынишку. После обеда отчебучила уже Ольга, оторвав его от просмотра деловых бумаг требованием проверить какую-то магическую лавочку в центре на предмет легальности и налогов. В иной другой день ему бы не составило труда перекинуть вопрос на кого-нибудь из подчиненных, но в этот раз все, как назло, были заняты его собственными поручениями, не терпящими отлагательств, и Виктор торопливо пробил адрес по базе сам. Телефон находился у уха, поэтому он услышал каждое слово, сказанное Ольгой и той, что называла себя хозяйкой лавки. Это, а также отсутствие информации о каких-либо нарушениях по указанному адресу стало причиной нескольких резких слов уже в адрес Ольги. Рекомендация не дурить и хотя бы сегодня проявить благоразумие воспринялась, как всегда, в штыки, и племянница сбросила вызов, не дослушав. Не стала и ладно, у Виктора и без нее хватало дел, так что забеспокоился он лишь к вечеру, когда заметил отсутствие новых звонков с требованием выполнить очередную блажь. Обычно Ольга не упускала случая позвонить и нажаловаться на всех подряд, и несвойственное ей молчание заставило Виктора набрать номер самому. Молчание. Игнор. Снова и снова. Такое бывало и раньше, но после случившегося недавно разговора на эту тему Виктору казалось, что Ольга уяснила — так делать нельзя. И снова игнор… Когда же на вызов наконец ответили, оказалось, что эта пигалица выкинула очередной фортель и вовсе забыла телефон в лавке, где ее пытались научить уму-разуму. Голос хозяйки был молодым, и в нем проскальзывал едва уловимый акцент, но реальность превзошла все мыслимые ожидания. Виктор ожидал увидеть цыганку, от которой придется серьезно откупаться за очередную безобразную выходку Ольги, но это… Айя явно имела восточные корни: темно-каштановые волосы тугими локонами ниспадали на небольшую высокую грудь, почти черные глаза с невероятно густыми и длинными ресницами, казалось, глядели прямо в душу, а пухлые розовые губы без единого намека на помаду недовольно поджимались, словно их хозяйка, одетая в самые обычные голубые джинсы и белую футболку, была принцессой, получившей вместо принца плешивого коня. Сравнение Виктору не понравилось, как и вопрос вместо ответа. Но по сравнению с тем, каким насыщенным был сегодня день, эта мимолетная встреча была лишь эпизодом, не более. Заберет телефон племянницы и забудет об этой Айе. — Верно, — подтвердил Виктор. — Могу я получить телефон? Мне понравилось, как Виктор подавил желание сказать какую-нибудь резкость, хотя видела, как ему хотелось, так что губы тронула одобрительная улыбка, и я протянула ему пострадавший от рук своей хозяйки гаджет. — Конечно, держите. К сожалению, он слегка повредился от броска в витрину, но, думаю, все поправимо. Это всего лишь вещь, не правда ли? — Да, всего лишь, — согласился со мной Виктор, беря в руки телефон и рассматривая его с непередаваемой гримасой. — Пятый за пол года… — Сочувствую, — произнесла я без тени сочувствия и тихо хмыкнула. Легко разбрасываться деньгами, заработанными кем-то другим… — Не стоит, — раздраженно отрезал Виктор, словно прекрасно расслышал мои мысли. — Надеюсь, витрины не пострадали? Или, может, вы сами? Я слышал, как она разговаривала с вами, и думаю, определенная сумма сможет сгладить конфликт… — Лучше купите своей племяннице мозги, — отрезала я категорично, даже не собираясь дослушивать Одинцова. Очередной кошелек на ножках, думающий, что в мире все продается и покупается. — В следующий раз ей может и не повезти с оппонентом, и одним лишь советом не лезть во взрослые дела она не отделается. А еще лучше — сами расскажите ей о магии и о том, что бывает с глупцами, замахивающимися на непосильное. Если, конечно, в теме. И одним взглядом указала на амулет, висящий на его шее. Мои слова пришлись ему не по нраву, но прежде чем он открыл рот, я отступила обратно в лавку и взялась за дверь, планируя завершить на этом наше знакомство.