Ежонок тоже заметила самолеты: – Ребята, нас, кажется, встречают? – Не думаю, что стоит ждать цветов и оркестра, – нахмурился Никита. Как же все неудачно складывалось. У него не осталось другого выхода. Он активировал бортовой излучатель, и перед глазами появилась сетка прицела. Никита ждал. Стрелять первым он не хотел. Ястребы прошли над капсулой, улетели далеко назад, развернулись и начали заходить на атаку. От истребителей отделились ракеты и, набирая скорость, устремились к «ГЕКу». «Заир, управление на тебя!» – бросил Никита и почувствовал, как Заир принял управление. «Порядок, Горец!» Горец ухмыльнулся и поразил подлетающие ракеты. Они взорвались, разбрызгивая вокруг клочья пламени и осколков. Ястребы низко прошли над корпусом челнока и полетели к городу, чтобы совершить новый разворот и заход на цель. – Зачем они так? Мы же ничего им плохого не делаем! – занервничала Ежонок. У него не осталось времени, чтобы ее утешить, но он чувствовал, что она очень боится, но держит себя в руках, не поддается панике. А паниковать было от чего. Даже если они и уничтожат ястребов, то все равно об их визите теперь станет известно повсюду. А если обитатели этой чудной планеты решили отгородиться от внешнего мира и добровольно обрекли себя на одиночество, для них появление Горца и компании – прямая угроза привычному укладу жизни. Проще спалить всех к глоту и забыть как о страшном сне. Истребители прочихались пулеметами. Никита почувствовал, как пули застучали по корпусу челнока. Слава творцу, для «ГЕКа» они угрозы не представляли. Пролетев над ними, истребители заложили новый вираж и выпустили ракеты. Горец успел управиться и с ними. В небе расцвели еще четыре огненных розочки. Никита не хотел сжигать истребители. Пока он оборонялся, еще оставалась надежда, что удастся объясниться и установить дружеский контакт, но если кто-нибудь погибнет, о дружбе и дипломатии можно забыть. Местные им не простят. Новый вираж ястребов. Они кружили над «ГЕКом» точно падальщики. Следующую атаку Никита не смог отразить, излучатели оказались бесполезны. По ним ударили высокочастотным резонатором, один раз, второй, третий. Тем самым оружием, которым ранее вывели из строя всю электронику. Вот и сейчас получился тот же результат. Бортовой компьютер замкнуло, и он отрубился. Капсула резко клюнула носом вниз и ушла в свободное падение. – Мы подбиты!!! – закричала Ежонок. – Без паники! – потребовал Горец. Электроника приказала долго жить. Компьютер не пережил этого известия. К сожалению, с «ГЕКом» пришла пора попрощаться, но умирать Никита не собирался. У них еще оставалась механика. Он нащупал между ложементами рукоять катапульты, и рванул ее на себя. Верхняя часть капсулы резко оторвалась от «ГЕКа» и ушла куда-то вверх. Их ложементы пришли в вертикальное положение и отстрелились. Капсула продолжала падать, а они набирали высоту. Ежонок вжалась в кресло, ухватившись за подлокотники, так что даже пальцы побелели. Ей было очень страшно. Заир сидел неподвижно с закрытыми глазами. Кресла достигли пика подъема и резко устремились вниз. Выстрелили парашюты, и началось плавное снижение. Теперь для ястребов они были как на ладони. Легкая мишень, можно расстрелять из пулеметов. Никита даже успел попрощаться с жизнью. Обидно за Ежонка. Какой же он дурак, что согласился взять ее с собой. Стало так обидно, что Никита стиснул зубами рвущийся наружу вой. Ястребы совершили круг над снижающимися ложементами и направились назад к городу. Похоже, добивать их никто не собирался. Камень с сердца упал. На земле они окажутся не такой легкой добычей. Можно и побороться. Никита увидел, как умер их «ГЕК». Челнок упал в сердце леса, ломая деревья, и взорвался. Начался пожар. В небо поднялся столб черного дыма – сигнальный костер. Они приземлились на лесной окраине. Ложемент Никиты ударился о землю и перевернулся. Вслед за парашютом его протащило по земле метров десять вниз по склону. Повезло, что он оказался вверху, а не бороздил носом землю, придавленный креслом. Пока ложемент тащило вслед за парашютом, Никита извлек из куртки простой нож с выкидным лезвием и перерезал крепления кресла, потом приподнялся, подтянулся и обрезал стропы парашюта. Кресло тряхнуло, и оно остановилось, налетев на корягу. Никита вылетел вперед и покатился по склону вниз. Вот и приземлились. Вот и допрыгались. Поднявшись с земли, Никита бросился вверх по склону, где виднелись прочно упакованные друзья. Он волновался за Таньку. Как она пережила приземление? Все ли хорошо? В первом ложементе оказался Заир. Он уже справился с торможением и стропами парашюта и теперь выбирался из кресла, бледный и с прокушенной губой. Капельки крови текли по подбородку. Похоже, у него застряла нога. Он тянул ее изо всех сил, дергал ремни, пытаясь освободиться. Никита остановился, но Заир от помощи отказался. Кивнул ему, мол, у меня все в порядке, займись Танькой. Ежонок лежала в ложементе у кромки леса. Парашют запутался в ветвях, и ее не утащило. Она без сознания бессильно висела на ремнях безопасности вертикально стоящего кресла. Голова склонилась на грудь, и на колени накапала маленькая лужица крови. – Разбери меня глот! – выругался Никита, подбегая к ней. Он поднял ей голову, расстегнул ремни и вытащил на себя. Положив на траву, он внимательно осмотрел девушку. Ссадина на виске, разбитые губы и наливающийся синяк на скуле. Похоже, при посадке ее ударило об дерево, после чего ложемент упал. Никита похлопал Ежонка по щекам, приводя в сознание. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. – Танька, ничего, ничего. Все в порядке! Мы сели. Мы живы! – запричитал он. Она попыталась улыбнуться. Получилось плохо. К ним доковылял Заир, склонился над Ежонком, убедился, что все в порядке, и сел рядом. «Присмотри за ней», – попросил Никита. «Порядок, Горец!» – сказал Заир. Он должен раздобыть оружие. К его ложементу по штатной комплектации крепился малый излучатель Лазарева. Надо его срочно найти. Какое никакое, но все же оружие, если его, конечно, не сплющило от приземления. «Лазарев» оказался на месте, но крепление заело. Механика не срабатывала. Оторвав подлокотник, Никита отбил запорные замки и вытащил излучатель. Распрямляясь, он увидел мчащиеся к ним со стороны города джипы военного образца. Над водительскими кабинами возвышались жадные дула пулеметов. Возле них тряслись в ожидании приказа «стрелять на поражение» бойцы в черных беретах. Никита бросился со всех ног вверх по холму к друзьям. Предупредить их и бежать в лес. Может, им еще удастся скрыться. Хотя он понимал, что надеяться глупо. Надежда умерла, когда он поднялся к друзьям… * * * Их куда-то везли в кузове грузовика. Грунтовая дорога, по которой они ехали, оказалась разбитой. Грузовик то и дело потряхивало, иногда заносило на очередном повороте, тогда водитель изощренно ругался, так что в кузове слышно было. Пару раз он замедлял ход и начинал петлять, выбирая дорогу получше, при этом разговаривая по рации с грузовиком, идущем впереди. Водилу интересовало состояние дороги, когда заплатят деньги за ходку, что там говорил капитан Сайлифус про матобеспечение, и какова сестричка Асаби в постели, последнее интересовало водилу во всех подробностях. Правда, подробности так и не последовали. Машина завязла задними колесами в каше, в которую превратилась дорога. Пришлось прерывать болтовню, открывать окошко, разделяющее кабину водителя и кузов, и просить солдат подсобить, уведомив их: «Иначе долго еще не поедем, пока из форта тягач не пришлют». К словам водилы солдаты прислушались, отбросили брезентовый полог (сразу потянуло свежим воздухом и запахло мокрой травой), спрыгнули в грязь и принялись толкать грузовик. Никите завязали глаза, поэтому обо всем происходившем вокруг, он мог только догадываться. Водила и солдатня особенно не стеснялись в выражениях, на основании их слов резидент иностранной разведки мог бы начальству хоть каждый день сверхсекретные отчеты отправлять. Икаждый отчет не в бровь, так в глаз. Никита попытался пошевелиться. Руки, закованные в силовые браслеты за спиной, затекли. Казалось, что он больше не чувствует их. Стоило пошевелиться, как он тут же получил весомый тычок в бок, и грузный мужик, от которого пахло рыбой и чесноком, процедил сквозь зубы: – Тихо, ты! Не рыпайся. Как же глупо все получилось. У них, возможно, и был крохотный шанс спастись, уйти в чащу и залечь на время на дно какой-нибудь берлоги, только местные этот шанс просчитали еще тогда, когда «ГЕК» висел в воздухе, и отправили солдат патрулировать лес. Те машины, что он видел, оказались подкреплением, отправленным из ближайшего поселка. Когда Никита поднялся на горушку с «Лазаревым» наперевес, он увидел Ежонка и Заира. Они стояли на коленях с заложенными за голову руками. Над ними с автоматами наперевес возвышались люди в серой форме с зелеными погонами, в грязных черных сапогах и в беретах, с отрешенными лицами, словно они и не люди вовсе, а дроиды. Перед поставленными на колени Ежонком и Заиром вышагивал человек в черной форме, в фуражке и с хлыстом. При ходьбе он прищелкивал им по сапогу. Появление Горца наделало шуму. Ежонка и Заира тут же ткнули лицом в землю и придавили сапогами, чтобы не рыпались. На Никиту нацелились с десяток автоматных дул, а человек в фуражке выхватил из-за пояса пистолет. Никита и опомниться не успел, как его сбили с ног, вырвали излучатель, накинули на руки силовые браслеты, а глаза завязали какой-то вонючей, пропитанной машинным маслом тряпкой. Что происходило потом, он не помнил, его вырубили ударом приклада по голове. «Горец, ты меня слышишь?» – возник в голове тихий неуверенный голос Заира. «А куда я денусь», – ворчливо отозвался Никита. «Хорошо, что эти не знают, что мы можем мысленно общаться». «Ну и знали бы, что бы изменилось. Нам это вряд ли поможет», – мрачно заметил Никита. «Ну не скажи, мы можем подготовить побег, когда, конечно, у нас будет больше информации», – возразил Заир. «Да, конечно». «Как ты думаешь, что им от нас надо?» «Да глот их знает, когда приедем, думаю, тут же поймем. Ты лучше скажи, где Ежонок?» – этот вопрос больше всего волновал Никиту.