*** Чтоб пригласить гостей на раклет, нужно было купить правильный сыр с одноимённым названием, пару банок корнишонов с маринованными луковками, и отварить мелкую картошку в мундире. На середину кухонного стола Климов водрузил раклетницу: большой прямоугольный электрический гриль, который сверху и снизу плавил сыр на индивидуальных мини-сковородках. В правильный момент, который Виктория, как новичок, никак не могла уловить, чем забавляла остальных, нужно было быстро достать сковородочку, соскоблить с неё расплавившийся сыр на тарелку, где уже лежал гарнир: картошка, лук да маринованные огурчики, и спешно съесть всё это, пока сыр не затвердел. Можно было посыпать специями, только Вика и так не успевала. В итоге после второй сковородочки она решила передохнуть, выпить спокойно вина и понаблюдать за соседями, впитывая их мастерство. Елизавета добавляла к гарниру кусочки белого хлеба, убирая лук, Иван и вовсе макал в плавленый сыр маленькие колбаски, найденные у Романа в холодильнике. А муж Лизы — Сергей, пил пиво, вместо вина. Алекс в это время видел второй дневной сон в коляске на открытой веранде под кухонным окном. Вечер начинался хорошо, раскрашивая закатными красками гладь озёра Леман. — Как Вера? — спросила Лиза. — Она прекрасно. Это я скучаю. Вера на ГОА. В очередном своём йога-ретрите. Вернётся через три недели. Кормилица наша, — засмеялся Иван. — Никогда бы не подумал, что преподавая йогу, можно нормально зарабатывать. А приезжайте к нам в конце апреля на недельку? Что скажешь, Сергей? — Если начальник отпустит, — покивал муж Елизаветы. — Ро-о-ом? — протянул Иван. — Обсудим по датам. Не скажу навскидку. Есть вопросы, которые стоит решить до мая. — Вы вместе работаете? — уточнила Пятницкая. — Да, — одновременно подтвердили Сергей и Роман. — А вы друг друга давно знаете? — обратилась Виктория уже к Ивану и Роману. — Тебя ещё не было, — непривычно тепло сказал Михайлов. — Этот молодой да ранний физику мне преподавал. — Не долго. Ваня быстро одумался, что физтех ему ни к чему. И переехал в Москву экономику изучать. — Земляки мы. Оба из Новосиба. Сначала не ладили, а потом поговорили по-мужски и вот, до сих пор всё разговариваем порой. Давайте выпьем за дружбу! Как бы мы все ещё здесь собрались. Под звон чокающихся бокалов проснулся Александр. Елизавета и Сергей ушли гулять с сыном, решив после не возвращаться. Остальные переместились в гостиную. — Помнишь, мы обсуждали с тобой тему неслучайных случайностей? — обратился к Виктории Роман. Он как обычно сидел в своём кресле, а Вика на диване, с той же стороны, что и прежде. — Я знал Ивана и Елизавету. Ты их тоже знала. Так что наше знакомство вполне закономерно. — Но при этом наша встреча с Ваней — чистая случайность. Мы познакомились в кинотеатре. Могли и не познакомится. Я тогда ещё была с мужем. — Если мы не видим и не ощущаем силы притяжения, не значит, что её нет. Я вполне допускаю наличие сил, которые люди для себя ещё не открыли. Ты знала, что математические системы с хаотическим поведением являются детерминированными, то есть подчиняются некоторому строгому закону, и в этом смысле, являются упорядоченными. При этом когда мы что-то вычисляем, мы же используем параметр с некой точностью, и чем больше и сложнее вычисления, тем больше погрешность. Поэтому мы и получаем хаотические явления, ведь для нас хаос — это то, что мы не можем просчитать. — То есть как ещё была с мужем? — вдруг опомнился Михайлов. — Не понял твою формулировку. Вы расстались? — Он трагически погиб больше двух лет назад. Михайлов отставил бокал и откашлялся. Его взгляд испепелял Вику. — Вас оставить вдвоём? — тактично спросил Климов. — Нет. Мы лучше прогуляемся по берегу. Мне нужно подышать свежим воздухом. А Виктория составит мне компанию. — Вик, дать тебе куртку потеплее? Вечером будет холодно у воды. — Да, Ром, и шапку можно. — Вань, это же она? — вдруг в дверях спросил Климов. — Она, — сухо бросил Михайлов и вышел. — Не, друзья, я так не играю. Почему вдруг я — это она. Мне кто-нибудь объяснит? Но Климов лишь в задумчивости пошёл наверх, а Михайлов вышел, так что Пятницкой уже ничего не оставалось, как догонять Ивана. *** — Ты чего молчишь? — Дышу воздухом. — Я уже начала замерзать. — Не придумывай. У тебя куртка тёплая. — И короткая. Пойдём обратно. — Твой муж умер. Что ещё произошло, пока мы не общались? — вдруг остановившись, спросил Иван, стараясь не смотреть на Викторию. Он спустился с бетонной дорожки на небольшой песчаный берег внизу. По ходу подобрал горсть камней и начал бросать их в озеро. — Я ушла из банка. Сейчас без работы. Потеряла дар. Вроде всё. Михайлов набрал ещё горсть камней. — Ты снова молчишь. — Считаю выдохи, чтоб не ругаться матом. — Пойдём, посчитаешь в доме. — Хочешь прилюдной порки? — Хочу, чтоб ты по-дружески принял эту информацию и всё. — А я друг? — Чувствую подвох в вопросе. — Если я друг. Почему ты мне не позвонила. Я никогда не обладал даром предвидения. Откуда я мог знать, что у тебя случилось? Не звонишь, не пишешь, значит всё хорошо. Теперь замолчала Вика. Михайлов был прав. Это она закрылась в своём горе и отвернулась от друзей. От Маши тоже. — Мы с Романом можем годами не переписываться и не созваниваться, но если что-что происходит, то мы обязательно на связи. Для меня это дружба. А не поздравлять друга с праздниками. — Извини, — тихо ответила Вика, похлопав Ивана по плечу, набрала тоже горсть камней и начала бросать их в Леман. — Теперь понятно, почему ты седая. А почему с работы ушла? — Как-то однажды проснулась и поняла, что всё, больше ничего не могу. Поначалу наоборот, бралась за все проекты, за любые дела, чтоб не думать о Викторе. В выходные выходила на работу. А когда закрыла ипотеку, что-что резко внутри изменилось. Я потеряла смысл. Чувствовала себя совсем чужой среди коллег. Ушла. Через пару месяцев поняла, что совершила ошибку. Стало совсем невыносимо от самой себя и от мыслей о Викторе. — Почему не вернулась? — Странно ушла. Мы с Николаем даже не попрощались и до сих пор не общаемся. Не нашла сил позвонить. — Ты слишком много замкнула на себе, а потом сдалась. Могу его понять. — Единственное, что мне хотелось тогда, исчезнуть. Не умереть, а именно исчезнуть. И я исчезла. Отключила телефон. Перестала со всеми общаться. Читать новости. — Помогло? — Нет. Тот случай, когда думаешь, что уже достигла дна, но я ещё больше пала в своих мыслях. И чтоб не чувствовать боли, начала пить. — Смотрю, поборола это пристрастие. — Да, почти. Перестала чувствовать эффект. Что так плохо, что так, но при алкоголе ещё и тошнит. Выпиваю пару бокалов вина, чтоб уснуть. — Попрошу у Веры, пусть тебе из Индии травяной чай привезёт. Будешь его пить перед сном. Есть у них там замечательный сбор, успокаивает. На себе проверил. — А ты что переживал? — Переживал. Тяжело принять, что большая часть людей общались со мной только из-за статуса. Первые полгода было ещё ничего, люди думали, что я вернусь. А когда поняли, что нет, и я уже не помощник в их делах, стали игнорировать. Как-то мерзко, когда ты поздравляешь кого-то с днём рождения, а он тебе не отвечает. Хотя ещё год назад, днями мог добиваться встречи с тобой. Но я считаю, мне повезло. И спасибо тебе, что тогда настояла на моем отъезде. Теперь я знаю, кто мой друг, а кто нет. Это ценно. И бизнес мой стал процветать. Я начал больше доверять тем, кто со мной остался работать, а они стали делать это эффективнее. Ладно, давай решать твои проблемы, у меня-то их нет: жив, здоров, прекрасная жена, доходный бизнес, и ещё радуюсь испанскому солнцу. Москву солнце не часто балует своими визитами. Так чем помочь? — Не знаю, — пожала плечами Пятницкая. — Нет всё же знаю. Пойдём обратно. Я замёрзла. — Идём, — согласился Иван, протягивая ей руку, чтоб помочь подняться с песка на дорожку. Пятницкая отступилась, вскидывая руку в ответном жесте. Михайлов мгновенно отреагировал, ловя подающую Викторию. Благодаря чему её голова зависла в двадцати сантиметрах от большого булыжника, одиноко лежавшего на песке. Иван тяжело выдохнул, помог Вике подняться, и, не рассказывая про камень, чтоб не пугать свою спутницу, сказал: — Так чем ещё я могу тебе помочь? Я подумаю, кто у меня остался в банковской сфере и куда тебя можно пристроить. — Я не хочу в банк. Не моё это, — отряхиваясь, сказала Вика. — Не зря дома сидела. И что хочешь? — Не знаю.