— Давай сядем как можно дальше от входа? — Конечно. Располагаемся за столом в самом углу. Официант приносит меню, в котором Ами зависает минуты на три. А потом отдает его парню в униформе. Сделав заказ, я складываю руки на столе и жду, когда она решится заговорить. — Зря ты тянешь... Все равно придется начать. Она смотрит на меня исподлобья. Задумчиво, явно не зная, как начать разговор. — Он меня преследует, Дарина. Везде... Где бы я ни была, везде вижу его... О ком идет речь — догадаться несложно. — Звонит? Амелия кивает. — Да, но я не отвечаю. Недавно и в университет приезжал. Дарин, мне страшно. Если брат узнает... Если... Она начинает всхлипывать. Положив руку поверх ее, сжимаю в знак поддержки. Мне неприятен этот разговор. И я без понятия, что я скажу Альпу, когда он начнет интересоваться сестрой. Врать я не хочу, но и сказать правду... Это объявить войду между мужем и Абрамовым. — Ты же отвечаешь ему иногда, верно? Скажи, чего он от тебя хочет? Альмира удивленно распахивает глаза. Сколько бы она ни говорила о Руслане, я вижу, что он ей небезразличен. Ее взгляд отчетливо дает понять, что она где-то врет. — Хочет встречаться. — Она опускает голову. — Говорит, что не отпустит. Что не боится Альпа и готов с ним все обсудить... Что не собирается скрывать наши отношения. Усмехаюсь невесело. «Отношения...» И произносит ведь так, будто это что-то несерьезное. Нет, я ее ни в коем случае не осуждаю. Понятия не имею, специально Руслан затащил ее в постель или же это дерьмовое совпадение... Но одно знаю точно: Альпарслан не одобрит и будет в бешенстве. И перевернет все вверх дном, когда обо всем узнает. Он наверняка думает, что Абрамов просто встретился на пути Ами, и на этом все... Однако все не так просто... — Близость у вас была всего один раз? В ту ночь? Альмира, расскажи мне правду. Я тебе не враг. И ничего такого, что может тебе навредить, не сделаю. Но я должна знать правду... Она снова опускает глаза — в этот раз на свои руки. Заламывает пальцы. На самом деле я не нуждаюсь в ее словах. Ее поведение само расставляет все по своим местам. Я поняла, что в первый раз у них все случилось то ли случайно, то ли таков был план Руслана. Но после того, как Ами узнала, кто такой Абрамов, как она могла снова подпустить его к себе? После его-то подлого поступка... Хотя... Разве в моей жизни такого не случалось? Со мной так же подло поступил мой муж, которого я любила бесконечно... В котором ни разу не сомневалась за все то время, что мы были женаты. — Я не могу с ним не встречаться, Дари, — шепчет она едва слышно. Причину, по которой она так считает, я спросить не успеваю. Официант приносит наши заказы. Расставив все на стол, уходит. А Альмира продолжает молчать. Кусает губы. К еде не прикасается, лишь смотрит то на меня, то разглядывает посетителей ресторана. Я же от нервов места себе не нахожу. Меня начинает раздражать ее молчание и то, как она тянет кота за хвост. — Просто не могу. Я влюбилась, Дарина. Не могу просто взять и оттолкнуть его, понимаешь? Да, я знаю, что он совершил ошибку. Он меня ранил. Очень сильно! Оставил шрам в сердце на всю жизнь, но... Ведь Альпарслан тоже когда-то облажался... А ты его простила... Потому что до сих пор любишь моего брата. Я снова усмехаюсь, понимая, что она права. Но все же... Я уверена, она скрывает что-то еще. — Альмира... Расскажи мне то, что хочешь сказать, но боишься. Она разглядывает меня прищуренным взглядом. Снова кусает губы. Сглатывает шумно. — Дарина... Я... Я беременна от Руслана, — последнее она буквально шепчет. — Я жду от него ребенка. И... не знаю, как ему все рассказать. И как с братом поговорить... Он же с ума сойдет. Снова начнутся разборки. Снова наша тихая жизнь полетит к чертям собачьим. Пожалуйста... Пожалуйста, помоги мне. Покажи верный путь. Я совершенно не знаю, как быть... Как поступить. Дарина, умоляю... Руки холодеют от ее слов. У нас абсолютно разные ситуации. Альп вынужденно отстранил меня, сказав очень грубые слова, раны от которых все еще не зажили. Но сделал это ради того, чтобы уберечь. Чтобы я сама оттолкнула его, ушла... Однако Руслан... Он, как мне кажется, переспал с Альмирой ради мести. А теперь говорит, что не отпустит ее? Каковы его планы, господи? Он же врет... Не любит ведь Ами — я уверена. Это все ради того, чтобы нам с Альпом насолить? Но неужели он не понимает, что играет с огнем? Ведь... Ведь Альпарслан убьет его собственными руками! Глава 38 С того момента, как я узнала о смерти отца и брата, прошло больше трех недель. Однако приехать на кладбище я все же не решалась. Новостные заголовки пестрели различными мнениями и фактами. Ситуация, произошедшая с Давидом в тюрьме, вызвала ажиотаж среди бывших партнеров компании. Каждый из них ее прокомментировал. И в основном — не в положительном ключе. Брат вел далеко не честный бизнес и многих из них обманывал и кидал на крупные суммы. Углубляться в это у меня не было желания. Но сегодня утром я решила нарушить собственный запрет и все же туда отправиться. Прошло достаточно времени, и наткнуться на кого-то знакомого практически невозможно. — Дарина Юсуповна, может, мне пойти с вами? — спрашивает водитель, открывая для меня дверь автомобиля, но я лишь качаю головой. Найдя нужный огороженный участок с лаконичной кованой оградой, о которой говорил мне Альп, я сажусь на скамейку возле черных гранитных памятников. Стараюсь проникнуться, вернуться в свои прежние воспоминания. Потому что прямо сейчас на меня смотрят двое. Отец и брат. Некогда самые дорогие мне люди... И ставшие такими далекими сейчас. Две надгробные плиты, стоящие бок о бок. Я перевожу взгляд на отцовскую и долго рассматриваю фотографию, на которой он запечатлен еще до болезни. Полный сил. Без намека на то, что может произойти через какое-то время. А затем в глаза бросаются цветы, лежащие на плите. Их не так много, как у брата. А это значит лишь одно: сюда часто приходит мать. Недоброжелателей у Давида осталось много, и вряд ли кто-либо почтит его память таким образом. Горько усмехнувшись, я поджимаю губы. Все же, какой бы он ни был... для матери он всегда останется сыном. Любимым сыном. Несмотря на все его ошибки. Несмотря на то, что именно он виноват в распаде семьи, он начало всех бед... Она его любит. До сих пор. Меня начинают душить эмоции. Наверное, потому что я всегда ждала от нее подобных чувств. Но, в отличие от отца, мать всегда была ко мне холодна... Перед глазами проносятся воспоминания из детства. Мы очень часто проводили с ним время. И, честно признаться, счастливых моментов было много. Очень жаль, что все так вышло и в итоге он отвернулся от меня. Бросил в самый болезненный момент, поменяв мнение обо мне. Принять это было подобно удару кнута. Очень непросто... Сейчас, размышляя об этом, я понимаю, что злые языки творят с людьми ужасающие вещи. Они порабощают разум и делают их совершенно другими. С иными мыслями. Взглядами. Словами... Никогда бы не подумала, что брат способен настроить всех против меня... И да, теперь я могу говорить об этом здраво и понимаю, что вины Альпа в случившемся нет. Так или иначе это бы произошло. Моя семья изменилась бы в любом случае. Но все равно было бы больно. Это неизбежность. Давид поступил бы ровно так же, и все из-за наследства. Не будь той ситуации с разводом, он бы наверняка выкинул что-то другое. Придумал. Изощрился. Ведь знал, как относится ко мне отец. Уверена, он бы поделил компанию на нас двоих. Но Давид оказался шустрее и на шаг впереди. Деньги. Жажда. Власть. Они творят невероятное. Они убили в моем брате все человеческое. А потом убили и его. Честно признаться, я думала все же поговорить с матерью. Но сейчас, глядя на огромное количество цветов, лежащих возле могилы брата, понимаю, что зря. Ей не нужны мои слова. Не нужна я. Ей нужен только он. Какой смысл разговаривать с тем, кто никогда тебя не любил? Кто так и не понял своей ошибки спустя столько времени? Теперь предложение Альпа кажется мне самым адекватным. Решение всех проблем. Меня ничто здесь не держит. И никто. Лишь горькие воспоминания и тяжесть в груди. — Дарина… Внезапный шепот выбивает воздух из легких. Я резко поворачиваюсь, изумленно глядя на ту, о ком совсем недавно думала. Пульс сбивается, когда я вижу, как плохо она выглядит. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она вместо приветствия. Я качаю головой. Мне до сих пор тяжело осознавать, что мать может так поступать со своим ребенком. Наверное потому, что я сама стала матерью и поняла, что никогда в жизни не оставлю свое дитя. Но моя мать совсем другая. Оттого и дыра в сердце все больше и больше. «За что мне это? За что такие мучения?!» — то и дело проносится в голове. С трудом нацепив маску безразличия, я все же отвечаю ей, пытаясь сохранить спокойствие. — Просто пришла увидеть отца. — Только его? — Она недовольно поджимает губы. — А брата как же?! От ее вопроса брови ползут наверх. — Брата? — усмехаюсь я. — То есть ты называешь человека, который испортил мне всю жизнь... отравил мне ее... Братом? Он кричал мне прямо в глаза, что я не его сестра. Так отчего он мне брат? Давид растоптал меня. Вылил на меня ушат грязи. Перед всеми со своей любовницей выставил меня продажной. И ты считаешь, что я должна о нем думать? — Но... — Нет, — перебиваю я. — Не должна. Более того, не хочу. Мне плевать на него. Стало, когда я узнала о том, что он сделал. — Дарина, да как ты можешь! Не будь такой бессердечной! — возмущается она. — О покойных нельзя так говорить. Каким бы он ни был — он родной для тебя человек. — Надо же... — Я встаю с лавочки и неспешно иду к ней. — Каким бы ни был Давид, я его должна принять, так? — Конечно! — Так почему же вы... все вы… не приняли меня, когда случилась та ситуация с разводом? С Альпарсланом. Сплетни, которые разносил твой любимый Давид… Знаешь, я тогда так нуждалась в вашей поддержке! А вы дружно отвернулись. Где же вы были, такие правильные?! Где?! Ведь нужно принимать человека, особенно родного, таким, какой он есть! — Дарина... — Хорошо. Он твой сын, и ему все можно. Все прощается. А я... Кто для тебя? Я тоже твоя дочь. Но ты ничего не сделала, чтобы помочь мне выплыть из той ситуации. Ты помнишь, что ты мне тогда сказала? «Не говори глупостей, Дарина. Не позорь нас». Ни одного слова в поддержку! Вы вычеркнули меня так просто, словно для вас я никогда не существовала. Плюнули в мое сердце. В душу. И после этого ты смеешь говорить про ответные чувства к брату? Получается, мне надо проглотить все и простить? Такого не бывает. И не забывается. Я сразу об этом сказала. Но вам было плевать на меня. А теперь мне плевать на вас. Сказав это, я разворачиваюсь и иду к выходу. Меня начинает трясти, как при приступе тахикардии. Сердце бьется в неистовом ритме. Дыхание слетает напрочь. Но я не хочу оставаться здесь ни минуты. Хочу оставить все в прошлом и навсегда стереть плохое из памяти.