— Знаю, что не должна здесь парковаться. Я звонила онкологу. Похоже… похоже, у меня рак рецидивирует. Патрульный кивает, сообразив, что дело серьезное. — Мэм, вы сможете продолжить поездку в таком состоянии? — Да. — Я не буду выписывать вам штраф за нарушение ПДД, но убедительно попрошу здесь не стоять. Я задержу транспорт, пока вы на свою полосу выезжаете. — Спасибо, сэр. Рейчел поворачивает ключ в зажигании, и старый «вольво» с ропотом просыпается. Патрульный останавливает движение в крайней полосе справа, и «вольво» без проблем съезжает с обочины. По автостраде машина Рейчел движется еще милю, а на следующем повороте сворачивает на подъездную дорогу. К югу отсюда больница, где ей, возможно, поправят здоровье, только сейчас это совершенно не важно. Спасение Кайли — вот ее солнце, звезды и целая вселенная. Рейчел едет на север по I-95, точнее, гонит «вольво», как никогда прежде. Из крайней правой полосы в среднюю, из средней — в высокоскоростную. Шестьдесят миль в час, шестьдесят пять миль в час, семьдесят, семьдесят пять, семьдесят восемь, восемьдесят. Мотор ревет, но в мыслях у Рейчел одно: «Давай! Давай! Давай!» Ей нужно на север. Нужно достать деньги — оформить кредит в банке. Нужно достать одноразовые телефоны. Нужно достать пушку и все необходимое для спасения Кайли. 5 Четверг, 09:01 Случилось все очень быстро — пистолет выстрелил, и они тронулись дальше. Сколько времени прошло? Кайли сбилась со счета. Семь-восемь минут назад они свернули на дорогу поменьше, проехали в конец длинной подъездной аллеи и остановились. Женщина сфотографировала ее, Кайли, и выбралась из салона позвонить. «Маме моей звонит. Или папе», — подумала Кайли, оставшаяся в машине с мужчиной. Тот тяжело дышал, чертыхался сквозь зубы и странно, по-звериному поскуливал. Выстрел в полицейского в план явно не входил, и мужчина справлялся с этим не без труда. Кайли слышит, что женщина вернулась в машину. — Ну вот, дело сделано. Она все понимает и знает, что должна делать, — объявляет женщина. — Веди девчонку в подвал, а я спрячу машину. — Хорошо, — покорно отвечает мужчина. — Кайли, нужно вылезти из салона. Я открою тебе дверцу. — Куда мы идем? — спрашивает Кайли. — Мы приготовили тебе комнату. Не волнуйся, — просит мужчина. — Пока ты держишься очень хорошо. Кайли чувствует, как мужчина склоняется над ней, чтобы отстегнуть ремень безопасности. Изо рта у него воняет ужас как. Дверца со стороны Кайли открывается. — Повязку не снимай. Я держу тебя под прицелом, — предупреждает женщина. Кайли кивает. — Ну, чего ждешь?! — истерично визжит женщина. — Пошевеливайся! Кайли спускает ноги в пустоту открытой дверцы и начинает вставать. — Голову береги! — негромко просит мужчина. Медленно и осторожно Кайли встает на ноги. Она пытается уловить шум транспорта или другие звуки, но не слышит ничего — ни машин, ни птиц, ни привычного шелеста океанских волн. Они где-то в глубине острова. — Сюда! — говорит мужчина. — Я возьму тебя за руку и поведу вниз по лестнице. Никаких глупостей! Бежать тут некуда, мы оба готовы тебя застрелить. Ясно? Кайли кивает. — Ответь ему, — требует женщина. — Я не стану делать глупостей, — говорит Кайли. Она слышит, как отодвигается засов и открывается дверь. — Осторожно! Ступеньки старые и довольно крутые, — предупреждает мужчина. Кайли медленно спускается по деревянной лестнице, мужчина придерживает ее за локоть. За последней ступенькой бетонный пол. У Кайли обрывается сердце. Дома у них тоже есть подвал, но там пол земляной. В земле можно прорыть лаз, а в бетоне не получится. — Сюда, — говорит мужчина и ведет Кайли по подземному отсеку. Это подвал, ясное дело. Подвал дома в сельской глуши. Кайли думает о маме, и ее снова душат слезы. Бедная мама! Она скоро должна пойти на новую работу. После рака и развода у нее только-только налаживается жизнь. Какая несправедливость! — Садись, — велит мужчина. — Ниже, ниже садись. На полу есть матрас. Кайли садится на матрас, по ощущениям покрытый спальным мешком и простыней. Раздается щелчок — женщина делает фотографию. — Так, я иду в дом, чтобы отправить ей фотку и проверить «Викр»[8]. Очень надеюсь, они на нас не злятся. — Не рассказывай им о том случае, — предлагает мужчина. — Скажи, что все идет по плану. — Сама знаю! — огрызается женщина. — Все будет хорошо, — неубедительно обещает мужчина. Судя по звукам, женщина быстро поднимается по деревянным ступенькам и закрывает дверь подвала. Кайли пугается: она теперь наедине с мужчиной, который может сделать все, что угодно. — Не бойся, Кайли, — успокаивает мужчина. — Повязку можешь снять. — Я не хочу видеть ваше лицо, — парирует Кайли. — Я снова надел лыжную маску, так что ничего страшного. Кайли снимает повязку. Мужчина стоит рядом, по-прежнему с пушкой в руках. Куртку он снял, оставшись в джинсах, черном свитере и в мокасинах, облепленных глиной и грязью. Итак, это плотный мужчина лет за сорок. Или за пятьдесят. Подвал прямоугольный, примерно двадцать футов на тридцать. В нем два квадратных окошка, снаружи заваленных листьями. Пол бетонный, на нем лежит матрас, рядом с матрасом стоит лампа. Кайли принесли спальный мешок, ведро, туалетную бумагу, картонную коробку и две большие бутылки воды. Оставшаяся часть подвала пустует, если не считать древней чугунной плиты у стены и бойлера в дальнем углу. — Пару дней ты поживешь здесь. Пока твоя мать не заплатит выкуп и не сделает еще кое-что. Мы постараемся, чтобы тебе было комфортно. Ты наверняка перепугана. Представить не могу… — Мужчина почти задыхается. — Кайли, мы не привыкли к этому. Мы не такие люди. Пожалуйста, пойми: нам все это навязано. — Зачем вы меня похитили? — Вот вернешься к матери, и она все тебе объяснит. Моя жена запрещает мне обсуждать это с тобой. — По-моему, вы добрее ее. Пожалуйста, не могли бы вы… — Нет. Если попытаешься сбежать, мы — вау! — убьем тебя. Я серьезно. Ты знаешь, на что мы с-с-способны. Ты была с нами. Ты все слышала. Бедный парень… Боже мой… Вот, надень на левое запястье. — Мужчина протягивает ей наручник. — Затяни так, чтобы нельзя было вырваться, но и чтобы не натирало. Ага, хорошо… Чуть туже. Дай проверю. Мужчина осматривает запястье Кайли и затягивает наручник, потом берет другой, пристегивает к тяжелой металлической цепи, а ее навесным замком прикрепляет к чугунной плите. — Цепь футов девять длиной, так что по подвалу двигаться можно. Видишь ту штуку у лестницы? Это камера. Мы будем следить за тобой, даже не спускаясь в подвал. Люминесцентную лампу гасить не станем, чтобы всегда видеть, чем ты занята. В общем, никаких глупостей, ясно? — Ясно. — Подушка и спальный мешок у тебя есть. В той коробке туалетные принадлежности, еще несколько рулонов туалетной бумаги, крекеры из муки грубого помола и книги. Ты Гарри Поттера любишь? — Да. — Там весь цикл. Еще добрая старая классика для девочек твоего возраста. Я знаю, о чем говорю. Я учи… Книги очень хорошие. «„Я учитель литературы“? Это он хотел сказать?» — гадает Кайли, а вслух говорит: — Спасибо! «Будь вежлива, — велит себе она. — Веди себя как хорошая, перепуганная, трясущаяся от страха девочка, которая не создаст проблем». Мужчина садится на корточки рядом с Кайли, по-прежнему держа ее под прицелом: — Дом наш стоит в лесу. Возле него обрывается наша собственная грунтовая дорога. Если начнешь кричать, никто тебя не услышит. Участок у нас большой, окружен лесом. Но если кричать ты все же начнешь, я увижу и услышу на камере. Рисковать мне не позволено, поэтому придется спуститься сюда и заткнуть тебе рот кляпом. А чтобы ты не вытащила кляп, придется наручниками сковать тебе руки за спиной. Ты ведь понимаешь? Кайли кивает. — Теперь выверни карманы и отдай мне твою обувь. Кайли выворачивает карманы, но в них только деньги. Нет ни телефона, ни перочинного ножика. Телефон остался на грунтовой дороге острова Плам.