Смолин тихо поднялся и подошёл к окну, а после чуть ли не бросился к Вике, встал перед ней на колени и произнёс: — Помоги мне, пожалуйста! — Да что вы все? Словно я святая! — потекли слёзы из глаз Виктории. — Я просто человек. Вмиг всплыли картинки из прошлой жизни Вики, схожие мольбы Виктора об исцелении Вани, да и другие люди так делали. — Помоги, — положил голову ей на колени Алексей. — Просто перебрось меня туда, а там я уже сам. Пятницкая начала гладить его по голове, как не делали никогда для неё. Хотя нет, Витя так делал. Она гладила Смолина и тихо говорила: — Ты пойми, там твой двойник умер. Нужно будет придумать, кем ты там станешь, как сделать документы, подтвердить образование. Я верю, что ты любишь Виту и готов на всё. Только что ты будешь делать там и что сможешь предложить ей? Ты же сам себя сожрёшь от безысходности и недореализованности. Подожди немного. Я верю, всё образуется. — Поеду к сыну, — через какое-то время сказал Смолин, поднимаясь. — Спасибо! Я буду на связи. — Хорошо, — кивнула Вика, ощущая, как теперь по её телу бежит дрожь. Каково ему будет однажды узнать, что это не его сын? — Серый, а я ведь могу сделать так, чтоб не узнал? — спросила Пятницкая у ангела, когда Смолин вышел. — Можешь. Посмотри связь ребёнка с родом Смолиных и всё поймёшь. — Ага. А как? В книге судеб написать об этом? — Можно и так. — А как ещё? — Много как. Стереть память Лене об измене. Отменить любые события, когда так или иначе может стать известно о том, что ребёнок не его. Хотя, самое простое — книга судеб. — Поняла. Глава 18 Вика стояла недалеко от входа в башню ТТК-банка и разглядывала окна. Странно было стоять здесь без стакана с кофе и особо никуда не спешит. Странно было осознавать, что она до сих пор является частью системы и отключить себя от эгрегора ей так и не удалось. Хотя теперь стало понятно, отчего она страшилась встретить бывших коллег и что-то им объяснять. А ведь у неё даже никто ничего не спрашивал. Пусть она не отдавала энергию в виде действий, но в виде мыслей и воспоминаний — это были бесконечные потоки. Сейчас Вика как никогда чувствовала энергетический канал между собой и эгрегором банка. Не хотел он её просто так отпускать. И нужно было сделать для него либо что-то очень плохое, либо хорошее, а она тогда просто ушла. Ничего плохого ей делать не хотелось, так что план был хороший. — Привет! — улыбнулась Вика, заходя в кабинет Краснова. — Привет, — по-доброму посмотрел он на неё. — Знаешь, мне до сих пор неудобно, что я тогда ушла, и мы толком не попрощались, не поговорили как близкие люди, ведь мы были не просто в связке руководитель подчиненная. Я обидела тебя? Хотя я до сих пор считаю, что тогда это было единственно верным для меня решением. Я больше не могла справляться с болью внутри. И ведь не могла признаться в этом даже самой себе. — Я не обиделся и понимал, что происходит. Я осознавал, что с твоей точки зрения, ты принимаешь верное решение. И мне не хотелось лезть к тебе со своими советами. Я не считаю, что трагедию можно пережить одному. Я в замкнутой системе стал бы разрушать сам себя изнутри. Но ведь у каждого свой путь и свои алгоритмы переживания чувств. Есть отшельники. Может ты из их числа? И я мог оказаться не прав в столь личном вопросе. Для меня всегда семья и возможность общения с близкими были важны. Мне было печально, когда ты пропала совсем. — Мне тоже было печально, — усмехнулась Вика, чувствуя, что она уже может улыбнуться, оглядываясь на своё прошлое. — Ты ищешь работу? — Нет. Я займусь совсем другой деятельностью. Буду вести семинары в центре развития личности у моей мамы. — Бизнес-тренинги? — Что-то вроде того. Предложение только поступило, обдумываю. А для тебя у меня тоже есть предложение. У тебя сохранился проектный офис? — Да. — Сильно заняты? — К сожалению, нет. А распускать жалко. Хотя я уже подготовил план реструктуризации подразделения. Но всё чего-то жду. — Ты дождался. Смолин возвращается. И будет оптимизировать процессы в банке. У него пока нет команды. Может твои станут его проектным офисом? А вы выступите партнёрами в этом деле? — Интересно. Готов с ним побеседовать. — Тогда я скажу ему. Он вернётся в головной офис через две недели. А его презентацию я пришлю тебе сегодня на почту. Конфиденциально, конечно. — Шустрый, — одобрительно закивал Николай. — Буду ждать материалы. — И ещё у меня к тебе есть уже магическое предложение. Хотя будет актуально, только если ты готов всю жизнь посвятить этому банку. — Да уже пол жизни здесь, если не больше, так что не пугает. — Я могу тебя вписать в энергетическую структуру банка. Будешь всегда на одной волне с системой. Главное, оставаться в системе и не переходить в другой бизнес. Николай задумчиво посмотрел в окно. — Мне это нужно, чтоб самой выйти из системы. Хотя если нет, то нет. — Нет, я не поэтому молчу. Удивляюсь, как ты вовремя появилась. Как всегда вовремя. И теперь кажется и мне повезло. — А что? — Да уже думал собирать вещи. Не всё сейчас гладко. И часть высшего состава сменились. — Если вписать тебя в систему, то у тебя здесь всегда будет место под солнцем. Как говорила, минус один, нельзя уходить самому, только если на пенсию. — Вписывай. Я к этому банку вполне прикипел. И знаешь, я рад тебя видеть. И рад, что ты в порядке. — И я. *** Вика с Виктором сидели в кафе в торговом центре между башнями их банков. Пятницкая не могла отличить этот мол от торгового центра в родной вселенной. — Мы можем снять квартиру, в которой сейчас живём. А Вите я оставлю квартиру на набережной. — Ты не будешь с ней говорить? — Нет, не хочу, — честно признался Виктор. — И без того всё хорошо складывается. Я нашёл выход на один областной детский дом. Сделают тебе свидетельство о рождении и аттестат. Дубликаты, конечно. Ты не публичная личность, чтоб сильно копать твою историю. А так будут реальные документы. Пока будешь в декрете, закончишь заочно какой-нибудь институт. Так и время незаметно пролетит. Отчего-то Вика не радовалась такой развязке, а даже испытывала сердечную боль. Оно ныло и как камень, тянуло вниз в печаль и стыд. На удивление эта боль была не для неё, а для Виктора. Боль подталкивала и давала ей силы вступить с мужем в спор. — Прости, милый. Я сейчас с тобой не согласна. Я чувствую себя воровкой и предательницей. Нужно сказать Алексею о моей беременности. — И что будет? Останешься там? — Нет. Поговорю с Витой. И попрошу обменяться телами. — Так ты предаёшь меня. — Так я даю нам возможность родить нашего ребёнка и не жить с грузом ответственности за враньё. И так много сложностей в жизни. К чему ещё и это? — Я хочу этого ребёнка. — А я хочу ребёнка от тебя. Я больше не боюсь иметь детей. Всё это случилось именно для того, чтоб я перестала отказываться от полной семьи. И всё происходит вовремя, когда я понимаю прежние родовые программы, которые бы сделали моё материнство адом. Теперь будет иначе. — И ты будешь врачом? — Я с детства об этом мечтала. Если мечта окажется не так заманчива, уйду и в декрете получу другое образование в вашей вселенной, чтоб потом работать кем-то ещё. Виктор молчал, проводя пальцем по лбу, словно хотел разгладить морщины. — Ангел сказал, у нас по судьбе может быть трое детей. — С этим? — Без. — А так было бы четыре. Вика округлила глаза: — А-а-а, давай договариваться на берегу. Ты хочешь четырёх детей?