— Его старший брат Пит служил в морской пехоте, но с правоохранителями никак не связан. Мальчишкой он часто конфликтовал с полицией, а год назад попал под арест в Бостоне. — Это ничего не значит. По слухам, бостонская полиция за любой чих арестовывает. Тут Рейчел мерещится тень шанса. Крохотное зернышко, которое может и не проклюнуться, но тем не менее. — Ага, — отзывается Рейчел и с фальшивым безразличием добавляет: — Улицу неправильно перейдешь, развернешься не там, и все, арест. — Да уж, — сдержав смешок, бормочет измененный голос, но мигом возвращается к делу. — Может, мы и разрешим привлечь деверя. Скинь мне по «Викру» информацию о нем. — Скину. — Умница. На лету схватываешь. Так мы и работаем уже много-много лет. Цепь поможет тебе, Рейчел, — обещает голос, и связь обрывается. Коп в форме выходит из дома Паттерсонов и направляется к машине. Венди встает у двери и машет ему. Пора уезжать. С этой улицы. Из этого городка. Рейчел вставляет ключ в зажигание, и в карбюраторе хлопает. Коп поворачивается и смотрит на нее. Что делать Рейчел? Только помахать ему в окно. Вот еще один человек засек ее сегодня за подозрительным занятием. По шоссе 1А Рейчел едет до Рольфс-лейн, затем на автомагистраль и через мост на остров Плам. В половине квартала от дома она замечает Стюарта, чудаковатого приятеля Кайли. Вот черт! Она останавливает «вольво» и открывает окно. — Привет, Стю! — говорит она как ни в чем не бывало. — Миссис О’Нил, то есть мисс Кляйн… Я… Я за Кайли беспокоюсь. Сегодня днем ни одной эсэмэски от нее не пришло. Миссис М. сказала, что Кайли приболела. — Так и есть, приболела, — кивает Рейчел. — Да? А что с ней? — Кишечная инфекция. — Ой, неужели? Вчера она хорошо себя чувствовала. — Началось все внезапно. — Да, наверное. Утром Кайли прислала мне эсэмэску, но ничего такого не написала. Я решил, она хочет прогулять доклад по египтологии. Это было бы глупо, ведь Кайли… — Да-да, знаю, она спец по египтологии. Говорю же, началось все внезапно. Судя по озадаченному виду, Стюарт до конца ей не верит. — Ей полкласса написало, а Кайли никому не отвечает. Рейчел пытается сочинить правдоподобное объяснение. — У нас дома Сеть упала, вот Кайли и не на связи. Ей же теперь ни эсэмэску не отправить, ни в «Инстаграм» не зайти. — И на сотовом денег не осталось? — Нет. — Хотите, я роутер посмотрю? Может, в нем проблема? — Лучше не надо. Боюсь, инфекция и до меня добирается. Зараза есть зараза. Не хочу, чтобы и ты заболел. Кайли я обязательно передам, что ты про нее спрашивал. — Ну, до свидания! — говорит Стюарт, тушуется под пристальным взглядом Рейчел, разворачивается и, помахав ей рукой, идет по дороге обратно. Рейчел проезжает пятьдесят ярдов, оставшиеся до дома. Об этом она и не думала. Школьные друзья Кайли постоянно пишут ей эсэмэски и послания в мессенджерах. Если Кайли замолкает больше чем на час, в жизни подростков образуется гигантский вакуум. Правдоподобные отмазки скоро кончатся. Вот еще одна проблема вдобавок ко всем имеющимся. 19 Четверг, 17:11 Пит еще не добрался до дома, но терпеть больше не может. Целый день ведь в лесу бродил. Кожа горит огнем и зудит, зудит, зудит… Зуд, который не унять, так ведь писал старик Де Квинси?[21] С шоссе 2 он гонит «додж-рам» на территорию национального парка «Гора Вачусетт». Там есть пруд, к которому никто не ездит. Через спинку сиденья Пит тянется к рюкзаку, внимательно смотрит на дорогу, но поблизости ни души. Из рюкзака он вытаскивает пакетик высококачественного мексиканского героина. С тех пор как Управление по борьбе с наркотиками урезало список разрешенных наркопрепаратов, жизнь тех, кто получал лекарства через Совет по делам ветеранов, намного усложнилась. Какое-то время Пит заполнял вакуум через даркнет, но федералы активизировались и там. Героин раздобыть проще, чем оксикодон, а еще он гораздо эффективнее, особенно героин из Золотого треугольника[22] и новый из мексиканского штата Герреро. Пит достает ложечку, зажигалку «Зиппо», шприц и резиновый жгут. Он варит героин, перевязывает вену, набирает разведенный порошок в шприц и щелкает по иголке, чтобы выпустить пузырьки воздуха. Укол — и скорее, скорее убрать принадлежности в бардачок: вдруг он отключится, а у обслуги национального парка разыграется любопытство. За лобовым стеклом осенние листья и лазурная гладь пруда. Красота деревьев уже меркнет, но многоцветье удивительно — и огненный оранжевый, и красный, и невероятный загорелый желтый. Пит расслабляется: пусть героин растворится в крови. Пит никогда не изучал статистику и не представляет, сколько ветеранов так или иначе страдают наркоманией, но число наверняка внушительное. Особенно среди побывавших в горячих точках. При наступательной операции 2008 года абсолютно все бойцы его роты получили ранения или травмы. Со временем люди перестали обращаться к фельдшерам. Чего ради? Сотрясение мозга, сломанное ребро или растянутую спину в лазарете не вылечишь, а ты валяешься на больничной койке, пока твои товарищи расчищают дороги и разминируют мосты. Наркотики, в частности героин, временно освобождают тело от боли. От боли, накопленной за десятилетия жизни на земле. Больно, когда кость трется о кость; больно, когда падаешь; больно, когда на тебя швыряют балки; больно при поломках некачественного оборудования; больно с высоты тридцать футов лететь в вади; больно от избыточного давления взрывной волны, когда в тридцати футах от тебя детонирует СВУ. И это лишь физическая боль. Пит откидывает спинку сиденья — пусть героин снимает напряжение, с которым не справляется сон. Пусть ?-опиодные рецепторы в головном мозгу гасят боль и стимулируют выброс гормона удовольствия дофамина. Глаза блестят, на дальнем берегу пруда мерещатся чудные ветвистые деревья, по серебристой воде гуляют тонконогие болотные птицы. После каждой дозы накатывают воспоминания. Большей частью плохие. Большей частью о войне. Порой об одиннадцатом сентября. Пит думает о Каре и Блэр. Ему чуть за сорок, а за плечами два брака и два развода. Почти у всех его знакомых та же картина, у военных дела еще хуже. Сержант Магра, с которым Пит участвовал в последней для себя заморской операции, разводился четырежды. Кара — ошибка юности, в браке они прожили только тринадцать месяцев, а вот Блэр… Боже, она была как песня Таунса Ван Зандта. Она ушла и забрала с собой сердце Пита, его жизнь, его деньги. Деньги… Вот еще одна проблема. Продержись Пит в морской пехоте еще семь лет, и можно было увольняться в запас с половиной жалованья… На самом деле после случившегося в Кэмп-Бастионе в сентябре 2012 года[23] Пит чудом избежал военного суда. Женщины, деньги, проклятая война… К черту все это! Пит закрывает глаза: пусть героин его полечит. Героин его лечит. Лечит как следует. Минут на двадцать Пит засыпает, потом едет в магазинчик «Севен-элевен» купить «Гаторад» и пачку «Мальборо». Беспокойство о Рейчел временно забылось. Вернувшись в машину, Пит включает радио. Крутят Спрингстина. Песня новая, нового Спрингстина Пит не знает, но это ничего. Он закуривает, делает глоток «Гаторада», едет в Холден, потом по шоссе 122А домой. В Вустер Пит вернулся пару месяцев назад. Сентиментальных мыслей город не вызывает: родственников здесь не осталось, старые друзья тоже почти все разъехались. Живет он на старой мельнице, которую разделили на квартирки. Для Пита это сущая нора, которая нужна, чтобы отсыпаться и получать почту. Пит паркует свой «додж», заходит в квартиру, берет из холодильника бутылку пива «Сэм Адамс» и ставит айфон на зарядку. Когда гаджет оживает, Пит просматривает второе сообщение от Рейчел: «Мне разрешили тебя привлечь. Позвони мне, пожалуйста!» Пит набирает ее номер. Отвечает Рейчел сразу же: — Пит? — Ага, в чем дело? — Ты дома? — Да. Что стряслось? — Я перезвоню. Телефон звонит снова. «Неизвестный абонент», — высвечивается на дисплее. — Рейчел? — Я звоню с одноразового сотового. Ох, Пит! Мне нужно с кем-то поговорить! Я звонила Марти, но он в Джорджии. Боже мой… Рейчел заливается слезами. — Что случилось? Ты попала в аварию? — Кайли… Ее забрали. Ее похитили! — Что? А это точно не… — Пит, ее похитили! — Ты в полицию звонила? — Нельзя, Пит! Ни в полицию, вообще никому.