Женщина открывает окно со своей стороны. — О боже! — шепчет она. Патрульный все ближе. Хруст гравия обрывается у открытого окна. — В чем дело, сэр? — осведомляется женщина. — Мэм, вы знаете, с какой скоростью ехали? — спрашивает патрульный. — Нет. — Я засек пятьдесят две мили в час. А здесь школьная зона, ограничение до двадцати пяти. Наверное, вы не видели знаки. — Нет, не видела. Я даже не знала, что поблизости есть школа. — Знаки висят везде, мэм. — Простите, я их не заметила. — Предъявите ваши… — начинает патрульный и осекается. Кайли чувствует, что он смотрит на нее. Она вся дрожит. — Сэр, это ваша дочь сидит? — спрашивает патрульный. — Да, — отвечает мужчина. — Мисс, пожалуйста, посмотрите на меня. Кайли поднимает голову, но глаза держит плотно закрытыми. Она по-прежнему дрожит. Патрульный догадывается: что-то здесь не так. Полсекунды коп, Кайли и похитители решают, что делать дальше. Женщина тяжело вздыхает, потом раздается одинокий выстрел. 2 Четверг, 08:35 У нее контрольное посещение онколога. Нужно раз в полгода проверяться и выяснять, в каком состоянии рак груди, по-прежнему ли в ремиссии. Кайли она велела не волноваться: мол, самочувствие у нее прекрасное, и почти наверняка все отлично. В душе Рейчел, конечно же, чувствует: отлично будет вряд ли. Изначально прием назначили на четверг перед Днем благодарения, но на прошлой неделе она сдала анализ крови. Доктор Рид получила результаты и попросила Рейчел приехать сегодня. Прямо с утра. Доктор Рид — мрачноватая невозмутимая уроженка канадской провинции Новая Шотландия, к панике она точно не склонна. Рейчел едет на юг по автомагистрали I-95 и старается об этом не думать. Что толку волноваться? Ничего же не известно. Вдруг доктор Рид на День благодарения собралась домой в Канаду, вот и сдвинула приемы вперед? Рейчел не чувствует себя плохо. Пожалуй, за последние два года она себя не чувствовала так хорошо. Какое-то время она словно увязала на полосе невезения, но ситуация изменилась. Развод уже в прошлом. Она пишет лекции по философии для новой работы, к которой приступит в январе. После химиотерапии почти отросли волосы, вернулась сила, она набирает вес. Психические проблемы тоже в прошлом. С минувшим годом Рейчел расплатилась сполна и снова стала организованной, уверенной в себе женщиной, которая работала в двух местах, чтобы Марти окончил юридический и они купили дом на острове Плам. Ей только тридцать пять, вся жизнь впереди. «По дереву стучи!» — думает Рейчел и хлопает зеленую вставку на приборной панели, якобы деревянную, но куда вероятнее — пластмассовую. Багажник «Вольво-240» — настоящий тайник, там среди всякой всячины валяется старая дубовая трость, но не тянуться же к ней, рискуя жизнью и здоровьем! Часы на сотовом показывают 8:36. Кайли уже сошла с автобуса и вместе со Стюартом идет по игровому полю. Рейчел шлет ей эсэмэску: Какой мальчик дергает девочек за косиськи? Дурацкий пошловатый прикол, она лелеяла его все утро. Целую минуту ответа нет, и Рейчел сама посылает ответ: Шепелявый. Ответа по-прежнему нет. Рейчел пишет: Неужели не поняла? Попробуй прошепелявить: «Косички». Так, Кайли демонстративно ее игнорирует. «Зато Стюарт небось хохочет», — с ухмылкой думает Рейчел. Он всегда смеется над ее тупыми приколами. На часах 8:38, начинаются пробки. Опаздывать Рейчел не хочет, она никогда не опаздывает. Может, съехать с автомагистрали на шоссе 1? «У канадцев День благодарения в октябре», — вспоминает Рейчел. Значит, доктор Рид вызвала ее из-за плохих анализов. «Нет!» — говорит себе Рейчел и качает головой. На этот раз она не покатится по наклонной пессимизма! Жизнь продолжается. Пусть у нее пожизненная виза в Страну Больных, для самой Рейчел главное не это. Пессимизм остался в прошлом — где она работала официанткой, водила такси и обхаживала Марти. Сейчас она наконец развернется как следует. Она же преподаватель! Рейчел обдумывает свою первую лекцию. Шопенгауэр, пожалуй, тяжеловат для большой аудитории. Пожалуй, начать лучше с анекдота про Сартра и официантку в кафе «Два…»[6]. Звонит телефон, и Рейчел дергается от испуга. «Неизвестный абонент», — высвечивается на дисплее. — Алло! — отвечает Рейчел по громкой связи. — Запомни две вещи, — говорят ей через какое-то устройство для изменения голоса. — Ты не первая и однозначно не последняя. А еще дело не в деньгах. Дело в Цепи. «Это пранкер», — говорит какая-то часть разума, но другие, древние, живущие в мозжечке, реагируют не иначе как животным страхом. — Боюсь, вы ошиблись номером, — предполагает Рейчел, но голоc невозмутимо гнет свое: — Через пять минут, Рейчел, тебе поступит самый важный звонок в твоей жизни. Машину лучше поставить на обочину. Мозги лучше включить. Ты получишь подробные указания. Убедись, что телефон у тебя заряжен, а поблизости есть бумага и ручка, чтобы записать нужные данные. Не скрою, следующие несколько дней будут очень сложными, но Цепь тебе поможет. Рейчел пробирает озноб. Во рту вкус меди, как у старых монет. Голова кружится. — Я в полицию позвоню или… — Никакой полиции. Никаких правоохранителей. Рейчел, ты прекрасно справишься. Мы не выбрали бы тебя, если бы считали, что ты сломаешься. Наши требования могут показаться невыполнимыми, а на самом деле вполне тебе по силам. По спине у Рейчел бежит холодок. Это в настоящем проглядывает будущее. Пугающее будущее, которое наступит через считаные минуты. — Кто вы? — спрашивает Рейчел. — Молись, чтобы никогда не узнать ни кто мы, ни на что мы способны. Вызов обрывается. Рейчел ждет идентификации вызывающего абонента, но номер так и не определяется. А вот голос… Механически искаженный и неторопливый, холодный и уверенный, даже надменный. Что тот человек имел в виду, когда говорил о самом важном звонке в ее жизни? Рейчел смотрит в зеркало заднего обзора и с высокоскоростной полосы переводит «вольво» на среднюю: вдруг и правда будет еще один звонок? Рейчел нервно треплет нитку, торчащую из ее красного свитера, когда айфон звонит снова. Еще один неизвестный абонент. Рейчел нажимает зеленую кнопку «Принять вызов»: — Алло! — Это Рейчел О’Нил? — осведомляется голос. Уже другой голос. Женский. Женский и очень расстроенный. Рейчел хочет сказать «нет», хочет сдержать надвигающуюся катастрофу, заявив, что она, вообще-то, вернулась к девичьей фамилии и снова зовется Рейчел Кляйн, но понимает: смысла нет. Ни словом, ни делом она не помешает этой женщине объявить, что случилось худшее. — Да, — отвечает Рейчел. — Простите, Рейчел, но у меня для вас ужасные новости. Найдете ручку и листок, чтобы записать указания? — Что случилось? — спрашивает Рейчел, испугавшись по-настоящему. — Я похитила вашу дочь.