Маша поворачивается ко мне и, сощурившись, томно шепчет: — А какие будут предложения? — В отель, — отвечаю я, ощущая внезапную сухость во рту. — И что мы там будем делать? — Проверим, вдруг в минибаре появились нутовые чипсы, — говорю я первое, что приходит на ум. — Я обожаю нутовые чипсы, — сообщает она все тем же тоном. — В них много аминокислот и хороший минеральный состав. Без шуток, это самое эротичное, что я когда-либо слышал. Тонну нутовых чипсы тоже готов заказать. Впрочем, даже если бы Маша отказалась от отеля и чипсов, остаться здесь все равно бы не получилось, потому что в следующее мгновение к нам подходит здоровенный секьюрити и строгим тоном просит покинуть заведение. Мы, дескать, оскорбляем чувства присутствующих завуалированными попытками потрахаться. Да и пошли они все на хер. Мы с Машей идем ко мне в Glava 35 — А помнишь, как мне какие-то парни предложили с ними на катере покататься, а ты из машины биту достал и сказал, что им челюсти повыбиваешь? — возбужденно тарахтит Маша, пока мы поднимаемся в лифте на нужный этаж. — Я тогда подумала, что ты невероятно смелый и мужественный, а сейчас понимаю, какой глупой была. Ее лицо становится серьезным и строгим. — Агрессия порождает агрессию, Тимур. Тот твой поступок был очень незрелым, и сейчас мне бы было за тебя стыдно. Моя улыбка, не исчезающая с того момента, как мы покинули бар, вянет. Что за херня происходит? Все так отлично начиналось: потасовка в караоке, импровизированный приват на моих коленях, планы поесть нутовые чипсы. С чего Маша вдруг решила осудить мой рыцарский порыв четырехлетней давности? Если бы не моя тогдашняя незрелость, эти упыри могли ее отхороводить где-нибудь за гаражами. — Что, поверил? — хихикает она еще до того, как я успеваю возмутиться. — Это шутка, прикол. Правильно, что ты их на место поставил. Я потом еще долго про это вспоминала. И даже картину под впечатлением нарисовала. В стиле аниме. Я облегченно смеюсь. Нет, ну какая же она все-таки многогранная личность. И зря ее сестра говорила про то, что Маша не умеет шутить. Умеет и еще как. Просто юмор ее не для всех. Почему-то не все любят, когда их испугают до усрачки, а потом говорят, что это просто шутка. — А у тебя много нутовых чипсов? — Тронув себя за живот, Маша морщится. — Я что-то проголодалась так сильно. А впрочем, неудивительно. В апельсинах содержится много витамина С, который раздражающе действует на слизистую желудка. И я снова подвисаю, так как всерьез о чипсах не думал. То есть Маша идет ко мне в номер лишь для того, чтобы попробовать эту нутовую гадость? — Не знаю, — бормочу я. — Сейчас проверим. Ну, или на крайний случай закажем еду в ресторане. Но как только дверь в номер открывается, Маша напрочь забывает о чипсах, и несется к балконной двери. В качестве извинений отель предоставил мне номер на последнем этаже, с видовыми, как у риэлторов говорят, характеристиками. — Как же красиво! — восклицает она, кружа вдоль поручней, словно балерина. — Ты погляди, Тимур! Весь город как на ладони! Я выхожу на балкон за ней следом. Вид тут и правда — закачаешься. Светящиеся небоскребы, да еще и в таком количестве, выглядят впечатляюще. — Ты просто посмотри, сколько здесь высоченных зданий, — в тон моим мыслям восторженно тянет Маша. — А сколько в них квартир... С учетом востребованности этого региона их можно бесконечно продавать. Ну, какая же она, а? Муза и делец в одном флаконе. Обожаю. — Так, а что мы будем делать дальше? — Она поворачивается ко мне. — С апельсинами на сегодня, думаю, пора заканчивать. Ее глаза резко вспыхивают. — О-о!!! Я знаю! Едва не сбив меня с ног, она уносится в номер. Я, будучи крайне заинтригованным, вновь иду вслед за ней. Говорю же, сегодня я очень послушный мальчик. — Что ты ищешь? — уточняю я, глядя, как сосредоточенно она роется в сумке. — Надеюсь, не пистолет, которым мы будем стрелять по прохожим? — Нет. — Победно воздев руку над головой, Маша демонстрирует мне крошечный приборчик. — Мы с тобой будем измерять сахар в крови. Не до конца понимая, в чем заключается суть этого странного предложения, я смотрю, как она тычет себе иголкой в указательный палец. — А откуда у тебя эта штука? — Глюкометр? — беззаботно осведомляется она. — Ношу с собой на всякий случай. Так же, как и тонометр. Вставив в него белую полоску, она смотрит на экран и радостно сообщает: — Пять и пять. Это очень хорошо, с учетом того, что я пила сок. Теперь ты! — Ты о чем? — настороженно спрашиваю я, начиная неосознанно пятиться назад. — Ты проверишь свой уровень сахара, — мурлычет Маша, надвигаясь на меня со своим гребаным глюкометром. Дело в том, что я терпеть не могу уколы. Я бы даже сказал, до смерти боюсь. — По-моему, мерять сахар — развлечения для тех, кому за сто, — бормочу я, уперевшись спиной в стену. — Неправда. Регулярный контроль сахара предупреждает развитие сахарного диабета. — Подойдя вплотную, Маша берет меня за руку. — Вот увидишь, я все сделаю быстро и безболезненно. Тебе понравится. От этих слов я снова ощущаю легкую вибрацию в брюках и послушно протягиваю ей безымянный палец. Погладив подушечку, Маша дует на нее, и затем я ощущаю легкий укол. Уф-ф. Оказалось, не так уж и страшно. — Пять и шесть, — торжественно произносит она, демонстрируя мне экран прибора. — И это на фоне выпитого виски. Браво, Тимур. Твой организм работает, как часы. Кажется, хороший уровень сахара добавил мне дополнительных баллов в Машиных глазах, потому что смотрит она на меня в этот момент, как нетрезвая подружка невесты на извивающегося стриптизера. — Круто… — говорю я и в следующее мгновение каменею, потому что Маша берет меня за проткнутый палец и проводит по нему языком. — Капелька крови осталась, — поясняет она, пока я тщетно сражаюсь с острым приступом стояка. Кто бы мог подумать, что измерять сахар — забава с пометкой восемнадцать плюс. — Твоя очередь придумывать, что мы делаем дальше. — Да не вопрос. — С этими словами я кладу ладони ей на задницу и впиваюсь губами в апельсиновый рот. Glava 36 — Ты чего, Тимур? — Маша упирается ладонью мне в грудь, глядя удивленно. Не в силах ничего ответить, я просто глазею на нее в ответ. Легкие печет, ширинка вздулась, пульс барабанит. То ли я так сильно ее хочу, то ли собрался помереть. — А как же Марианна? Спросила та, кто танцевала приват и только что облизала мой палец. — Нет Марианны, — хрипло выдавливаю я, отказываясь выпускать Машу из своих рук. — Была и сплыла. — Ох, Тимур… — В ее глазах проступает сочувствие. Неподдельное, мать его. — Я не знала. И как ты себя сейчас чувствуешь? Обожаю попиздить о душевном, когда трусы дымятся. Прекрасно я себя чувствую. Великолепно просто. Даже зубы свело. — Ты действительно хочешь об этом поговорить? — Не знаю даже… — Маша хлопает глазами, выглядя немного потерянной. — Ты так потрясающе целуешься… Я даже не ожидала. От этих слов стремительно обмякающий жираф вновь поднимает голову, сигнализируя о том, что разговор вновь возвращается в нужное русло. — Вообще-то это не первый наш поцелуй, — не без толики самодовольства напоминаю я. — Вот и я говорю, что не ожидала. — Маша одаривает меня смущенной улыбкой, одновременно с которой в голове вспыхивает бело-черная надпись directed by robert b weide. После этого у меня в штанах все окончательно киснет, и я, наконец, убираю ладони с ее талии. Чувствую себя полным дебилом. У меня ведь изначально и в мыслях не было ее касаться. Касаться — это залезать языком в рот и хватать за задницу со всеми вытекающими. Но ситуация так развернулась, что идея нашего секса стала не просто реальной, а, я бы сказал, сама собой разумеющейся. Не нутовые чипсы же нам есть ночью у меня в номере после столь многообещающей прелюдии с глюкометром. Дебил… Просто дебил. — Я что-то не очень хорошо себя чувствую… — Поморщившись, Маша пятится к кровати. Я на секунду даже думаю, что таким образом она пытается выйти из щекотливой ситуации, но оценив ее побелевшее лицо, понимаю, что нет. — Что-то болит? Что именно? — Засунув уязвленное самолюбие туда, где пытается спрятаться мой расстроенный жираф, я трогаю ее лоб. Нормальный вроде. — Тошнит, — лепечет Маша. — Моя гепатобиллиарная система не справляется… Только почему, не могу понять. Я пила только апельсиновый сок, а он напротив стимулирует пищеварение… Я думаю, что со стороны она выглядит как хирург-кардиолог, который, находясь при смерти, пытается сделать себе пересадку сердца. Видимо, во мне все еще говорит алкоголь. — Еще ты ела канапе на вилле у Рашида, — напоминаю я. — Канапе? — Маша сосредоточенно сводит к переносице брови, словно уже об этом забыла. — Ну да. Ты закричала «канапешки!» и съела полподноса. — Не помню… — Она ложится на бок и прикрывает глаза. — У тебя есть минералка? Нужно сделать тюбаж.