James Rollins KINGDOM OF BONES Copyright © 2022 by James Czajkowski © Артём Лисочкин, перевод на русский язык, 2022 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023 Всем врачам и младшему медицинскому персоналу, всем сотрудникам больниц и клиник по всему миру, столь самоотверженно и героически трудившимся во время пандемии: спасибо вам Благодарности Лори Андерсон, одна из моих любимейших певиц и композиторов, как-то написала песню под названием «Язык – это вирус». Если она права, то любая книга должна быть переносчиком этого вируса. Так что первым делом благодарю группу своих первых читателей-критиков, которые помогли довести язык-вирус этого романа до наиболее сильнодействующей и заразной его формы: Криса Кроу, Ли Гаретта, Мэтта Бишопа, Мэтта Орра, Леонарда Литтла, Джуди Прей, Кэролайн Уильямс, Сэди Девенпорт, Салли-Энн Барнс, Денни Грейсона и Лайзу Голдкул. Отдельное спасибо Стиву Прею за подробные карты Конго, а также Дэвиду Сильвиану – за всю его усердную работу и преданность цифровым технологиям. Не могу не упомянуть добрым словом Шери Маккартер, которая поделилась со мною множеством идей и любопытных исторических и научных фактов, часть из которых можно найти на этих страницах. Естественно, ничего из этого не произошло бы без замечательной команды профессионалов книжной индустрии, которых вряд ли кто-то способен превзойти. Огромное спасибо всем сотрудникам издательства «Уильям Морроу» за то, что всегда поддерживали меня во всех моих начинаниях, а особенно Лайет Стелик, Хейди Рихтеру, Кейтлин Херри, Джошу Марвеллу, Ричарду Аквану, Кейтлин Гэринг, Андреа Молитору и Райану Шеперду. И наконец, конечно же, моя особая признательность тем людям, которые играют важную роль на всех стадиях книжного производства: моему уважаемому редактору, Лиссе Койш, и ее энергичной коллеге Мирайе Чирибога; а также, за всю их усердную работу, моим агентам, Рассу Гэлену и Денни Бэрору (равно как и его дочери Хизер Бэрор). И, как всегда, должен подчеркнуть, что любые фактические ошибки в этой книге – коих, как я надеюсь, не слишком много – целиком и полностью на моей совести[1]. Примечания научного порядка Данное произведение представляет собой очередную мою попытку еще более углубиться в изучение причудливой биологии вирусов – а именно того, как эти крошечные заразные частички связывают всю жизнь на нашей планете подобно огромной невидимой сети. Замысел этого романа возник у меня еще задолго до того, как коронавирус стал неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, а COVID-19 перерос в глобальную пандемию. Я даже сомневался, стоило ли мне вообще дописывать этот роман, когда это бедствие распространилось по всему земному шару. Мне это представлялось парадигмой гордыни – создавать некий вымышленный смертоносный вирус, тогда как реальность стала страшней любого художественного вымысла. Казалось нетактичным затрагивать подобную тему в такой момент, пытаться развлекать людей придуманной «эпидемической катастрофой», когда подобная катастрофа и в самом деле грозила всему населению планеты. Поскольку сейчас вы держите эту книгу в руках, то уже знаете, чем закончились мои метания. Почему? Во-первых, я должен признать, что уже затрагивал «пандемические» угрозы в своих предыдущих романах («Седьмая казнь», «Шестое вымирание»). И у меня не было намерения повторяться. Главной задачей этого романа было не столько дать картину бедствия как такового, сколько поглубже заглянуть в источник – во многом непознанную биологию вирусов. Это была тема, которая, по моему мнению, могла заинтересовать читателей – и которая стоила того, чтобы обратиться к ней именно сейчас. В ходе моих исследований для этого романа я выяснил, насколько и в самом деле необъяснимы, разнообразны и вездесущи вирусы по своей природе. Каждый день триллионы вирусов в буквальном смысле дождем валятся на нас с неба. Каждый час на каждый квадратный метр нашей планеты выпадает около тридцати трех миллионов вирусных частиц[2]. Но и при таком изобилии вирусы все равно остаются загадкой. Даже сегодня о биологии вирусов известно куда меньше, чем о любой другой форме жизни[3]. Вдобавок ученые полагают, что существуют миллионы, если даже не триллионы разновидностей вирусов, которые еще только предстоит открыть. И все же то, что нам сейчас все-таки известно про вирусы, – это насколько глубоко они вплетены в историю нашей эволюции. Их генетический код глубоко упрятан в нашей собственной ДНК. По расчетам ученых, от 40 до 80 процентов человеческого генома может происходить от древних вирусных инвазий[4]. И речь не только про нас. Результаты последних исследований показывают, насколько тесно вирусы внедрились вообще в мир живой природы. Это тот цемент, на котором и держится жизнь. Вообще-то исследователи теперь практически не сомневаются, что вирусы способны предоставить ключ к происхождению всего живого на Земле – они могут быть самими двигателями эволюции, а не исключено, что даже и источниками человеческого разума[5]. Так что, хотя эта книга и не является «пандемическим романом» по сути своей, я уверен, что изложенный в ней сценарий развития событий может показаться читателю еще более угрожающим, чем просто описание вспышки некоего смертоносного заболевания. Почему? Да потому что вот последнее предостережение, которое я слышал от ученых: «Вирусы – и те, что в природе, и внутри наших тел – еще не закончили изменять нас, модифицировать нас». И они продолжают делать это прямо сейчас – в тот самый момент, когда вы читаете эти строки. Примечания исторического порядка «Ужас! Ужас!» Таковы предсмертные слова Курца, главного злодея в романе Джозефа Конрада «Сердце тьмы». Звучат они в тот момент, когда Курц сознает масштаб тех зверств и жестокостей, которым он подверг коренное население африканского Конго. Это также и предостережение всем нам – тьма может таиться в сердце у каждого из нас. Конрад написал это произведение, впервые опубликованное с продолжением в трех частях в журнальном варианте в 1899 году, на основе своего личного опыта в качестве капитана парохода на реке Конго, где он лично стал свидетелем жестокостей колониального правления Свободного государства Конго[6], которое он описывает как «самая гнусная драка за добычу, которая когда-либо обезображивала историю человеческой совести»[7]. Меньше чем за десять лет в результате действий колонизаторов погибли десять миллионов коренных конголезцев. Вот как это описывает британский исследователь Юарт Гроган: «Все деревни до единой были сожжены дотла, и когда я бежал из этой страны, то повсюду видел скелеты, и в таких позах… Какие ужасные истории они рассказывали!»[8] С чего же начались все эти зверства? Как это ни печально, но все это оказалось связано с развитием медицины и техники. Во-первых, с открытием в начале девятнадцатого века хинина – противомалярийного средства, которое открыло сердце континента всему остальному миру. Португальские и арабские работорговцы уже и до того рыскали по просторам Конго, но с появлением лекарства от малярии началась великая эпоха европейской колонизации. Северные территории Конго сразу же захапали французы, а король Бельгии Леопольд II прочно закрепился на миллионе квадратных миль южной половины страны – это примерно треть площади континентальных Соединенных Штатов, – за счет кабальных договоров с местными племенами, расчетом в которых со стороны эмиссаров короля мог быть просто кусок цветастой ткани или какая-нибудь яркая побрякушка[9]. Потом настал черед технического новшества под названием «пневматическая шина» – изобретения шотландского ветеринара Джона Бойда Данлопа. Результатом стали активные поиски источников сырья для производства резины, сравнимые с «золотой лихорадкой», а каучуконосы Конго и оказались его основным источником. Стало вдруг крайне выгодно эксплуатировать и брать в рабство обитателей конголезских деревень. Король Леопольд установил строгие нормы на объем каучука и слоновой кости, поставляемых каждой деревней. Ценой за любую недостачу была потеря руки. За короткий период времени отрубленные человеческие руки стали в Свободном государстве Конго в некотором роде валютой, равно как отсеченные уши, носы, гениталии и даже головы. Вдобавок бельгийские эмиссары регулярно устраивали невиданные акции устрашения, включая распятия на кресте и повешения мужчин, женщин и детей[10]. Все эти зверства, о которых никому не сообщалось, сходили им с рук более десяти лет и в итоге со временем привели к смерти от убийств и голода половины коренного населения Конго. В то время как роман Конрада послужил литературным средством, в конце концов поведавшим остальному человечеству об этих зверствах, во многом это заслуга и миссионеров – в частности, одного американца, чернокожего пресвитерианского священника Уильяма Генри Шеппарда, который открыл миру правду о тех ужасах, от которых страдали коренные конголезцы во время его пребывания миссионером в тех краях[11]. Но все эти изуверства были не единственными «ужасами», с которыми преподобный Шеппард столкнулся в те кровавые времена. Другой его рассказ был надолго похоронен под россыпями костей. Это история, привязанная к картам, реликвиям и мифам, про еще одного чернокожего христианского патриарха в Африке. Большинству людей эта история была неизвестна. До настоящего момента. Σ Разум человека на все способен, ибо он все в себя включает, как прошлое, так и будущее. Джозеф Конрад. «Сердце тьмы» И вновь я выволакиваю на сцену единственного настоящего злодея во всем моем повествовании: гипертрофированный человеческий мозг. Курт Воннегут. «Галапагосы» 14 октября 1894 года Округ Касаи, Свободное государство Конго Преподобный Уильям Шеппард молча возносил молитву Господу, дожидаясь, пока каннибал закончит затачивать зубы. Туземец из племени басонге склонялся над костром, держа в одной руке надфиль, а в другой – зеркальце. Придав последнему треугольному резцу окончательную остроту, он восхищенно улыбнулся делу своих рук, после чего наконец выпрямился. Едва ли не семифутового[12] роста каннибал башней возвышался над Шеппардом. Одет он был по здешним меркам более чем франтовато: в длинные штаны, надраенные сапоги и застегнутую на все пуговицы рубашку. Его легко можно было бы принять за однокашника Шеппарда по Южной пресвитерианской теологической семинарии для цветных мужчин в Таскалусе[13], которую закончил сам преподобный. Только вот по обычаю своего людоедского племени великан сбрил брови и выщипал ресницы, что придало ему еще более угрожающий вид, особенно в сочетании с остроконечными, как у акулы, зубами. Шеппард обливался по`том в белом льняном костюме с галстуком и белом же пробковом шлеме. Ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть предводителю Заппо-Зап в лицо. Это воинственное племя являлось основным союзником бельгийских колониальных сил и фактически представляло собой личную армию короля Леопольда. Пользующиеся недоброй славой Заппо-Зап получили название по треску выстрелов своих многочисленных стволов. Шеппард заметил длинную винтовку, свисающую с плеча каннибала. Интересно, подумал он, сколько ни в чем не повинных людей были убиты из этого единственного ствола. Входя в деревню, Шеппард сразу приметил десятки облепленных мухами трупов. Судя по обугленным костям, множество других уже были съедены. Поблизости один из соплеменников вождя сосредоточенно отреза`л окровавленный шмат мяса от отсеченного человеческого бедра. Другой заталкивал скатанные в трубочку табачные листья внутрь лишенного мозга черепа. Даже на костре, отделявшем преподобного от предводителя каннибалов, над язычками пламени коптились несколько отрезанных рук, насаженных на бамбуковые палочки. Шеппард из всех сил старался не обращать внимания на все эти ужасы, но все его чувства подвергались серьезному испытанию. Тучи черных мух гудели в воздухе. Вонь горелой плоти застряла в ноздрях. Чтобы удержать поднявшуюся к горлу желчь, он не сводил глаз с каннибала. В его ситуации не было смысла возмущаться происходящим или выказывать какую-либо брезгливость. Шеппард медленно заговорил, зная, что каннибал понимает и по-английски, и по-французски, хотя ни на одном из этих языков не говорит бегло. – М’лумба, мне очень нужно переговорить с капитаном Депре. Крайне важно, чтобы он меня выслушал. Великан пожал плечами. – Он не здесь. Он ушел. – Ну а Колляр или Реми? Опять пожатие плеч, но лицо дикаря заметно омрачилось. – Ушли с капитэн. Шеппард нахмурился. Депре, Колляр и Реми – все офицеры бельгийской армии – и привели Заппо-Зап в этот округ. Шеппард познакомился со всей троицей после того, как основал христианскую миссию на реке Касаи, притоке полноводной Конго. Отсутствие бельгийцев было чем-то необычным, особенно когда их отряд собирал «каучуковую дань» с деревни – хотя не то чтобы кто-то из этих офицеров стал бы препятствовать творящимся при этом зверствам. Вообще-то сама эта троица и поощряла подобную жестокость. Депре даже повсюду таскал с собой кнут из кожи бегемота, который по малейшему поводу пускал в ход, вырывая им клочья плоти из своих жертв. Последнюю пару месяцев капитан вел свой окончательно сорвавшийся с поводка отряд вдоль реки Касаи, терроризируя деревню за деревней и непреклонно продвигаясь к северу.