– Помолвка с Амиром? – понимающе уточнила Лиля. Ее это тоже беспокоило. – Именно. Иная вера, иная страна… – Обычаи, культура… Я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы вырастим ее сильной и умной – она справится с чем угодно. – Все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса… – О да. – Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. – С другой стороны, у нас мужчины тоже имеют право на любовниц? Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? «Не виноватый я, они сами меня в угол загнали и изнасиловали»? Лиля взмахнула рукой, отметая тему. – Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам… – Нам бы хватило места. – Нам? Вы, я, Миранда, дети Амалии и Алисия, так? – Так. – Джес помрачнел. – Дети, да… Роман и Джейкоб дядю еще ни разу не видели. Джесу было больно смотреть на детей погибшей сестры, даже думать о ней. Насколько поняла Лиля, король не открыл ему всю подоплеку заговора, ну а она тем более слова не скажет. Еще не хватало. Поэтому Амалия оставалась в сознании Джеса почти святой. Ну и пусть. Так оно спокойнее. Мстить не помчится… хотя нет. Помчится. Но только тем, на кого укажет Эдоард. – А что делать с моей свитой? – Э-э-э?.. – Вирмане, ханганы, мастера… – Мастера скоро переедут в Тараль. Вирмане… сколько им тут еще торчать? – С Лейфом у отца трехгодичный контракт, – пожала плечами Лиля. – А что до остальных – не знаю. Могут и уехать… С момента попадания в этот мир ее удивляло, что был известен только один континент. И сейчас графиня Иртон хотела взять на себя функцию испанской короны – снарядить корабли к неизвестному побережью. Единственное, что ее нервировало, – это местная физика, в законах которой она вообще не разбиралась. На Земле полюса планеты совпадали (практически) с магнитными. И компас она могла сделать за три минуты. Берется иголка, чашка с водой, пробка, чтобы на поверхности плавала, иголка нагревается с одного конца, после чего он размагничивается, ее на пробку, ту в чашку – нагретый конец будет указывать на юг. Однако как это будет работать здесь? Но, допустим, компас есть, подзорные трубы есть, корабли… О кораблях вскоре после приезда в столицу был разговор с Августом, после чего отец (да-да, отец) подумал – и принялся усовершенствовать вирманский корабль. Ему тоже хотелось большего. А если есть деньги, есть возможность… почему не попробовать? Опять же вирмане пристроены. Раньше они были обычными пиратами, конкурировали с Лорисом, но если Ативерна договорится с Уэльстером и Ханганатом, Лорис и так вычистят. А вирманам что делать? Зубы на полку класть или в оппозицию уходить? Увольте… – Вот, ханганы скоро отправятся на родину, – удовлетворенно сказал Джес. – Примерно через полгода – год. – Так долго? – У Амира было тяжелейшее отравление. Мальчишку вытащили чудом. – Понятно. Но ему ведь не требуется постоянное присутствие докторуса? – И все равно… – Дорогая супруга, – синие глаза Джеса нахально блеснули, – а вы не ищете ли отговорок? – Ищу, – так же нахально созналась Лилиан. – Ежедневное присутствие такого мужчины, как вы, опасно для добродетели. – Для добродетели невинных дев. А вы – моя жена. – А еще мне нельзя иметь детей… – Ну и пес с ними. Пару лет потерпим. Есть же травы… – А откуда вы о них знаете? Джес сморщил нос. – Вы меня всю жизнь будете попрекать любовницами? – Сложный вопрос… Лиля кокетничала. Но… а почему нет? Это – ее супруг. Он оказался достаточно умен, чтобы наладить контакт или хотя бы пытаться это сделать. Смысл строить из себя невинную монахиню? Она, между прочим, молодая здоровая женщина. С определенными желаниями. Ладно еще в Иртоне, первые полгода. Пока оправлялась от выкидыша, пока дел было… а вот потом… Иногда – накатывало. Хотелось. Но… Не с Джесом. Не нужен ей был этот смазливый красавчик, в котором не было ни души, ни желания ее пробудить. Не нужен. Даже Рик был интереснее. «Авось кто-то и сдохнет. Или я, или падишах, или ишак – хвала Ходже Насреддину за его вековую мудрость. А потом разберемся, кто из нас лучше знал богословие». – Гардвейг… спасибо, что согласился встретиться. – Отчего же не согласиться, Эдоард. Пожалуй, я должен тебе спасибо сказать. За Тахира. – Смотрю, меньше хромаешь? – Есть такое. Лечат… – И что говорят? – Что лет десять могу протянуть. Если возьму себя в руки и буду делать, что скажут. Есть что полезно, травы пить, опять же упражнения делать… – Я смотрю, ты уже с этим смирился? – Ты же знаешь, мне раньше и того не давали… Эдоард знал. О зверствах лекарей по отношению к беззащитным монархам он мог рассказать многое. На себе испытал – и ведь выздоровел! Но здоровье пока не позволяло правителям общаться официально. Эдоард своей королевской волей мог никого не допустить на эту встречу. И Гардвейг его поддержал. В итоге – обычный зал с камином, столик и двое немолодых людей, сидящих в уютных креслах. – Что-то случилось? – Да вот ведь… прочти сам. Гардвейг принял из рук Эдоарда небольшой свиток пергамента и пробежал глазами по строчкам. Уже на середине его лицо покраснело. Потом побелело, а потом он запустил свиток в угол и прорычал: – С-стервь малолетняя!!! Эдоард смотрел серьезно и внимательно. – Думаешь, правда? Гардвейг махнул рукой. Мол, подожди, дай успокоиться. Эдоард посмотрел на него и сам налил ему вина, протянул кубок… Гардвейг сделал несколько глотков, постепенно успокаиваясь. – Это откуда?! – Рику прислали. Так это правда? – Не знаю, – мрачно отозвался Гардвейг. – Но если Анелия пошла в мать, я бы не удивился. Та с любыми штанами готова была закрутить, эта тоже вот… Чем хочешь клянусь – не знаю. – А так там все верно? – Про воспитание, про воспитателя – верно. Про родинки… У нас есть одна семейная – на пояснице. Но мало ли что, как, откуда. И я ее не осматривал. – А если я осмотрю? Найдем повитуху, докторуса… сам понимаешь. Гардвейг понимал. Собственно, он женился несколько раз на вдовах. Но ведь не на убийцах! И не вслепую… он-то про своих жен все знал, с самого начала. – Понимаю. И возражать не стану. Об этом кто знает?