— Ладно, спасибо. Вера, а вы хотите общаться так со своим ангелом? — Хочу. — То есть теперь и моя жена будет выглядеть такой же безумной? — восстал Михайлов. — Я вас научу разговаривать с ангелами силой мысли. — Хорошо, — улыбнулась Вера, явно не боясь реплик мужа. — Как же я спокойно жил до этого, — всплеснул руками Иван. — Вы привыкнете и вам даже понравится, — улыбнулась Вика. *** Вита собрала волосы в пучок и убрала их под сетку. Надела двусторонний просвинцованный фартук, больше похожий на жилет, застегнув его на липучки. Весил он килограмм пять, не меньше. Тщательно вымыла руки по локоть, а после зашла в операционную, где медсестра помогла ей надеть халат, перчатки и маску. Тут не было привычной большой лампы над операционным столом, скальпелей или зажимов. А пациент и вовсе находятся под местной анестезией. «— Интересно, каково это лежать и понимать, что в тебе копаются?» — Не думай, — мысленно осекла Викторию Вита. — Это мешает. Наблюдай и молчи. — Буду в мониторной, — кивнул анестезиолог Виктории, подходящей к операционному столу, и вышел. Под операционным столом находилась рентгеновская трубка — излучатель, а сверху преобразователь. Данная конструкция была похожа на большое белое разомкнутое кольцо, в разрыве которого и лежал пациент. Рентгеновское изображение, как и показатели жизнедеятельности больного, выводились на экраны мониторов, висящих на противоположной стороне стола. Со стороны хирургов располагались различные регуляторы, которыми настраивалось изображение. Антон ассистировал Вите и ждал, когда она начнёт. Ей предстояло ввести катетер в бедренную артерию правой ноги пациента, проводя его в аорту до сердца и коронарных сосудов, и ввести контраст, чтоб на мониторах высветилось, где именно произошло сужение сосудов. — Я пошла, — сказала Вита и начала вводить через катетер длинную предлинную тоненькую проволочку — проводник, чтоб доставить по нему в место сужения сосуда баллон. — Подошли. Надуваем, — скомандовала Вика, вдруг понимая, что говорит она, а Вита наоборот отстранилась. Обстановка была не та, чтоб пугаться и выяснять отношения. Пришлось мгновенно вернуться к происходящему и наблюдать, как Антон индефлятором, прибором похожим на большой шприц с манометром, раздувает баллон. Так атеросклеротическая бляшка вдавилась в стенку сосуда и просвет артерии увеличился. Для сохранения результата всё по той же проволочке в место бывшего сужения Вика доставила стент — металлическую сеточку, пока ещё не расправленную и похожую на проволочку. — Раскрываем, — вновь скомандовала Вика, а Высотников вновь надул очередной баллон со стентом, чтоб тот вдавился в стенки сосуда и зафиксировал просвет. Операция продлилась минут сорок, Вика вышла из операционной и только тогда обнаружила, что вся в поту под тяжёлым фартуком. Хотя не он был причиной этого пота. — Так было нельзя, — мысленно сказала она Вите. — А как бы ты ещё осознала, что можешь делать операции? — А зачем был весь этот эксперимент, если ты не переходишь в мою вселенную? У меня ещё будет куча времени научиться всему, когда я пойду в медицинский. — Не знаю, — вдруг смутилась Вита. — Я забыла. — Забыла или передумала? — Забыла. — Ладно, — махнула рукой Пятницкая и осознала, что она и правда махнула именно своей рукой в стенах дома своих родителей. Вика вышла из своей комнаты. Для неё было странным, что родители ничего в ней не изменили, не переделали в кабинет или дополнительную спальню. Мать Виктории, как часто это бывало, готовила на кухне. Вика зашла и села на своё обычное место за столом. — Привет, — сказала она маме. — Привет! Хочешь есть или чай? — Кофе. Я сделаю сама, — сказала Вика, подходя к кофеварке. Виктория вертела в руках нетронутую чашку с кофе и подбирала слова, а потом плюнула и сказала как есть: — Если ты думаешь, что я возненавидела тебя после смерти Виктора за то, что ты перестала меня учить магии, и это в итоге привело к моему выгоранию и к гибели моего мужа, то нет. Анастасия Георгиевна отложила свои дела и села за стол, напротив Вики. — Я возненавидела тебя за твоё враньё, за твою напускную идеальность. Идеальный муж. Идеальная работа. Идеальное спокойствие. Всегда всё знаешь, как ходячая энциклопедия. Всегда готова поговорить. Только что я знаю о тебе настоящей? Ничего. Ты же не живая. С тем же успехом меня мог растить робот и идеально заботиться обо мне, даже гладить по голове и целовать на ночь. Робот без прошлого, никогда не совершавший ошибок, выдающий лишь правильные ответы. А я росла с гнетущим ощущением, что уродец, который зачем-то чувствует, да ещё вечно ошибается. Вот только и ты и я, мы в первую очередь люди, а потом уже идёт приставка, мол, обладающие даром. Мы подвержены дуальному мышлению, страстям и порокам. Нас тянет и вниз и вверх одновременно. Внутренний комфорт и принятие себя, важнее идеальности, мам. Ведь идеал — это всегда внешнее и оценочное понятие. А ты себя не принимаешь. И я по твоим стопам себя не принимала. Знаешь, что я поняла и что всегда мне транслировал Витя, а я никак не могла осознать, пока не закрылась одна в квартире. Что бы ни случилось, со мной всё Окей. Изначально все Окей, а не типа, ты ещё научишься, понаберешься опыта и прочее. Нормально чувствовать и нормально чувствовать разные эмоции. Из базовых эмоций только одна — радость — положительная, а остальные: страх, гнев, печаль, отвращение — они с точки зрения общества негативные, но помогают нам выжить. Без радости человек проживёт, без страха — нет. Бесстрашные долго не живут. Не нормально иметь всегда идеально ровный эмоциональный фон. И показывать даже родным, только положительные чувства. Зачем тебе это? Ведь в тебе до недавнего времени было очень много того же страха. Иначе зачем ты тихо сидела в книжном, стирая пыль с полочек, а не использовала свой дар по назначению. И лишь теперь начала раскрываться. Центр развития личности с Машей открыли. Не думай, это я лишь по началу злилась, сейчас отпустило. Обучайте других, тем более раз придумали какую-то методу, чтоб объяснять азы магии всем. Знаешь, от чего мне пока не по себе, я научилась жить без тебя. В этом есть что-то неправильное, словно дерево без корней. Впрочем, я выросла и я живая. А как ты будешь жить без меня? Анастасия Георгиевна тихо заплакала, закрывая лицо руками. Вика поднялась и подошла к ней. Присела и обняла. — Я прощаю тебя за не любовь и зависть. У тебя есть в этом мире своё место, а у меня своё и даже совсем в другой вселенной. Я благодарна тебе за мое рождение и твою заботу обо мне. Прости меня, что пока я не чувствую к тебе любви. Во мне было столько сомнений и ненависти к самой себе, что я пока ещё не могу. В душе очень пусто. Впрочем я верю, что то, что произошло, было правильным и наилучшим из вариантов. Ангел сказал, что было много вселенных, когда мы даже не дошли и до этой точки, значит мы молодцы. Анастасия Георгиевна не могла говорить лишь продолжала плакать, а дочь обнимала её. Когда слезы матери стихли, Вика поднялась с колен и присела за стол: — Пожалуй, выпью какой-нибудь твой чай. Кофе остыл. — Ты уйдёшь в другую вселенную? — с горечью спросила её мама, не спеша ставит чайник. — Да, мам. Я пойду к Виктору. Я хочу быть с ним. А он в другой вселенной. — Вселенные будут соединены как сейчас? — Я не знаю. — Мне грустно от мысли, что мы можем вновь потерять связь. Вика опять покрутила чашку и спросила: — Чего ещё я не знаю о тебе? Её мать прямо посмотрела на дочь и начала свой рассказ: — До родов я работала в больнице хирургом. В травме. Надеялась, что так быстрее смогу исполнить своё предназначение, но у меня ничего не получалось. Это было совсем не то место, где людям нужен был мой дар. Чудеса да, но не чудеса мгновенного исцеления. Там не сядешь задушевно поговорить с пациентом и предложить различные варианты. А когда родилась ты, и я ощутила твою силу…, — Анастасия Георгиевна замолчала, словно голосовые связки не могли вспомнить, как произносить нужные слова. — Ты права отчасти. Да, по началу я не могла тебя любить, смотрела и ужасалась, что не могу. И кляла в сердцах тебя и себя, да и твоего отца. Меня растили как избранную, которой я не стала, а стала инкубатором для более сильной волшебницы. Мне хотелось просто умереть. Но я не могла бросить тебя. Тогда не только не я не справилась. Твой отец не смог переносить моих состояний и ушёл. Помогал финансово. А я жила лишь на одном слове «надо», не оставлять же тебя сиротой при живых родителях. Да, я тоже отрекалась от дара и своей судьбы. А однажды, когда отболело, когда потихонечку начал возвращаться вкус к жизни, я приняла себя и тебя и твоего отца, пожелавшего вернуться. Ты не права. Я тебя сейчас очень люблю. Тогда мы решили начать всё сначала и переехали в Тулу. Тебе было чуть больше трёх лет. Отдали тебя в детский сад, я устроилась работать продавцом в книжный, чтоб больше без дежурств и нервов. Так и пошло. — Ты отговорила меня поступать в медицинский, да? — Да, отговорила. Я не хотела тебе такой судьбы, как у меня. Это вечная жертва во имя других. Порой стоишь на операции и даже переступить с ноги на ногу не можешь, чтоб не сделать лишнего движения. Так что да, отговорила. Ты злишься на меня? — Нет. За это не злюсь. Не было бы у меня опыта работы в банке, я была бы другой. Более жертвенной. Я видела последствия. — Видела? Тебе показали высшие силы? — Я познакомилась со своим двойником из другой вселенной. Она врач и ее мать учила магии. Пока у неё тоже не вышло исполнить предназначение. Анастасия Георгиевна закрыла глаза. Из них вновь полились слёзы. — Да, мам. Все мы хороши. Не только от твоих решений зависел ход событий. Так что все мои поводы ненавидеть тебя, рассыпались в пыль. Я бы вас с Витой познакомила. Она хотела переходить в нашу вселенную, влюбилась тут в Алексея. — Нашего? — Да. Но мы перезаписали друг другу прошлую память, и она засомневалась в своём выборе. — Лёша изменился, — качнула головой мать Виктории. — Мы точно не знаем насколько сильно он изменился. Страшно остаться одной, а уж если ещё и родить… — Это у тебя мой страх. — От этого не легче. — Прости. — Я не злюсь, мам. Уже нет. Ты меня тоже прости. — Давай уберём этот страх. Ведь в твоём положении? — В каком положении? — смутилась Вика. Глава 17 Виктория ехала в метро от Тимирязевской до Цветного бульвара и размышляла, что с этими перемещениями из вселенной во вселенную, они не думают о таких мелочах как деньги и верхняя одежда. Хорошо, что мама дала денег на проезд и тёплую кофту и ехать домой в общем-то недалеко.