– Йог приходит в цирк устраиваться на работу и спрашивает, не нужны ли им подражатели птиц? Ему отвечают, мол, у нас таких навалом… Йог отвечает «жаль» и выпархивает в окно. – Легко! – поддержал йог с бородкой. Дух Вонюх достал камеру, потирая руки. Но йогиня неожиданно проявила характер и гаркнула на них «тубо», а бабушка Сирануш со знанием дела заметила, что так говорят «нельзя» только легавым псам. – Для гончих борзых надо давать команду «отрыщь»! «Отрыщь» прозвучало так, словно бабушка чихнула. Шейх, не разобравшись, тоже дал команду. Но уже женам. Те принесли какие-то чудодейственные капли, которые помогают не только от простуды, но и от всего на свете. Заговорили о пользе гомеопатии. Подключился и папа № 3, который это дело очень уважал. Второй йог, с бородкой, тот, что обхаживал мамулю, стал жаловаться, что с утра после пьянки он превращается в Бенджамина Баттона. То есть с утра он как бы старый и страшный, а к обеду – снова молодчик. Короче, кокетничал. И нарывался на капли гомеопатии. И в этом ему вторила мамуля, тоже возжелавшая опробовать капли. Йогиня закатывала глаза, потягивая вино. То ли ревновала йога с бородкой к мамуле, то ли не верила в гомеопатию. Дух Вонюх к этому времени задремал в кресле у окна, что-то бормоча себе под нос. Я прислушалась: какие-то височные срезы… Ничего интересного. Рыжий йог отправился мыть стаканы в ванную, чтобы опробовать гомеопатическую настойку, от которой все утром должны были проснуться красавчиками. Кто-то сунул мне в руку бокал, и я с рассеянным видом его опустошила. С другой стороны мне сразу же протянули второй. Этот стакан был двое больше и наполнен почти до краев. – Ну, не чокаясь, до дна, – молвил второй отец, а я поняла, что если выпью этот бокал до дна, то упаду тут же. Ведь еще ничего не ела. Надо было найти повод выйти: – Пойду потороплю Славика. Приятель и впрямь где-то затерялся. Наверное, маялся под дверью бабушки, не решаясь отдать ей ценную Розочку. Или тихонько стучал, думая, что бабушка спит. Надо было сообщить Славику, что бабушка Сирануш тусуется со всеми в люксе. Приятель действительно замер в конце коридора, но не стучал в дверь, а что-то высматривал в витражное окно. Я подошла к нему и, рассмотрев поближе, ахнула: – Ты зачем напялил на себя халат бабушки Сирануш? И тапочки ее! Ты что, спер у нее не только собачку, но и чемодан? – Вещи были в пакете, – отмахнулся он. – Я решил, что так Розочка будет чувствовать родной запах и меньше нервничать. Сейчас очень удачный момент, все собрались у шейха. Можно пустить Розочку по следу. – Так чего замер тут? – Да гудит что-то, слышишь? Тут уже я сама услышала странный гул: как будто неподалеку пролетал вертолет. Славик заволновался еще больше: – Может, обработка леса от ковида? Я слышал, они сейчас летают и всякую гадость распыляют. А потом чики-брыки – и ожог слизистой. Ой, что-то у меня уже в самом деле в горле першит. Да? Ты тоже чувствуешь? Я пожала плечами. – Дай глотнуть. Горло промочу. Славик щедро отхлебнул моего вина, ополовинив стакан, и поставил его на пол. В это время гул усилился, мы снова кинулись к окну, при этом Славик не заметил, как Розочка выпрыгнула из моей сумки. Видимо, устав ждать развития событий. Обернувшись на странный звук, я увидела, как псинка лакает вино, виляя хвостом. Телефон у меня в руке снова завозился, завибрировал, но номер на этот раз был незнакомый. У папы таки села трубка, а зарядного, как всегда, с собой нет. – Да? – ответила я, наблюдая, как Славик в ужасе оттаскивает Розочку от неподходящего напитка. – Выходи на задний двор, – буркнул папа № 1. В трубке раздался треск, слышно было отвратительно. Связь у нас в лесу все-таки ловила плохо. Илон Маск, конечно, недорабатывал. Я хотела переспросить папу, зачем мне выходить, но в трубке послышались длинные гудки. Пожав плечами, я решила пойти папе навстречу. Наверное, он не один, а с кем-то с работы. Славик, испуганный пьянством Розочки, вызвался идти со мной: – Какой из нее теперь нюхач? Как думаешь, на свежем воздухе она протрезвеет? Может, дать ей пожевать сосновую веточку? Если от Розочки будет перегар, бабушка меня прикончит. Причитая, он семенил следом, забыв, что так и не снял халат бабушки. На улице было превосходно. Темнота, весенняя и оттого совсем не страшная, уже окутала наш лес, словно укрыла тонким шерстяным одеяльцем. Стройный ряд фонарей сейчас освещал только опоясывающую отель дорожку. Лес, что начинался сразу же за территорией, казался источником тайн и загадок. Где-то там недавно пролетал вертолет. Интересно, зачем? Мелькнула мысль: а вдруг на вертолете прилетел какой-то папин гость? Он же теперь с депутатами дружит, а у них, как известно, полномочия, как и джипы, широкие. Но папе сейчас вроде бы не до гостей. Мы обошли отель по кругу: задний двор не освещался и тонул во мраке. Никакой машины я тут не увидела. Да и обычно все приезжающие ставили машины на стоянке перед отелем. На заднем дворе выгружали продукты и прочие хозяйственные принадлежности. Тут я подумала: возможно, папа № 1 хотел поболтать со мной без свидетелей. Зная, какой у нас в отеле дурдом, он пожелал поделиться со мной информацией тет-а-тет. Зря Славика с собой притащила. Я окликнула папу, но темнота молчала, а вот Славик все вздыхал сзади. – Где ты там плетешься? – Ой, что-то Розочке, кажется, нехорошо, – испуганным голосом проблеял Славик. – Она что, в обмороке? В темноте я видела только его очертания. Склонившись над собакой, он ерзал и причитал, что ему не жить. Что лучше умереть прямо сейчас, потому что бабушка все равно его отравит хинином. – Может, сделать ей искусственное дыхание? – зевнула я. – Что-то это вино такое сонное. Особенно на голодный желудок. Славик внезапно тоже накренился: сначала чуточку, потом сильнее. А потом он просто завалился рядом с Розочкой. Я успела подумать, что Славик свое желание умереть из-за Розочки слегка переигрывает. Но тут почувствовала, как в голове все помутилось: темнота, шорохи и звуки сплелись в какой-то почти физически ощутимый комок энергии. Мне показалось, что я вижу все как будто со стороны: вот мы лежим на траве, почти у бордюра. Я, раскинув руки и подставив лицо лунному свету, Славик, скрюченный в букву зю, и Розочка кверху пузом. Картина маслом. Точно, Аннушка уже разлила масло… А значит, предначертанный ход событий нам уже не изменить. Глава 19. Логово врага. Утро после побега В бегах мы находились всего ничего, но утром под душем я стояла с таким наслаждением, словно сорок лет скиталась в пустыне. Конечно, я понимала, что наша идея с побегом изначально была провальной. Вокруг горы, ближайшее человеческое жилье, судя по нашим изысканиям, далеко. Да и захотели бы нам там помочь? За завтраком мелкий взирал на меня без приязни и все набирал воздуха, чтобы разразиться речью. Глотнув воды, он так закашлялся, что я всерьез испугалась: сейчас поймает удар. Шрека не было: наверное, дрых, перенервничав накануне. Домработницу я тоже не обнаружила и успела заволноваться: не случилось ли чего с дамой по нашей вине? Потом вспомнила, что у нее выходной. Хотела начать разговор, но мелкий меня опередил: – Теперь дом будут охранять двадцать четыре часа еще и снаружи. Ваш побег доставил нам много хлопот. Чтобы исключить возможность последующих попыток, я уволил нашу домработницу. – Я же говорила: это не побег. Домработница неплотно закрыла ворота. Мы заметили это через окно и просто вышли подышать воздухом. Про пикник я сто раз говорила, а вы – ни в какую. – А вы ее точно не скормили крокодилам? – подозрительно глянул на него Славик, а мелкий снова поперхнулся водой: – Побойся Бога, юродивый! Где ты тут видел крокодила? Мы что, похожи на убийц? – Вы похожи на крокодилов, – буркнул приятель, а я пнула его ногой, чтобы не заговаривался. Но мелкий, кажется, этого не заметил: – Теперь готовить будем сами, так что… – Вы обещали нам полный пансион, – вскинулся Славик, но я повторно пнула его под столом. Как бы они не обозлились и не взялись за меня всерьез. Пока я успешно кошу под дурочку, но если меня начнут пытать – боюсь, не долго продержусь. Славик еще попытался ныть про радужку глаза, которую ему обожгло греческой луной, и это он тоже требовал учесть при возмещении морального ущерба. А я невинно поинтересовалась, как они так быстро заметили, что нас нет. Мелкий снова, как при нашей первой встрече, пробормотал что-то типа «у нас везде есть свои люди». Кажется, это была его любимая фраза. Но я отметила, что он не хотел об этом говорить и как будто бы сам размышлял об обстоятельствах нашего побега. У меня даже закралась крамольная мысль, что вчера он обнаружил некий сбой в своей стройной системе. Что-то пошло не так, и это его явно тревожило и гнело. – А еще очень скоро вас ждет сюрприз, – заявил Марик, бросив беглый взгляд на часы. И сообщил, что будет ждать меня в кабинете через час. – Очень надеюсь, что ночной моцион благотворно сказался на ваших способностях. И теперь вы вспомните все, что говорил или показывал Михаил. – Способностях, – перекривлял его Славик, делая неприличные жесты руками вслед удаляющемуся собеседнику. – Да, сейчас бы нам способности не помешали, – вздохнула я. – Особенно суперспособности. К примеру, прыгать с крыши на крышу, как человек-паук. Два прыжка – и мы в Афинах. – У меня есть одна…