Глава 8 Вика проснулась раньше будильника. Только начинало светать. Она спустилась вниз, мечтая о чашке кофе. На кухне сидел Климов и загадочно посмотрел на неё, появившуюся в дверях. — Что? — не выдержав взгляда, спросила Пятницкая, вместо пожелания доброго утра. — Думаю, в чём ты поедешь в горы? В своей курточке и кроссовках? — Ну, я могу и не ехать. Роман прищурил глаз, оценивая Викторию, поджал нижнюю губу, выдохнул и сказал: — Пройдём. Проверим мою теорию. Он достал из кладовки под лестницей несколько коробок и стал их распаковывать. Белая шапочка с помпоном, голубой лыжный костюм с оранжевыми лампасами на штанах. Белая флиска и синие лыжные ботинки. — Это её? — вдруг поняла Вика. — Да. Примеряй. Ботинки на тридцать восьмой. — Как-то я в них не влезаю, хотя у меня тридцать восемь. — Как же не влезаешь? Влезаешь. Тут нужно усилие и сноровка, — начал помогать ей Климов. — Пальцы упираются, наверное, малы. — А если чуть присесть? — Ну, если присесть, то ничего. — Тогда в самый раз. Ещё расходишься. — А зачем мне ботинки? Я же не катаюсь? — Вот и попробуешь. Я лыжи тоже возьму. И всё лучше, чем в кроссовках по талому снегу ходить. — Талому? — Ага. Солнце уже тёплое. К обеду снег в горах превратиться в кашу. Поэтому и едем рано, чтоб покататься сутра. Но тебе наоборот хорошо. На таком снегу меньше скорость. — Поверю на слово. — Жаль, шлема нет. Ладно, на первый раз пойдёт. Ты же всё равно только плугом осилишь кататься. Вика надела штаны и куртку. Костюм был ей чуть свободен, впрочем сидел хорошо. — На… А, Вика, — проглотил чьё-то имя Михайлов, спускающийся по лестнице и увидевший со спины Викторию в лыжном костюме. — Тебе идёт, — закивал он. — Я даже не подумал, что тебе не в чем ехать. Будем ставить тебя на лыжи, — обрадовался он. — Меня начинает ругать твой энтузиазм, — смутилась Пятницкая. — Не переживай, ты не первая. Вике было не по себе: и волнительно и страшно, и хорошо, что так, потому что это помогало не думать о вечернем приключении с Виктором. *** Она стояла на горном склоне и с замиранием смотрела вниз. Мимо промчался Роман, не сбавляя скорости на пригорке почти по прямой траектории. — Тебе так ещё рано, не засматривайся, — усмехнулся Михайлов. — Я бы мчался быстрее, с моим-то весом, — мечтательно сказал он и продолжил. — Не люблю я учить людей кататься плугом, потом сложно их переучивать. Какая у тебя нога опорная? — Левая. — Тогда поставь лыжи вправо, почти параллельно склону и лишь чуть-чуть вниз, градусов на двадцать, и катись. Надавливай ногами на правые канты лыж, то есть на правые края. Мы не катаемся на прямых лыжах. А всегда чуть давим, то левее, то правее, в соответствии с той же стороной. Ну, как на роликах или коньках, если ехать под горку. Мы управляем движением корпусом и коленями. Каталась? — Да. — Тогда проще. Делая дуги, ты гасишь скорость и можешь управлять ею, и в том числе движением в целом. — Под горку на роликах у меня не очень получалось ездить, больше падать. — Здесь ты одета и снег, если что падать не так больно. — Это ты типа успокоил? — нервно усмехнулась Вика. — Да, — приободряющее, похлопал её по плечу Иван. — У тебя всё получится. Если что, я рядом. Мимо них в значительной близости какой-то человек сделал вираж, чтоб притормозить чуть ниже по склону. Вика от неожиданности потеряла контроль, лыжи понесли её прямиком вниз. В испуге она завалилась на бок. При этом нога её вывернулась, и острый кант правой лыжи упёрся в правый бок. Так её протащило вниз метров двадцать, приближая, к синим вешкам. Виновник падения Пятницкой мгновенно подъехал к ней, когда та остановилась, протягивая руку: — Are you okay? — Леша, какого чёрта? — узнала она голос Смолина. — Вика!? — не поверил он. — Но как? — Могу спросить тоже самое? — язвительно сказала она, держась за правый бок, когда он помог ей подняться. — Это типа ты так обо мне волнуешься, катаясь на лыжах, да? — Вика, — обеспокоено начал Михайлов, подъезжая к ней. — Дай посмотрю. — Он оторвал её руку, разглядывая ушибленный бок. — Хорошо, что канты не наточены. Костюм не порван, значит, максимум, что будет, это синяк, а не открытая рана. — Больно, — скривилась Вика. — Тогда кофе, а потом продолжим. Ресторан недалеко. Можем пройти пешком. Видишь, тут метров сто, — Михайлов махнул рукой направо. — Чуть дальше от подъемника. — Кофе и ещё раз кофе. Не хочу я вставать на лыжи. — Я с вами, — сообщил Смолин, поднимая маску и надевая её на шлем. Из кармана куртки он достал солнечные очки и надел их. — Алексей? — усмехнулся Михайлов, узнавая Смолина. — Здравствуйте! — Да, Иван Иванович, здравствуйте! Рад вас видеть. — Вы знакомы? — скривила лицо Пятницкая. — Да, Иван Иванович уважаемый клиент нашего банка, — подтвердил Смолин. — Этот мир становится похожим на коммунальную квартиру с одной общей ванной. — Я с ним тоже знакома, Вань, не удивляйся. И даже неудачно встречались в прошлом. — Я бы так не сказал, — улыбнулся Алексей. — Тсс, — огрызнулась Вика. — Мне нужен кофе. Оба молодцы, не бережёт меня. Нужны мне эти лыжи даже в Швейцарии!? Как их снять? — Сейчас, — подавляя смех, сказал Иван. — Давай на «ты» и потом расскажешь о вас, — подмигнул он уже Алексею. — Давно я её такой возбуждённой не видел. — Кофе! — требовательно сказала Виктория, спускаясь вниз по склону. — И эти чёртовы лыжи сами захватите! Смолин и Михайлов переглянулись, засмеявшись. — Я возьму, — согласился Алексей. — Давай, я только нашему другу напишу, где мы будем и догоню. *** — Что ты так неосторожно тормозил? — начал было Михайлов. — Не мог и подумать, что в таком крутом костюме и без шлема стоит новичок, — пожал плечами Смолин. — Н-да, плохо, что без шлема. Падала тут уже… — Падала? — насторожился Леша. — Вик, а давно это с тобой? Пятницкая хотела отмахнуться, всё ещё дуясь на ситуацию, как вдруг задумалась. — Не знаю. Тогда на набережной впервые, кажется.