– А именно человека, – добавила Шарлотта. С наступлением ночи она все чаще слышала угрожающий вой и злобные крики из ночных джунглей. «Как будто вся природа вот-вот ополчится против нас». Похоже, Фрэнка беспокоило то же самое. – Я даже отдаленно не могу понять, как возникла эта ситуация, – сказал он. – Но мать-природа всегда стремится вернуться к равновесию, когда возникает какой-то перекос. Она часто делает это с помощью различных экологических и эволюционных изменений, но иногда и посредством контроля численности населения. Фрэнк многозначительно подчеркнул последнее слово, пристально посмотрев на них. – Мы уже видели это раньше, – продолжал он. – Именно наше вторжение в стабильную окружающую среду – строительство дорог через джунгли, проекты по вырубке лесов – привело к тому, что на мир обрушились самые страшные бедствия. Малярия, желтая лихорадка, Эбола… Даже ВИЧ пришел из этих самых конголезских джунглей, откуда стал распространяться по историческим торговым путям, – самые ранние случаи зафиксированы еще в двадцатых годах прошлого века. – Другими словами, – заключил Монк, – не дразни мать-природу. Фрэнк кивнул. – Иначе она цапнет тебя за задницу. Шарлотта уставилась на ряды коек в палате. Не стоило сбрасывать со счетов и такое объяснение происхождению этого вируса, но она чувствовала, что они упускают из виду какой-то важный фрагмент головоломки. И подозревала, что у них никогда не получится обнаружить его здесь, в лаборатории. Если и существовал ответ, то он скрывался где-то там, в джунглях. – На данный момент, – сказала Шарлотта, – нам, пожалуй, лучше сосредоточиться на том, как помочь людям здесь – и по всему Конго. Первым делом нужно найти лекарств – даже если и не панацею, то хотя бы какое-то поддерживающее лечение. Монк придвинулся ближе, его голос превратился в едва слышный шепот. – Нет. Первое, что нам нужно сделать, – это найти способ убраться с этого острова. Шарлотта понимала, что он прав. У нее было мало веры в Нгоя и его бригаду, и еще меньше, когда дело касалось их босса, Нолана де Костера. Глянув на помощника Фрэнка, она заметила жесткий блеск у него в глазах. Видимость подобострастия исчезла, сменившись стальной решимостью. Она чувствовала в нем смертельную опасность, как будто стояла рядом со львом, запертым в клетке. Шарлотта вдруг поняла, что он не просто какой-то там ассистент. «Кто, черт возьми, этот парень?» 20:28 Такер лежал, укрывшись в густых папоротниковых зарослях на краю небольшого колониального аванпоста и изучая скопление полуразрушенных зданий с ржавыми жестяными крышами и увитыми лианами каменными стенами. Все они были сосредоточены вокруг шпиля свежепобеленной церкви. С воздуха это место можно было запросто и не заметить. В Конго имелись сотни таких же поселений, давно заброшенных и поглощенных джунглями. Только вот этот сеттльмент явно привели в порядок – по крайней мере, некоторые из построек были недавно отремонтированы, в том числе двухэтажный колониальный гестхаус рядом с церковью. Имелся тут и новехонький причал, выступающий в реку на противоположной от позиции Такера стороне острова. После высадки на берег они с Кейном обошли это место по периметру, разведывая обстановку. Двигаться приходилось медленно, избегая патрулей и прислушиваясь к характерному жужжанию и постукиванию БНК. Патрули передвигались парами: либо двое вооруженных мужчин, либо боец и одна из этих собак-роботов. Противник не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть свое присутствие, – патрульные часто громко разговаривали, шутили, смеялись. Такое отсутствие скрытности наводило на мысль, что тайного проникновения здесь не опасались, – вероятно, рассчитывали на что-то более шумное, вроде налета какой-нибудь из полуофициальных военизированных группировок или партизан. Тем не менее это работало в пользу Такера. Он совершил полный обход заставы, так и оставшись незамеченным. Ему хотелось как следует изучить местность, прежде чем предпринимать какие-то решительные действия. На пирсе Уэйн обнаружил пять длинных и узких скоростных катеров, несколько гидроциклов и даже шестидесятифутовую моторную яхту, больше похожую на ощетинившийся стволами бронекатер. Весь этот флот охранялся огневой точкой, упрятанной на краю леса. Из горы мешков с песком там торчал крупнокалиберный пулемет «Корд» российского производства, направленный в сторону причала. Рядом с пулеметом на мешках развалился одинокий караульный, покуривая сигаретку. Сосредоточившись на реке, он так и не заметил, как Такер и Кейн проскользнули мимо него. Как и подозревал Уэйн, основное внимание патрулей было сосредоточено именно на этой оконечности острова. Убедившись в этом, он оставил Кейна прятаться там, в лесу, а сам по кругу вернулся к более темному и менее патрулируемому краю поселения. Оставались два вопроса. «Я вообще нахожусь в нужном месте? Наших держат именно здесь?» Такер не сводил глаз со зданий, едва обозначенных лишь россыпью натриевых ламп и костром на центральной площади. Тем не менее очки ночного видения достаточно хорошо справлялись с темнотой. Никаких признаков Монка или Фрэнка он не заметил. В столь поздний час их, наверное, уже заперли на ночь в какой-нибудь камере. Особое внимание Такера привлекли два строения. Приметив у дверей большого сборного ангара людей в белых лабораторных халатах, он предположил, что это больница или исследовательская станция. Перед самым выходом Пейнтер сообщил ему, что похитители прихватили с собой и лабораторное оборудование Фрэнка. А это наводило на мысль, что им требовались знания вирусолога, и если в этом ангаре и впрямь располагалась некая лаборатория, то Фрэнк вполне мог сейчас находиться там. Другим зданием, на котором Такер сосредоточил свое внимание, был колониальный гестхаус. Судя по вооруженным людям, постоянно снующим через его двери в обе стороны, там должен был располагаться штаб аванпоста. К сожалению, подходящего места, из которого можно было бы скрытно наблюдать за обоими объектами одновременно, подобрать так и не удалось, и после некоторых размышлений Такер занял позицию ближе к гостевому дому, приказав Кейну оставаться на противоположной стороне компаунда и не сводить глаз и объектива камеры с лабораторного ангара. Единственная проблема с этим планом заключалась в том, что видеопоток с устройства Кейна стал более прерывистым и спорадическим из-за местных глушилок или постановщика помех. Такер предположил, что сам противник продолжает поддерживать связь на какой-то кодированной частоте, иначе не было бы толку от собакоподобных роботов, обшаривающих лес. И все же на данный момент картинка с камеры пса оставалась достаточно четкой. «Теперь – только ждать…» В отсутствие своего четвероногого напарника Такер чувствовал себя несколько неуютно, хотя все равно казалось, что тот где-то рядом. Дыхание Кейна мерно шумело у него в ушах. Уэйн слышал, как время от времени пес меняет положение среди листьев. Благодаря приподнятой над собачьим жилетом камере он даже видел глазами Кейна. Именно эта интимная близость и дала ему первое предупреждение. Кейн зарычал – еле слышно, самой глубиной горла. Такер сосредоточился на картинке с камеры своего напарника. Увидел группу людей, только что вышедших из сборного ангара. Все они были одеты в одинаковую голубую медицинскую униформу, и их охранял высокий конголезский военный с автоматом. Даже на таком расстоянии Такер сразу узнал долговязую фигуру своего друга Фрэнка. Кейн вновь заворчал, вероятно, тоже узнав ветеринара – человека, который ухаживал за ним все эти годы армейской службы. Группу увели куда-то под дулом автомата, и они быстро исчезли из поля зрения Кейна. Такер затаил дыхание. Затем та же группа вновь появилась на центральной площади, освещенной костром. Когда люди в голубых медицинских костюмах приблизились к нему, Такер узнал и Монка – по его бритой голове, подсвеченной светом костра. Двое других – молодая женщина с темными волосами, завязанными в конский хвост, и пожилой мужчина с седой шевелюрой и козлиной бородкой – были ему не знакомы, хотя Пейнтер уже успел показать Такеру несколько фотографий двух пропавших ооновских врачей. «Это, должно быть, они». Чернокожий охранник повел группу к двухэтажному гестхаусу, подтвердив предположение Такера о том, что там находится штаб-квартира компаунда. «Судя во всему, там их держат ночью». Он подождал, пока группу не провели внутрь, затем отсчитал три полных минуты. Такер хотел, чтобы группа в полном составе сосредоточилась в каком-то относительно безопасном месте. Его план требовал идеального хронометража. Наконец он отдал приказы Кейну. «ОБРАЗ ДЕЙСТВИЙ «БРАВО». ПО МОЕЙ КОМАНДЕ». Отсчитал еще двадцать секунд, чтобы немного подстраховаться. «ПОШЕЛ!» 17 24 апреля, 20:32 по центральноафриканскому времени Остров Белка, Демократическая Республика Конго Когда дверь камеры с лязгом закрылась за их группой, Монк подавил зевок. Осмотрел камеру из цементных блоков, отметив стальные решетки на окнах, шеренгу коек вдоль одной из стен. «Мой милый дом, мой дом родной…» Оба врача ООН сразу направились к паре неубранных кроватей. Очевидно, эти двое уже провели здесь ночь. Фрэнк лишь хмуро посмотрел на предоставленное им жилье. Монк оглянулся на покрытого шрамами конголезского военного, бывшего лейтенанта по имени Икон. – Как насчет ужина? – окликнул он того сквозь зарешеченную дверь. – День был долгий! Тот лишь усмехнулся, поворачивая ключ, чтобы запереть их. Монк подошел ближе, как будто желая настоять на своем, но на самом деле ему хотелось получше рассмотреть коридор. Он заметил пару камер наблюдения, установленных высоко на стене, одна из которых была направлена на дверь камеры, а другая – вдоль коридора. И хотя ему не удалось обнаружить никаких микрофонов, оставалось предположить, что камеры оснащены и подслушкой. Его соратникам придется проявлять осторожность, ведя откровенные разговоры. Едва только Монк отвернулся от двери, как до него донеслось эхо далекого взрыва – откуда-то снаружи и, похоже, совсем неподалеку от них. За первым взрывом последовал другой. Потом еще один. Все застыли на месте. Пальба очень походила на праздничный фейерверк, однако, судя по напряженной позе их охранника, речь вовсе не шла о чем-то подобном Четвертому июля[79] в Конго. Мгновение спустя до них донеслись панические крики. «Кто-то напал на это место». Монк быстро прикинул в уме. Это вполне мог быть и партизанский рейд, но время и совпадение с их появлением здесь вселили в него некоторую надежду. И он с ходу принял решение, зная, что, возможно, подвергает их всех риску. Шагнув к двери, Монк ухватился за решетку. – Что происходит? – крикнул он охраннику, изображая ужас, когда прогремел еще один взрыв. Икон присел за дверью, подняв к плечу автомат и нацелив его куда-то в конец коридора. – Назад! – сердито рявкнул он. Коккалис подчинился, отступая от двери. Только при этом он отсоединил свой кистевой протез и оставил его прикрепленным к решетке – прямо над замком. Потом быстро повернулся к остальным. – Делайте как он говорит! Все назад! Монк подтолкнул Джеймсона вглубь камеры. Фрэнк, должно быть, уловил настойчивость в его голосе и потащил за собой Шарлотту. Та в ужасе посмотрела на бестелесную руку Монка – вероятно, сразу не заметив, что это протез. «О, это не просто протез…» Монк набрал код на титановой магнитной манжете, которая фиксировала его искусственную кисть на запястье. Нажал на последнюю точку контакта, затем махнул всем на пол.