Не успеваю ничего ответить, потому что меня перебивает спокойный, и будто отрешенный от ситуации голос Ратмира: – Теперь, когда все все знают, может, обсудим наш план? – Я не буду ничего с тобой обсуждать! – мама скрещивает руки на груди. Позади слышится громкий выдох. – Мам, – снова обращаюсь к ней, хотя, мне кажется, что теперь мои слова для нее вообще перестанут иметь значимость. Похоже, мама считает меня предательницей. – Мама, – повторяю, делаю шаг к ней, но замираю в нерешительности. – Мы с тобой остались совсем беззащитными. Люди отца пару минут назад как раз это доказали. Да, ты недолюбливаешь Ратмира, – при этих словах мамочка усмехается, она даже не смотрит в мою сторону, задрав нос. – Но без него мы обречены. А если папа… – ком застревает в горле. – Если папы не станет, то и нас с тобой тоже. Она награждает мои слова молчанием. Долгим и пугающим. – Мамуль, пожалуйста, прошу… – в глазах скапливаются слезы и больше всего хочется исчезнуть. Отвратительная ситуация. Мерзкая. Как бы мне не хотелось самой держаться подальше от Цербера, я понимаю, он – меньшее из зол. – Давайте так, – Ратмир двигает меня в сторону и сам вступает в разговор. – Сейчас я расскажу, как будет, если уйду. А вы решите. Мама бросает на мужчину короткий взгляд, а затем опять отворачивается. – Валиевы давно точат на вас зуб и не отступят. Такая возможность выпадает редко. Соловей пошел на нарушение сделки. Уверен, Сабир предполагал это с самого начала, в этом был смысл. Так что теперь все складывается по его плану. Женившись на вашей дочери, а вы не сможете этому помешать, Валиев получит возможность управления всем, что вы имеете. Тогда Соловья убьют окончательно. Отключат от аппарата, и он сдохнет. Вы тоже сдохнете, скорее всего, потому что Сабиру не нужно ничего, кроме вашего состояния и влияния Соловья. – Отлично, Цербер! – мать, наконец, поворачивается к нему, решив принять участие в разговоре. – Только ты умалчиваешь одну маленькую деталь. Ты тоже Валиев. Один из них. Так было с самого начала. Жаль, Витя слишком поздно об этом узнал. Жаль, что он не смог добить тебя, предатель! – последнее мама шипит сквозь зубы, точно змея. И я понимаю, что обида родителей на Ратмира гораздо глубже, чем я могла себе представить. Мужчина сатанеет изнутри, но изо всех сил сдерживает гнев. Мы тоже нужны ему. Победить Сабира в одиночку не сможет даже этот мужчина. Нужны люди. Опора и тыл. – Ратмира Валиева давно нет, – проговаривает он, глядя прямо в глаза моей матери. – Есть Цербер, который когда-то был верен Соловью как пес. И это оказалось моей ошибкой, ведь поступили со мной именно так, как с блохастой псиной. Я хотел мести, но теперь мои планы изменились. У нас есть общий враг, которого я помогу уничтожить. – Мам, пожалуйста, – вставляю свои пять копеек, хотя меня никто не спрашивает. – Мы должны довериться ему… Это наш шанс! – Знаешь что, Ассоль? – мать теперь удостаивает своим вниманием и меня. – Просто скажи, что в нем такого? Да он тебе практически в отцы годится! Ты же была такой хорошей девочкой… – на маминых глазах появляются слезы, а голос становится мягче и уязвимее. – Я этого не хотела, – выдаю тихо, на что получаю циничную усмешку от Цербера. – Ладно, пусть остается, – вдруг сдается родственница, но никто из нас не чует подвоха. – Только дочь мою не трогать, ясно?! Подбери себе кого-нибудь… по возрасту и статусу. Цербер игнорирует слова матери: – Вот и славно. Я отъеду. Нужно решить пару сопутствующих вопросов. А вы не высовывайтесь. По возможности, даже на улицу не выходите. Бандит осматривает нас на предмет понимая и, получив в ответ уверенные кивки, покидает гостиную в сторону выхода. А дальше происходит очень неожиданное: – Гарик! – мама громко зовет одного из людей отца. – Не впускайте его больше в дом. А, лучше… убейте! Глава 70 Ассоль Я пыталась вразумить маму, но когда наш спор перерос в откровенный скандал, решила бросить эту затею. Обида моей матери такая сильная, что она просто не видит за ней очевидных проблем. Жажда насолить Церберу, который, по их с отцом мнению, был предателем, ослепляет здравый смысл, и мне остается только надеяться на то, что Ратмир сумеет противостоять распоряжению моей мамы. А еще я на сто процентов уверена в последствиях, о которых Цербер рассказал нам. Он не лукавил, и говорил как есть. Я не нужна Сабиру. Ему нужно лишь то, чем обладает мой отец. Да и человеческая жизнь для него вообще ничего не значит. В этом я даже убедилась воочию. Мне с трудом удается уснуть ночью. Ратмир так и не появляется, и я сильно переживаю за него. Подумываю уже о том, что готова простить ему все, лишь бы вернулся, лишь бы защитил. Просыпаюсь посреди ночи оттого, что кто-то шарит руками у меня под ночнушкой. Горячий здоровенные ладони, немного шершавые, гладят кожу живота и сминают груди. От ужаса хочется закричать, но этот кто-то предотвращает мою попытку, шепча в ухо: – Тихо, малышка, это я… Узнав в говорящем Цербера, мне удается выдохнуть. Но ненадолго. Он тут же хватает пальцами мой сосок, вынуждая вновь задохнуться, но уже не от страха, а от кайфа, который вызывают его пошлые покручивания. Я ахаю, выгибаюсь спиной, упираясь попкой в твердый бугор позади меня. По телу сразу проносится жар. И я тут же стону снова, без возможности хоть как-то это контролировать. – Какая отзывчивая девочка, – слышу от Ратмира, и он нежно целует мое ухо, заставляя щекотливые мурашки побежать по коже. – Что ты здесь делаешь? – пытаюсь отмахнуться от сворачивающегося внизу живота желания и отстраниться от крепкого горячего до одури мужского тела, которое способно свести с ума любую женщину. – В смысле… мама приказала убить тебя… Не знаю, стоило ли говорить. Вдруг подставлю мамулю. – Твоя мать всего лишь перепуганная женщина. Я могу понять ее. – И? – уточняю. Цербер слишком спокоен. Меня это напрягает. – Отдохнет немного в своей комнате, пока мы не решили все. – Что? – совершаю очередную попытку вырваться, но Ратмир не дает. Он пришел с весьма конкретными намерениями и осуществит их. Снова сделает меня своей. Назло родителям, своему брату и даже моему нелепому сопротивлению. – Ты ведь не хочешь ложиться под Сабира? – мужчина отвечает вопросом на вопрос. Давя мое сопротивление, Ратмир запускает пальцы мне между ног, где почему-то уже нет трусиков. Раздвигает пальцам мягкие складочки, чтобы добраться до чувствительной горошинки, уже увлажненной моими соками. – Нет, – выдыхаю как раз в тот момент, когда мужской палец надавливает на клитор. – Тогда твоей матери придется немного посидеть в своей спальне, пока она что-нибудь не испортила, – поясняет мужчина. После он добавляет что-то еще, но я уже не слышу. Его пальцы, настойчиво ласкающие горошинку, вынуждают меня задрожать. Мелко и часто. Я вновь возбудилась рядом с ним. Как чокнутая нимфоманка. Его крупный член нетерпеливо рвется через ткань плотных джинс к моей голенькой попке. То и дело дергается, пока я извиваюсь рядом от крышесносных ласк между ножек. Я хочу, чтобы все, что происходит между нами, немедленно прекратилось. Мы не подходим друг другу, мама заметила верно. Но я всякий раз сгораю в постели с этим взрослым, немного похожим на животное мужчиной, и, боюсь, что никто другой никогда не сможет заменить его. Заставить меня так внутренне содрогаться от каждого уверенного движения. Ратмир уже во всю трахает меня пальцами, задевая такие точки, что перед глазами темнеет. Затем совершенно неожиданно покидает лоно, оставляя после себя бешеную пульсацию. Он принудительно засовывает влажные пальцы мне в рот, а я даже сопротивляться не могу. – Попробуй, какая ты сочная, когда я рядом, – проговаривает при этом, будто читая мои спутанные мысли. Вынуждая убедиться в том, что с моей бешеной тягой не справиться, и она слишком сильная. Ведь я никогда не испытывала ничего подобного, будучи рядом с мужчиной. Хотя мой бывший парень предпринимал множественные попытки соблазнить меня. Цербер двигает пальцами внутри моего рта, заставляя сосать их. И я почему-то наслаждаюсь процессом, а между ног в нетерпении сжимается. Я хочу его член. Хочу. Хочу. Хочу! Боже, Ратмир, возьми меня! – Соси, малышка, – пошло нашептывает мне в ухо этот урод. – Представь, что это мой член. Тебе ведь понравилось вчера, да? Когда я трахал тебя в рот? Мужчина не ждет ответа, потому что он очевиден. У меня, как реакция на его слова, выделяется столько слюны, что я перестаю вообще что-либо контролировать. – И тошнило тебя вовсе не поэтому, верно?! – следом добавляет Цербер, и его влажные пальцы тут же возвращаются к моей, со всей силы сжимающейся промежности. Ему хватает лишь пары движений по клитору, чтобы я кончила. Разрядилась на его пальцы, громко застонав. Хватаю ртом воздух, как беспомощная рыбка, которую только что выбросило на берег. Меня сильно трясет. Я ерзаю на месте от сладких спазмов. Теряю связь с реальностью, пока у меня внутри все пульсирует. Неожиданно Ратмир упирается головкой члена в мои складочки. Волнующие ощущения захлестывают меня с головой. Я бесстыже подаюсь ей навстречу. Крупная головка подрагивает от нетерпения и кажется раскаленной от жара. Цербер хватает меня за бедро и тянет на себя. А я чувствую, как медленно и осторожно его немалое достоинство растягивает меня изнутри. Глава 71 Ассоль Я бы хотела противостоять. Наверное. Вот только ни о какой борьбе рядом с Цербером не может быть и речи. Я слабая подле него. Уязвимая. А еще очень грязная. Будто за мгновение слетают все ограничители. Нет морали. Нет правил. Нет страха сделать что-то не так. А между ног бушует жидкое пламя. И я могла бы спихнуть все на физиологию, устройство организма, только правда от этого не изменится. Хочу только его. Откликаюсь всякий раз. Отзываюсь. Сгораю в пламени между нами, а после жалею, готовая отдать все на свете, чтобы вернуть время вспять. Действую на уровне инстинктов. Забываю включать голову. Не работает она, когда Цербер таранит меня до искр перед глазами. С жадностью и искренним наслаждением. Ему нравится всякий раз смотреть, как я сдаюсь. Теряю контроль над собой снова и снова. Показываю свои истинные желания. Без прикрас. Без лжи, которой так много вокруг нас. Влага внутри меня, кажется, растекается по самым чувствительным точкам. Между ног очень мокро. Хлюпающие звуки разносятся по спальне и в ночной тишине кажутся оглушительно громкими. Как и мои несдержанные стоны. Сливающиеся в один бесконтрольный звук. Ратмир берет меня как привык. По-настоящему. Не сдерживая внутреннего зверя. И я не понимаю, почему откликаюсь на эту дикую ласку? Почему мне по душе жесткие касания пальцев, оставляющие следы на теле, и грубые толчки?