Ждала Алисия. Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать. Ждал Ричард – он не мог уйти, не узнав о судьбе друга. Ждал Август Брокленд. Чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда! Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением. Они ждали. И, когда Тахир вышел из комнаты, встретили его вопросительными взглядами. Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард – да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс – и тут же накапал в ложку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало. Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел в соседнюю комнату. На кровати лежало… тело. Вокруг него стояли тоскливые докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон… Рик сдернул простыню с лица друга. Что чувствуют в таких случаях? Боль? Недоумение? Растерянность? Это было в полном составе. И – непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще вчера утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного. Нет, ничего нет и никого нет… Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел. Лиля не обратила на него внимания. «Вот она твоя плата, твое сиятельство. Дура, безмозглая дура!!! Тебе был неудобен муж? Вот и получилось… ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое. Ты можешь выть, кусаться, ругаться… ты ничего не можешь сделать. Ни исправить, ни подумать – ни-че-го… Останься он жив – и ты искала бы обходные пути, думала бы о разводе, бегала бы от него… ты могла бы. А он – умер. И ничего не осталось. Только девочка с синими глазами. Все ли ты сделала для его спасения? Все, тут себя упрекнуть не в чем. Ты рада в глубине души? Рада… И до смерти тебе не освободиться от тяжкого груза. Больно, боги, как же больно…» – Лилиан… Август Брокленд заставил дочь встать с кресла и повел по коридорам в покои Алисии Иртон. Там было сейчас единственное, что нужно его девочке. Единственный, кто нужен. – Мама… – всхлипнула Миранда, увидев ее. И повисла у Лили на шее, разревевшись еще сильнее. – Мама, мамочка… Лиля крепко прижала к себе ребенка и расплакалась вместе с ней. Август обменялся взглядом с Алисией, и они покинули спальню. – Пусть побудут одни, – сказала Алисия, плотно закрывая за собой дверь. – Да, не повезло моей девочке. Алисия с силой провела руками по лицу. – Это страшная трагедия. Для нас всех… – Для вас – тоже? Август смотрел испытующе. И Алисия не стала лгать. Все равно не получилось бы. Этот мужчина видел ее насквозь. – По-своему я любила сына… – Я сочувствую вашему горю. И… я постараюсь ненадолго увезти отсюда дочь. И внучку. Вы поедете с нами? Алисия растерянно пожала плечами. – Мне надо похоронить сына… – Это – после похорон. Не вопрос, нет. Предложение. И Алисия это понимала. Джерисон ушел, но жизнь – она продолжается. Что она выберет? Именно здесь и сейчас. Жизнь при дворе, правила, распорядок и интриги или море, которое даже сейчас плещется в глазах Августа. И маленький, хотя бы на старости лет, кусочек счастья? – Я п-поеду. – Алисия чуть охрипла. Август кивнул. – Я буду ждать. А сейчас… давайте распорядимся о патере и прочем? – Давайте… Мужчина и женщина под руку вышли из комнаты. Жизнь продолжалась. Эдоард был мертвенно-бледен и словно постарел внезапно лет на десять. Но старался держаться. И Рик понимал его. Больно? Безумно. И непонимание – за что? Почему так? Но есть дела. Королевский долг. Даже когда властитель теряет родных и близких, на его плечах лежит государство. Он – король. Он – должен. – Что делать с Уэльстером? Эдоард испытующе посмотрел на сына. – А что ты хочешь? Даже сейчас устроил проверку… Рику становиться королем после него. Ему и решать. Мерзко? Увы… жизнь короля именно такова. – У нас два выхода, – спокойно заговорил Рик. – Первый: обнародовать подоплеку отравления Джеса и объявить войну Уэльстеру. Второй: замолчать это все, отменить смотрины из-за траура, проводить Лидию и потребовать от Гардвейга… сколько лет второй принцессе? – Она на год младше Анелии. – Пусть приезжает, живет здесь и воспитывается с девочками. Жениться мне все равно надо. Так или иначе. – А месть? – Анелию я бы своими руками придушил, – оскалился Ричард, вдруг сделавшись на миг похожим на хищного зверя. – Но эта дрянь умудрилась сбежать. А Уэльстер… Наши войны Авестеру в радость. Эдоард посмотрел на сына с невольным уважением. Дикие решения? Страшные? Сейчас им полагается пребывать в глубоком горе от утраты? Даже этого себе короли позволить не могут. Даже этого… Ричард будет не спать ночами от бешеной тоски, будет выплескивать горе в поединках, в работе, но не даст ему разрушить союз с Уэльстером. – Ты молодец, сынок. Ричард вздохнул. – Ох, отец… Тебе лучше сейчас лечь и уснуть. Двору я все объявлю сам. – Разве тут уснешь? – Тахира попросим. Не загоняй себе сердце. Сам понимаешь… Эдоард понимал. И знал, что если сейчас не отдохнет… – Ладно. Зови Тахира.