Довольный шуткой, я смотрю на побелевшую Машу и вздрагиваю, когда слышу до боли знакомый голос, от которого сжимается мошонка: — А ты, Карлсон, на родную крышу, возвращаться не планируешь, я так понимаю. Не до конца мозги пропил,стало быть. Потому что если надумаешь вернуться, знай, что я твои шпалы прямо у трапа выдерну и в зад тебе запихну. Официально это самая идиотская ситуация в моей жизни. Если бы рядом было что-то увесистое, вроде булыжника или биты, я бы с удовольствием дал себе по лбу, чтобы отключиться часов на десять и забыть происходящее, как страшный сон. — Дедуль… — робко подает голос Маша. — Пожалуйста… Стиснув зубы, я выдираю телефон из ее рук. Пульс частит, но голова соображает на удивление четко. Спасибо жирным чебурекам. — Игорь Вячеславович, это Тимур. — Чтобы не лопнуть от напряжения, приходится расхаживать из стороны в сторону. — Прошу прощения за эту неуместную шутку. Дело в том, что совсем недавно Маша разыграла меня вашим звонком, и я решил, что она собирается сделать это повторно. Понимаю, что это слабое оправдание, но уж какое есть. — Ишь, какой вежливый сразу стал! — грохочет трубка. — А ну-ка слушай сюда, Карлсон. Во-первых, я тебе не дедуля… — Так и я вам не Карлсон, — перебиваю я. — У него еще и память, как у морской свинки. Помнится, ты за контракт разрешил тебя хоть педиком называть. Разве не так было, педик? Я сжимаю Машин телефон так сильно, что у нее есть все шансы остаться без связи. — Мы договаривались только на Карлсона. На педика точно нет. — А вот ты уже и своему прозвищу рад. Это был ускоренный курс «искусство переговоров» от Игоря Жданова. С тебя миллион рублей. Извинения приняты, но по шайбе все равно схлопочешь. Юмор — это явно не твое. Напились они с Машей и трахались. Фантазер, е-мае. Все, хватит гундосить. Трубку внучке моей верни. Не веря тому, что так легко отскочил, я отдаю телефон Маше. Она вроде тоже пришла в себя, даже порозовела. Зато теперь я знаю, что не единственный, кого ввела в заблуждение ее ангельская внешность и оторванные от суровой реальности рассуждения. Хотел бы я посмотреть на лицо ее деда, если бы он узнал, что его внучка имеет в своем распоряжении целый чемодан вибраторов и делает охуительный минет вагиной. Вернее, не хотел бы. — Да, дедуль. — Закусив губу, Маша с особой пристальностью смотрит на меня. — Конечно, Тимур пошутил. Давай я тебе позже перезвоню, ладно? Мы собираемся в кафе зайти. Любе передавай большой привет. — Прости. — Виновато поморщившись, я смотрю, как она убирает телефон в сумку. — Я действительно думал, что… На этом приходится оборваться, потому что Маша вдруг прижимается ко мне всем телом и жарко шепчет: — Тимур, нам срочно нужно зайти в кафе. Ты так твердо и уверенно отвечал деду… Особенно, когда потребовал не называть тебя Карлсоном… Чертова свадхистана… Не могу терпеть до отеля. Мы должны заняться этим прямо сейчас… Туалеты в Эмиратах очень чистые… Я читала на форумах. И там есть антисептики. Еще пару минут назад я полагал, что стал импотентом минимум на сутки, но нет. Схватив Машу за руку, я молча волоку ее в ближайшее кафе. Тащить до отеля такой кирпич в штанах точно не вариант. Glava 43 — Нам кофе и чего-нибудь еще! — выкрикиваю я на чистейшем английском, стоит нам с Машей ворваться в заведение, по виду напоминающее итальянское бистро. Мужик-администратор недоуменно крутит глазами. Мол, окей, а вы-то куда? Второй день я хожу по лезвию бритвы. Любой благочестивый мусульманин настучит за распутство в публичных местах и — все, кранты многомиллионной сделке. Завтра же нас отсюда депортируют. Но сейчас, конечно, не до этого. Захлопнув дверь туалета, я прижимаю Машу к стене и впиваюсь в ее сочный рот. Жираф как следует подкрепился и готов к новым завоеваниям. — Повтори, как ты там сказал деду? — жарко шепчет она, извиваясь подо мной ужом. — Не помню уже. — Удерживая ее затылок, свободной рукой я пытаюсь расстегнуть молнию на джинсах. — Ты попросил не называть тебя Карлсоном… — не сдается Маша. — Ага… — Повтори, пожалуйста. Меня это очень распаляет… Диалог с ее дедом — последнее, о чем хочется вспоминать, когда член стоит колом, но раз уж Машу это так заводит... — Я сказал: «Так и я вам не Карлсон». Вроде так. — Да… Именно…— мурлычет Маша, начиная расстегивать подарок от слепой бабки ее бывшего. — Только у тебя была другая интонация. Такая твердая и мужественная… Сможешь воспроизвести? Все же мужчины и женщины очень по-разному устроены. У нас все попроще как-то. Если возбуждены,незамедлительно приступаем к делу, тогда как женщинам непременно требуется усложнить задачу. — Так и я вам не Карлсон! — раздраженно рявкаю я, чувствуя себя не в своей тарелке. — Ох… — Машины глаза распахиваются, а зрачки заполоняют собой радужку. — Это так сексуально, Тимур… Я так тебя хочу… Ладно, готов признать, что в этой болтовне что-то есть, раз уж она действует на женщин, как виагра. Расправившись со своими джинсами, я переключаюсь на брюки Маши. Как только они падают на вылизанный до блеска туалетный пол, стискиваю ее круглые ягодицы, примеряясь, как лучше организовать соитие. Для начала лучше развернуть ее к себе спиной, а потом уж как пойдет. — Придется заткнуть тебе рот, чтобы сюда не сбежались посетители, пока я буду тебя трахать, — предупредительно рычу я ей в ухо, полагая, что эта фраза произведет гораздо больше впечатления, чем жалкое «Я вам не Карлсон». Однако что-то идет не так. Вместо того, чтобы испытать прилив возбуждения, Маша упирается ладонями мне в грудь и морщится. — Что случилось? — Я растерянно перевожу взгляд с нее на шлагбаум, оттягивающий мне трусы. — Не знаю… — кряхтит она. — В животе почему-то так сильно свело. Кажется, это из-за чебурека. Накрытый разочарованием размером с Бурдж-Халиф, я беззвучно стону. Выложил свой месячный заработок за чебурек, который впоследствии обломал мне секс. Жирафа всего-то пару раз надо было по голове потрепать и все — начал бы харкаться. — Слишком жирный, наверное, — бормочу я, рывком натягивая на себя брюки. — Хорошо, что пломбир купить не успели. Только ее несчастное лицо останавливает меня от того, чтобы не упомянуть еще и соленые огурцы, которыми Маша, по ее же собственным словам, могла весь это набор безнаказанно полирнуть. Для человека, во второй раз за сутки испытывающего проблемы с пищеварением, она слишком самонадеянна. Присев на корточки, я одну за другой вдеваю ее ступни в брючины, приглаживаю волосы как ребенку и принимаюсь застегивать рубашку. Маша все это время безучастно грустит, сидя на крышке унитаза. Лишь когда я берусь за последнюю пуговицу, поднимает на меня свои полные страдания глаза и умоляюще произносит: — Тимур, выйди, пожалуйста. Скорее. Поняв, что медлить не стоит, я задергиваю молнию на ширинке и выскакиваю за дверь. — Занято там, — буркаю я, ловя недоуменный взгляд араба, ожидающего своей очереди. — Человеку плохо. Вроде богатый у вас регион, а готовить нормально ни хера не научились. Выждав пару минут, я все же решаю пойти в зал и найти нам столик. Маша появляется минут через десять, выглядя так, словно вернулась с войны. — Давай вернемся в отель? — Она равнодушно оглядывает круассаны и кофе. — Мне нужно поспать. С тоской взглянув на недопитый капучино, я оплачиваю счет и беру ее за руку. Была бы на ее месте Марианна, я бы с большой вероятностью вызвал ей такси, а сам бы остался. И не потому что я хам, не ценящий женщин, а потому что уверен, что Марианна в любом случае была бы в порядке. А вот оставить одну Машу рука не поднимается, даже несмотря на то, что она неоднократно демонстрировала крепкие яйца и недюжинную силу духа. Все, что касается ее, действительно не поддается объяснению. — Может, у меня в номере побудешь? — великодушно предлагаю я. — Под присмотром? Включим кино. — Спасибо, но я лучше у себя останусь, — со слабой улыбкой отвечает она. — Нужно немного побыть одной. Пописать дневник эмоций, восстановить проходимость энергетических меридианов и помедитировать. Сути ее планов я не понял, но восхищен, что Маша не имеет намерения слипнуться как две разваренные макароны и до конца поездки не расставаться. Потому что мне тоже необходимо личное пространство, чтобы привести в исполнение свои мужские ритуалы. Например, отлить, не закрывая двери, пару раз передернуть и власть почесать яйца. Glava 44 Маша — Погода хорошая. Немного жарче, чем в Майами. — Я машу Нике, появившейся из-за плеча Макса. — Вчера были на вилле у дедулиного друга. Было весело… Максим саркастично кривится. — У деда есть друзья в Эмиратах? Это ты, малышок, загнула. — Во всяком случае, Рашид ибн Мохаммед очень тепло о нем отзывался, — поясняю я. — Ну, он же не идиот, чтобы отзываться о нем плохо. А напарник твой как поживает? — Ты о Тимуре? Он отдыхает у себя в номере. — Не пристает? — Лицо Максима угрожающе приближается к экрану. — Нет. — Я невольно отвожу глаза, зная, что брату не составит труда уличить меня во лжи. Хотя при чем тут ложь? Тимур действительно ко мне не пристает. Наш интимный контакт произошел по обоюдному желанию. — А ну-ка повтори, малышок. И смотри в камеру. Я заставляю себя снова взглянуть на Макса. Как самый старший, он считает своим долгом оберегать и защищать меня и Сашу. Правда, за честью Саши уже несколько лет приглядывает Кирилл, так что весь братский потенциал Максима теперь устремлен на меня. — Тимур ко мне не пристает, — твердо повторяю я. — Но даже если бы и так, кто сказал, что я против? Глаза брата вспыхивают неверием и негодованием.