— Очень похожа на нашу. Но всё равно всё иначе. Хотя, я уже ассимилировался. Те мои родители даже не понимают, что я это не я. А я всё чаще верю, что они мои родители. Не стал им говорить. Стало намного проще стало, когда Вита нашла способ записать мне память своего Виктора. Так в общем-то и начались наши попытки быть вместе. Только моя память о тебе оказалась сильнее. — Ого! Какая она крутая колдунья. Вита, как ты её называешь, не применяет магию, когда лечит людей? — Это для неё болезненная тема. Как для нас медикаменты против гомеопатии. Она считает, что проиграла эту войну, и её дар мало кому нужен. Поэтому мы и уехали в отпуск. У неё случился срыв. Она хочет уйти из профессии. И её отправили в отпуск, отдохнуть и отбросить глупые мысли. — Я больше не хочу говорить про неё, милый. Мне так тебя не хватало! — вдруг заплакала Вика. — Милая, я ведь даже обнять тебя не могу, — в бессилии взмахнул руками Виктор и вдруг исчез. Виктория зарыдала ещё сильнее. *** Пятницкая бежала по больничному коридору, пытаясь на ходу запихнуть руку в рукав длинной куртки. Но тут с её ноги слетел белый шлёпок-крокс. И вместо мысли, что она забыла переодеться в кроссовки, она подумала: «какого чёрта я бегу, если могу его спасти дистанционно, только время потеряла». Пятницкая привалилась к стене и взмыла на седьмой план бытия. Искупавшись там в энергии первоисточника, она мыслями устремилась обратно, только не в больницу на Шмитовском, где работала, а в одну из башен Москва-сити, где с Виктором случилась беда, и балка, пробив окно, залетела в его кабинет. Он лежал на полу недалеко от собственного стола лицом вниз. Тамара сидела в дверях между приёмной и кабинетом и, качаясь, причитала: «Как же так? Где же вы все? Как же так?». Кровь текла не только изо рта Поспелова. Вся задняя часть пиджака пропиталась ей. Не нужно было быть врачом, чтоб понять, что он умер мгновенно. Но отлетел ли дух? Он же должен быть где-то здесь, недалеко? Ещё сорок дней дух может путешествовать между планами бытия. Значит, делаю так, тело пусть оживляет божественная энергия, а я ищу дух, и возвращаю его обратно. С первым действием было просто, подключившись к седьмому плану и к центру земли, она замкнула на теле мужа два энергетических столба света от первоисточников. — Милый, где ты? — мысленно закричала Пятницкая. Но ничего не случилось. — Как мне тебя найти? Ты же должен быть где-то рядом? Или это только теория? Любовь. Любовь всё побеждает. Людская или божественная? Что же мне делать, Господи? Любовь как магнит, как аркан, как лассо. Любовь. Энергия. Лассо. Кольцо. Магнит. Действуй! Ну и что, что глупо, просто действуй. Разве есть иные варианты? Нет. Вика вновь обдала себя из первоисточника и как верёвку из бобины, начала тянуть из своего сердца энергию любви. На конце этой веревки связала петлю, а после, раскрутив над головой, запустила ввысь. Первый бросок лассо ничего не принёс. Может оно не долетело до четвёртого плана? Пятницкая попробовала вновь, вкладывая в бросок все свои силы. Лассо улетело дальше, чуть ли не на пятый план бытия, и, о чудо, она его нашла. Без промедления, Вика поместила дух Виктора в тело и финализировала процесс исцеления. — Вик, плохо? — рассматривая её, спросил мужчина в белом халате. — Моему мужу плохо. Мне нужно срочно отойти. Ненадолго. Прикроешь? — Тебе же операцию проводить через три часа. — Я вернусь. — Точно? — Если нет, заберу твоё дежурство. Ты же сегодня не оперируешь. — Ладно, иди и так прикрою. — Спасибо. Первым делом Виктория позвонила Тамаре. — Он жив. Скорая приехала? Врачи? — Нет. — Иди к нему. Переодевай его во что угодно. У него всегда же на работе пара сменных костюмов. Есть? — Да. — Эту одежду с глаз долой. На пол салфетки или коврик. Не знаю, может, стол передвиньте, чтоб скрыть кровь, если есть. А то что капала изо рта. Ну от неожиданности язык прикусил. В общем, ври как умеешь. Я скоро буду. — Да. Да! Он встаёт. — Вот и прекрасно. Вика открыла глаза в темноте. Какой странный и познавательный сон, дающий понимание, что случилось тогда. На мгновение ей показалось, что у неё вновь длинные волосы, а потом до неё дошло, что это не её локоны, а той Виктории. Они вдруг совпали во сне клетка в клетку. Значит это и её комната. Она вскочила и огляделась. Длинноволосая Виктория спала на кровати одна. «Все же не вместе. Хорошо», — выдохнула Пятницкая и морок исчез. Только почему дух Вити был на пятом плане? Чем он такой особенный, что его забрали аж на пятый план бытия? От мыслей улетучился сон. Пятницкая оделась и тихонечко пошла к лестнице вниз, стараясь не разбудить Романа и Стаса, которому разрешили остаться и уложили на диванчике в спальне Романа. На диване внизу спал Смолин. И мимо него тихо прошмыгнула Вика, захватив из гостиной плед, и вышла на веранду, качаться на качелях и смотреть на звездное небо. *** Виктор подошел почти сразу. Вика удивилась, что видит его, хоть и не сердится, а после осознала, что уже и не замечает, что злится постоянно, и сейчас негодует от того, что та Виктория схватила не тот дух и даже разбираться не стала. Он молча сел рядом. Хотел было взять её за руку, но по-прежнему не смог. Тогда Поспелов сильнее качнул качели, и они закачали парочку, чуть поскрипывая. — Сейчас Лешу разбудим. — Может он тоже тогда разозлится, энергия усилится, и я смогу тебя коснуться? Вика тихо захихикала. — Он ведь тоже какой-то не простой. Раз постоянно оказывается рядом. — А в вашей вселенной? — Нет. Я там его не встречал. — Значит, там он не занял твоё место в ГорБанке? — Там я сам ушёл, как только поставили нового начальника. Знаешь, первое время, когда очнулся, не мог ничего понять. Казалось, что схожу сума. И все мне врут. И это какая-то игра, которая вот-вот закончится. А она всё продолжалась и продолжалась. Чуть не ушёл с работы. Чуть не запил. Спасло, что Виту тоже нужно было поддерживать. Так ставил задачу за задачей, только чтоб не вспоминать о доме и о нас. Сначала я думал, это хорошо, а потом понял, не-е-ет. Это лишь повод не вспоминать о случившемся, не чувствовать, не проживать. Вита дико переживала, что выдернула меня из другого мира. Начала работать на износ. До меня только через пару месяцев дошло. Пришлось заставлять её отказываться от вечных дежурств. Укладывать вовремя спать. Уговаривать есть. Ведь только кофе, кофе, кофе. Тут вы похожи. И как-то мы породнились с ней в общем горе. Стали разговаривать о чувствах и переживаниях. Она мне как сестра. А люблю я тебя. Так давно не произносил этого, что говорю чаще чем ты. — Я тоже тебя очень люблю, милый. — Как Ваня? Скучаю. — Я не знаю, милый, прости. Я провела год в одиночестве. Меня накрыло значительно позднее. И я сбежала ото всех. Потому и седая. В одиночестве горе не прожить. — Милая, — покачал он головой и спросил, меняя тему: — Узнаешь для меня как он? Может, фотки покажешь? — Узнаю, но не в ближайшие пару дней, ладно? Я не в ресурсном состоянии. Душа болит и часто хочется плакать. — Плачь. Теперь я буду рядом. Ведь раз мы стали друг друга видеть, это не просто так. — Я пока не верю, хоть и хочу. У тебя там нет ребёнка? — Нет. Я там никогда не был женат на Ольге. Она сразу вышла замуж за Петрова. И это у них родился сын Иван. И у него никогда не было проблем со здоровьем. А я сразу женился на Вите, когда она ещё училась в медицинском. Работал недалеко, ходили вместе в одну кофейню. Так и познакомились. — Ты говоришь «я»? — У меня его память. Я словно прожил до того случая две жизни, только жизнь, где мы вместе, главнее. — Если бы я поступила в мед, всё было бы иначе, — задумчиво произнесла Пятницкая. — Ты разве хотела? — Я не говорила никогда об этом. Не помнила до недавнего времени. Но да, хотела. Он думал что-то спросить, только задал другой вопрос: — Ты вообще ни с кем не общалась целый год? — Вообще, Вить. Если хочешь, иди спать. Я тут посижу. Мне сейчас не уснуть. — Нет, не хочу. Теперь ты не одна. Я рядом. Ей очень хотелось положить голову ему на плечо, но получилось лишь прислонить голову к подушке. Глава 10 Пятницкая проснулась на качелях. Её голова лежала на коленях у Смолина. — Ты не сдашься, да? — излишне тихо спросила она. — Теперь точно нет. Я ещё больше понимаю, как ты мне нужна. — Не я, — поднимаясь, начала Вика. — Я всего лишь цель для тебя. Твоё долбанное ЭГО упивается новой игрой. — Ты не права.