Глухое раздражение от того, что мать не приняла его доводы и снова встала на сторону гритки, не проходило. Надо было идти с Илис, быть рядом, но сейчас гритка вряд ли в состоянии его выслушать. Обида притупится, и он всё объяснит ей. Она должна понять, что другого выхода нет. Надо чем-то отвлечь её, сделать так, чтобы она быстрее забыла боль. А потом и целебный мох сделает своё дело, поможет быстрее залечить ожог. Решение пришло неожиданно, и через несколько минут Таур Керт уже был в седле. Когда он вернулся, мать встретила его на пороге. - Ох, сынок, что же ты натворил! – устало вздохнула она. - Где она? – сжал губы варвар. - Сидит в спальне. Ждёт, пока высохнет платье. - Почему сидит, а не лежит? Ты сделала перевязку? Может, нужно сменить, чтобы мох всегда был влажным? - Не лезь не в своё дело, - отрезала мать. – Сама знаю, что делать. И не надейся, за день не заживёт. Не смей её заставлять с тобой ложиться! Слышишь, Таур? - Слышу! – рявкнул он и повторил слова матери. – Сам знаю, что делать! - Что это у тебя? – удивлённо спросила Сейла, когда за пазухой сына что-то зашевелилось. Таур Керт не ответил, обойдя матушку и направляясь в спальню. Гритка вскинула на него сухие, лихорадочно блестящие глаза и снова отвернулась. Сидела она в одной рубашке, тонкая лямочка сползла, обнажив точёное плечо. Варвар взвыл про себя от того, как обрисовалась под тонкой тканью высокая девичья грудь. Нечего и думать, чтобы поцеловать её сейчас, поймать губами нежный сосок. Утешить гритку и помочь ей забыть все обиды. Прошлой ночью у него получилось, но варвар понимал, что сегодняшнее горе гордячки постелью не вылечишь. Знал, но не мог отвести глаз. Гритка почувствовала его взгляд, взглянула и спокойно поднялась. Он оторопел, когда девушка встала и прошла к кровати. Легла поперёк, высоко вздёрнув рубашку и раздвинула перед ним ноги. Закрыла глаза и затихла, ожидая. На юном лице не было сейчас ни стыда, ни страха – одна тупая безучастность. Таур Керт беззвучно выругался, подошёл к кровати, стараясь не смотреть туда, где манил его яркий цветок её плоти. Илис вздрогнула, непонимающе открыла глаза, когда рядом с её обнажённым бедром плюхнулось что-то мягкое, жалобно заскулило, тыкаясь в её ногу мокрым носом. Варвар, оставивший ей свой подарок, развернулся и молча вышел, но остановился за дверью, услышав, как зарыдала, забилась Илис. Мягкий шлепок и жалобный визг – значит, сбросила щенка с кровати. Не приняла. Кутёнок был маленький, только от матери, если не выходить его – помрёт. Таур Керт сжал зубы и повернул к выходу. Пусть лучше этот малыш, чем она. Он вернулся в их спальню к ночи. Голова гудела от выпитого, и пол качался так, как будто они были в море. Некоторое время варвар стоял, широко расставив ноги и смотрел на спящую Илис. Она и во сне вздрагивала и металась. Повязка с целебным мхом смутно белела на шее. Таур Керт хмурился. Умом он понимал, что обожжённый сантиметр кожи – не та рана, от которой умирают. Он нанёс куда большую рану её гордости, и здесь не помогут никакие перевязки. Только время. Варвар прошёл к кровати, сел, снимая сапоги. Поводил рукой по кровати, надеясь наткнуться на тёплое тельце щенка, но того нигде не было. Выбросила из комнаты, чтобы не мешал горевать, или мать пожалела кроху? Он лёг, не раздеваясь. Комната качалась, и гритка тихо, жалобно стонала рядом, металась во сне. Таур Керт повернулся к девушке, хмуро глядя в тревожное лицо. Зря она так крутит головой, только делает себе больнее. Он осторожно привлёк Илис к себе, коснулся губами чистого лба. Она была горячая, как печка. Варвар выругался, трезвея. Что с ней? Рана не должна воспалиться, мох обеззаразит любую грязь! Тогда что, нервная горячка? Таур Керт знал, что с женщинами и такое бывает – они вообще гораздо слабее мужчин, хоть и не любят признавать свою слабость. Девушка пошевелилась и села на кровати. Он неохотно выпустил её. - Куда ты? Илис не ответила, и глаза её были закрыты, как будто девушка до сих пор спала. Спустила ноги с кровати и поднялась, прошла босиком несколько шагов, опустилась на колени. Да что за Карун?! Таур Керт взгляделся. Там, в углу, лежала скомканная шкура. Когда девушка потянулась к ней, раздался слабый писк. Щенок был здесь! Илис нащупала на полу рожок с молоком, взяла на руки крохотное тельце. Скоро из угла донеслось мирное чмоканье. Щенок жадно сосал из рожка и хрюкал, захлёбываясь от жадности. Варвар старался не шевелиться, только улыбался в темноте. Он дождался, пока гритка вернётся в кровать и ляжет, и только тогда дал волнам тяжёлого сна унести его в открытое море, полное беспорядочных видений, качки и беспокойного дыхания его рыжего сокровища, спавшего рядом. Утром Таур Керт проснулся от того, что гритка тихо охнула. Он поднял голову. Отвернувшись от него, Илис влазила в своё обуженное платье. Некоторое время он смотрел, как она мучается, морщился от головной боли, потом встал и сдёрнул платье с поднятых рук девушки. Она дёрнулась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки. - Мне лечь? – ровно спросила гритка. Глаза её блестели также лихорадочно, как вчера. - Как хочешь, - мрачно ответил варвар. – Но это платье ты больше не наденешь. Он отошёл к столу, взял кувшин с водой и принялся жадно пить, обливаясь и чувствуя несказанное облегчение. Гритка поднялась, ничего не сказав, и направилась к выходу из комнаты в одной рубашке. - Далеко собралась? – мрачно спросил Таур Керт. - Могу я выйти в туалет, мой господин? – спросила девушка, склонив голову. Голова раскалывалась, но он подумал о том, что ей сейчас тоже больно – вот так стоять, опустив голову. Обожжённая кожа наверняка натянулась и причиняет ей мучения. - Ты можешь идти, куда хочешь, - сказал варвар. – Это твой дом, и твоё дело, как ходить – хоть голой. - Вы хотите этого, мой господин? - Очень! – не выдержав, рявкнул он. – Знала бы ты, как сильно я этого хочу! Нельзя было этого говорить, и он сразу пожалел об этом, сжал голову и замычал, глядя на гритку налившимися кровью глазами. Она молча потянула с плеч рубашку. Та упала к ногам, открыв его взгляду ослепительное нагое тело. - Как скажете, мой господин, - сказала девушка, прямо и безучастно глядя на него, поклонилась и пошла к дверям. Неужели выйдет? Таур Керт вдруг разозлился. Пусть идёт, куда хочет, встретит на лестнице слуг-мужчин – будет дурочке наука. Но решимости его хватило ненадолго. От одной мысли, что кто-то увидит её такой, кровь бросилась в голову, грозя разорвать её. Она уже выскользнула за дверь – бесстрашная в своей решимости, и варвар проревел: - Стой! – уже закрытым дверям. Он кинулся следом, грязно ругаясь и злясь на себя, распахнул дверь и замер, как до того замерли трое: обнажённая Илис, стоящая на верхней ступени лестницы, бледная матушка, с ужасом глядящая на девушку и смутно знакомый молодой мужчина, разглядывающий её нагое тело с циничным интересом. - Леди Илис де Реан? – поклонился он. – Если…я не ошибаюсь? Она всё же растерялась, всего на мгновение, но варвар загордился, как ровно прозвучал голос девушки: - Нет, сэр Крок, - спокойно ответила она. – Леди Илис де Реан больше нет. Она умерла. И невозмутимо прошествовала вниз. Таур Керт догнал её в два шага. Сорвал с себя рубашку и накинул на плечи девушки. Развернул Илис за плечи и подтолкнул вверх по лестнице: - Не смей выходить из комнаты! – прошипел он сквозь зубы. - Слушаюсь, мой господин, - она склонила голову и пошла вверх, скандально прекрасная в мужской рубашке на голое тело. - А вы затейник, сэр Керт, - восхищённо воскликнул королевский поверенный. – Играть в сексуальные игры с подчинением с женщиной из королевского рода… - Если вы сейчас же не извинитесь, - процедил Таур Керт, раздувая ноздри. – Я убью вас прямо в моём доме. - О, простите, - легко извинился мужчина. – В сущности, это не моё дело. Я послан к вам королём Гевардом. Война окончена, дорогой друг. Неделю назад их королевские величества подписали мирный договор.