Анна подошла к окну, присела на подоконник, стала в уме прикидывать развитие сюжета книги, но мысли настойчиво возвращали ее в прошлое. Маше было уже лет пятнадцать. Андрей тогда получил долгожданную работу – снимал сериал, который и сыграл ключевую роль при получении нынешнего заказа у Волкова. Анне казалось, что карьера ее мужа наконец-то наладится. Сама Анна занималась подготовкой к выставке для своего заказчика. Как-то к ней в комнату зашла дочка, чтобы поговорить без Андрея. Анна была уверена, что это какие-то интимные девичьи вопросы, и тут же прервала дела и телефонные звонки. –Мам, не знаю, как ты это терпишь. А я больше не могу. Это реально давилово. Вчера Андрей рассказывал о съемках. Помнишь, он критиковал актера, который играет главную роль? А я сказала, что мне этот актер нравится. И не только мне. Он очень талантливый и крутой. И у него фан-клуб. А Андрей завелся на ровном месте. Прямо набросился на меня. Типа я в этом не разбираюсь. А ты меня под столом ногой толкала, чтобы я замолкла. Мам, мне нельзя высказать свое мнение? –Конечно, можно. –Но ты постоянно твердишь: не говори при Андрее на эту тему, не говори ему то, не говори другое. –Маша, у него на съемках какие-то сложности. Мы с тобой – женщины. Должны немного потерпеть. –Мама, я и так терплю. Честно. Я могла высказать свое мнение. А Андрей – свое. И все. Но он стал орать на меня. Оскорблять даже. Как псих какой-то. –Маш, я с тобой согласна. Он был неправ. Но ему сейчас очень-очень тяжело. Смена по двенадцать часов. На дорогу уйма времени уходит. Нервы с актерами. Устал, вот и злой. Не обижайся на Андрея. –Мамочка, ты совсем недавно говорила, что Андрей злой, потому что у него работы нет. А когда будет работа – он будет счастливым и веселым. Вот теперь у него работа. Но стало еще хуже. Давилово. И он сам – злющий. Анна обняла дочку, потрепала по ее роскошным волосам, поцеловала: –Мы же семья. И все очень любим друг друга. В каждой семье бывают какие-то терки, проблемы. Ты не спорь с ним это время. Машка, я тебя очень люблю. –И я тебя очень. Но ты меня не понимаешь. Я с ним не спорю. И ты не споришь. Мы говорим, что думаем. А он не дает нам слова сказать. И ты на него не орешь, как он считает. Ты его перекричать стараешься. Но Андрея перекричать невозможно. –Мы настоящая итальянская семья, – Анна свела все в шутку и выжала из себя улыбку. Она не могла сказать дочке, что периодически пыталась поговорить с Андреем спокойно, «по душам», хотела обсудить с ним возникающие шероховатости в отношениях, и свои собственные накопившиеся мелкие обиды. Хотела в ответ услышать обо всем, что не нравится ему, чтобы вместе найти решение и избавиться от возникающего напряжения и непонимания. Но у Анны ничего не получалось, все их попытки поговорить оборачивались новым витком конфликта. Андрей ненавидел подобные разговоры, они приводили его в бешенство. Он считал их никчемным перетиранием прошлого, необоснованными претензиями лично к нему и «выяснением дурацких отношений». –Никогда не нужно ничего выяснять! Все эти выяснения ни к чему хорошему не приводят. Видишь, ты только завела меня! – кричал Андрей – Тебе это надо? Ты как вампир. Как твоя мамаша. Я делаю что могу. Чего вам еще надо? Видите ли, вам с Машей можно говорить, все, что вы думаете?! А мне, значит, нельзя? –Андрей, причем тут Маша? Зачем ты все перекручиваешь? Ты не даешь слова сказать. И злишься, если мое мнение не совпадает с твоим. –А ты никогда не можешь со мной согласиться,—Андрей тыкал пальцем в Анину грудь.—Тебе это западло! Хоть бы раз в чем-то согласилась! И это твоя поддержка? Это твоя любовь, Аня? –Я люблю тебя. И во многом соглашаюсь с тобой. –А я вот думаю – ты просто делаешь вид, что согласна! –Это не так. Дай же мне договорить, —Анна вынужденно повышала голос.—Моя точка зрения может не совпадать с твоей. Но это не значит, что я тебя не люблю. –Как же меня бесят все эти разговоры. Это выковыривание из пальца.—Андрей кривил лицо, вскидывал руки, всем видом показывая, как его все достали, и убегал в комнату.—Все! Не трогайте меня. Анна не умела жить в конфликте. Она даже завидовала женщинам, которые после ссоры могли не разговаривать с мужем по несколько дней. Анна так не могла, и не хотела. Для нее была физически невыносима любая враждебная обстановка. Она любила Андрея и быстро прощала его срывы и нежелание обсудить проблемы. Анна считала, что сама неидеальна и всем приходится притираться с недостатками своих половинок. Ради спокойствия в семье она приходила мириться первой. Память водит нас по своему запутанному лабиринту в поисках ответов на события, которые мы то усложняем, то упрощаем. И мы начинаем видеть прошлое совершенно под другим углом. Новые неожиданные переоценки давних событий рисуют новую картину брошенных слов и пережитых чувств. Эту мозаику можно перекладывать до бесконечности. Мы прощаем чужим и близким людям их поступки, потому что прощать необходимо. Но только забыть, никак не получается. И старая утихшая боль неожиданно впивается в наше сердце свежими острыми шипами памяти. Анна смотрела в окно. Город снова засыпал, под светом тусклых фонарей. Анна увидела подъехавший черный джип. Дверца водителя открылась, из нее уверенной походкой вышел пожилой солидный мужчина в длинном светлом плаще. Он обогнул джип и открыл дверцу, галантно помогая выйти спутнице. Это была Марго, она не торопилась домой, прощаясь со своим другом. Анна видела, как Марго скрестила руки на груди. А ее друг уверенно и нежно положил свои ладони на них, словно надежно укутал ее маленькие ручки. Анна смотрела на их сомкнувшиеся пальцы и тут же провалилась в воспоминание. В тот день Москва была залита солнцем. На улицах было полно народу, настроение было по-настоящему летнее и солнечное, казалось, что радостных улыбок вокруг стало значительно больше. Андрей и Аня прогуливались по Красной площади, просто так, без цели. Андрей крепко держал Аню за руку, рассуждал, чем им можно заняться дальше. Ане было все равно. Она чувствовала усталость и безысходность от постоянных денежных проблем и растущих расходов. Накануне прогулки она хотела поговорить с Андреем на эту неприятную тему, но он тут же почувствовал, к чему клонит Аня, и выдал «небольшую порцию агрессии». И Аня решила перенести этот разговор в более людное место. Так она надеялась, что Андрей не посмеет кричать на нее при большом скоплении народа. Анна начала с того, что ей очень тяжело работать одной и постоянно думать о деньгах. –Так не думай. Мы с голоду не умираем. Расслабься, хоть сегодня. Глянь, какая погода. Ты все ныла, что солнца нет. Так наслаждайся, пока оно есть, – своим резким тоном Андрей решил пресечь неуютную тему. Но Аня все же продолжила. Она спокойно напомнила Андрею, что прошло уже три года с момента, как они купили ему фотокамеру и прочие прибамбасы, не считая специальной программы для компьютера. –За три года ты не продвинулся ни на шаг. Бегаешь, снимаешь, снимаешь, и все. Куча фотографий. Но что дальше? Для фотографов полно работы. –Я не собираюсь снимать людей. Закрыли тему. –Тогда тебе нужен четкий план. Я очень устала. Мне плохо. И тут Анна ощутила резкий толчок, сердце зашлось от страха, она еле удержалась на ногах. Андрей подхватил Аню за локоть и крепко удерживал, до боли в руке. –Ой, ты чуть не упала. Глаза Ани наполнились слезами, она с ужасом смотрела на Андрея. –Как ты мог? Ты толкнул меня… толкнул… а потом схватил… чтобы все вокруг думали, что ты меня держишь… но ведь это ТЫ меня толкнул… –Нет, ты оступилась. Анна была в шоке от невозмутимой наглой улыбки Андрея. –Да ты что? – Аня чувствовала, как ее трясет.– Как ты мог? –Что ты несешь? Тебя никто не толкал. Ты совсем свихнулась. Ты сумасшедшая… Анна выдернула руку и быстро ушла. Она долго бродила по городу, пытаясь успокоиться. Она пыталась убедить себя, что Андрей ее не толкал. Но не смогла. Тогда она решила об этом забыть. Ей было жалко мужа. Она его любила. И в очередной раз испытывала чувство вины. Анна услышала, как хлопнула входная дверь, и выбежала в коридор. Марго держала папку с информацией о Дине. –Маргарита, я вспомнила многие вещи… —Анна была возбуждена.—Вы были правы… он – манипулятор. Дина тут ни при чем. Конечно, я подсознательно пытаюсь оправдать Андрея. Ведь легче думать, что он не виноват, что ему что-то подсыпают… и поэтому он такой… я боялась выпускать наружу правду… Дина тут ни при чем… –Анечка, давай не делать никаких выводов. Сначала прочтем все это. Даже я не ожидала того, что узнала о Дине. -13- Дина родилась на свалке. Среди мусора и смрада. Ее отец, сбежавший с зоны, седой, жилистый мужчина, сам перерезал куском стекла пуповину девочки. Все обитатели свалки были уверены, что новорожденное паукообразное существо не выживет. Но Дина выжила. Ее мать, молодая женщина с синим старушечьим лицом, называла Дину «сокровищем», «дитем любви», и охраняла ее, как дикая собака. До пяти лет Дина видела только уродливых бездомных кошек, собак и людей, копошившихся в горах нескончаемого мусора и отходов, и орущих голодных птиц, дерущихся за добычу. Ее любимой игрушкой была одноногая пластмассовая кукла с выцветшими рыжими волосами, в грязном кружевном дырявом платьице, которую нашел на свалке Динин отец. Дина росла счастливым ребенком— ее любили родители. Все изменилось в один миг. На свалку нагрянули сотрудники полиции. В момент облавы родители бросили Дину, и она осталась одна. Грязную, полудикую девочку доставили в детскую больницу. Дина орала, плакала, кусалась, не могла ответить на вопрос, как ее зовут, и сколько ей лет. После осмотра врачи с удивлением констатировали, что у девочки со свалки – отменное здоровье и отсутствие какой-либо патологии. Пожилая медсестра нашла дорожку к сердцу ребенка, лишившегося привычной среды обитания, и Дина назвала ей свое имя и возраст, и даже рассказала о кукле, животных со свалки и своих родителях. Родителей девочки так и не нашли. Социальные службы выдали Дине ее первое свидетельство о рождении на имя Найденовой Дины Юрьевны. Потом был детский дом. Дина прожила там до десяти лет, пока ее не удочерили бездетные супруги Терешины— учительница и бывший военный. От них скрыли правду рождения девочки. Терешины уверяли Дину, что она их настоящая кровная дочь, которая потерялась в детстве, и которую они искали все эти долгие годы. Дина знала, что все это— полная чушь и вранье, но решила притвориться, что верит их словам, опасаясь, что в противном случае ее вернут обратно в детский дом, где она пережила невыносимые страдания и унижения. Теперь Дина росла в достатке, в прекрасных условиях, окруженная заботой и вниманием. Но с той же необъяснимой силой, с какой преступника тянет на место преступления, Дину тянуло на свалку, где она тайком кормила бездомных животных, где наслаждалась криками дерущихся птиц, где пахло ее детством, и ее сердце щемило от неведомой сладкой тоски. Терешины приглашали в свой дом детей, хотели, чтобы у дочки появились подруги. Но Дина не приживалась в компании девочек, наряженных в красивые платья и щебечущих о всяких милых девчачьих глупостях. Дина была пацанкой, вместо кружка бальных танцев она уговорила родителей отдать ее в спортивную секцию. Дине нравился спорт, она была цепкой и ловкой, а ее любимым нарядом стали потертые джинсы и объемные футболки, в них она чувствовала себя уверенной и максимально свободной. В тринадцать Дина забеременела. Родители узнали об этом уже на ее позднем сроке и так и не смогли добиться правды – как все произошло и кто отец будущего ребенка. Дина тупо молчала, категорически отказываясь говорить на эту тему. В четырнадцать Дина родила свою первую девочку. Терешиным удалось скрыть беременность Дины от окружающих и убедить всех знакомых, что на свет появился их собственный ребенок. Терешины оформили новорожденную на себя. Так первая дочка Дины по закону считалась ее сестрой. Терешины были уверены, что Дину соблазнил кто-то из парней спортивной секции. Со спортом и мальчиками было покончено. Супруги заботились о малышке и контролировали каждый шаг Дины. Дина ощущала себя в клетке и стала изворотливо врать, чтобы получать доступ к свободе. Как-то Дина и ее подружки-одноклассницы случайно попали на съемки фильма. Дина снялась в массовке и просто «заболела» мечтой о кино. Она была уверена, что сумеет стать звездой. И тогда ее настоящие родители узнают Дину в кино и найдут. У нее появилась цель, она стала лучше учиться, стала спокойной, устремленной к мечте, и все свободное время проводила дома за просмотром фильмов и сериалов, или жадно изучала жизнь звездных актрис по статьям в глянцевых журналах. Терешины радовались резким переменам Дины, пока не узнали о ее новой беременности. Дина призналась, что залетела от молодого парня – киношника, с которым она познакомилась на съемках. Будущего отца не нашли. А Дина в шестнадцать лет стала матерью второй раз. Терешины были в шоке. На их плечи легла ответственность еще за одну жизнь. Для семьи наступило тяжелое время. Детям требовалась забота. Все стоило денег. С финансами было туго. Дина с трудом окончила школу, разрываясь между уроками и непрекращающимися свалившимися заботами. Терешины тянули свой крест, шутили, что бог переусердствовал в их прежних просьбах иметь детей, и мечтали найти Дине мужа. Но кому нужна необразованная девушка, по сути еще сама малолетка, да с двумя детьми? Однако чудо произошло. Никто не ожидал, что в Дину влюбится сын знакомых Терешиных – Андрей Киселкин, по прозвищу Кисель. Это прозвище прицепилось к Андрею со школы, и совершенно ему не подходило, но в итоге прилипло основательно. Кисель, красавец и завидный жених, из дружной обеспеченной семьи, учился в экономическом институте и параллельно работал в строительном бизнесе своего отца. Дина без раздумий согласилась на его предложение выйти замуж. Кисель казался ей принцем из волшебных снов, который вытащит ее из темницы и подарит целый мир. По сути, так и произошло. Киселкин-старший приобрел для молодоженов отдельный дом в Подмосковье, с небольшим собственным участком, рядом с лесом. Все были счастливы. Дина обрела не только собственный угол, где никто не сможет ее контролировать, но и любовь, надежный тыл и отца своим дочкам. В доме Дины всегда были гости, шумели дети, спорили родители, жизнь текла своим чередом. Дина старательно училась быть хорошей женой и матерью, родила мужу дочку Славочку. Но она не выкинула мысли о кино, а лишь затаилась на время. Дине все время хотелось тусить, танцевать, пить вино, быть на виду, заводить новые знакомства, выкладывать прикольные фото в инстаграм, и тайно ото всех бегать на свалку. Смотреть там на голодных отважных дерущихся чаек, жирных пугливых крыс и смешных бездомных собак. Кисель обожал жену, часто ревновал, не мог представить своей жизни без Дины, иногда признаваясь, что считает ее колдуньей, приворожившей его. Он был всегда уверен, что главная забота и мечта любой жены – муж, дом и дети. А добытчиком и компасом в семье является мужчина. Так жили его родители. Так его воспитали. И он не понимал фантазий Дины устроиться работать в кино —«хоть кем, хоть хлопушкой, хоть кофе актерам носить». Это странное желание Дины даже как-то унижало его мужское достоинство – ведь он давал ей все, что нужно для нормальной жизни. Кисель не понимал: почему Дина все время хочет куда-то нестись? Чего ей не хватает в их уютном доме, с прекрасными дочками, так нуждающимися в ней? Но Дина стала все активней и настойчивей просить не лишать ее мечты, была так ласкова и соблазнительна по ночам, что в итоге Кисель сдался. В глубине души он был уверен, что ее еще могут никуда не взять. А уж если и возьмут, то все романтические фантазии Дины о работе в кино разрушатся в прах, когда она столкнется с реальностью. Ведь ни в какой работе нет ничего романтического и волшебного, каждое дело – тяжелый изматывающий труд.Да и какая из Дины «киношница», она чужая в их мире. Кисель был уверен, что Дина «быстро обломается», разочаруется, навсегда успокоится с этой киношной темой и снова станет «женой и матерью». И при этом она не упрекнет Киселя, что он не дал ей шанса попробовать воплотить мечту. —Я бы вот как поступила, —начала Маргарита, убирая в папку листы с информацией о Дине.—Твой Андрей понятия не имеет, с кем связался. Ты должна ему все рассказать. –Зачем? – вскинула голову Анна. –Ее отец – убийца. Ген убийцы передается по наследству. –Ерунда. Это не доказано. Ее воспитывали в нормальной семье. – Так хорошо воспитывали, что девчонка беременела от кого попало! – вспыхнула Маргарита. –Мы не знаем всех нюансов. Возможно, ее изнасиловали, – в голосе Анны звучала дрожь. Маргарита посмотрела на Анну: –Тебе, что, ее жалко? –Никому не пожелаешь такой судьбы. –Аня, думай о себе. Девица с геном убийцы влезла в твою жизнь. Хозяйничает. Ты сама предполагала, что Андрей так сильно изменился, не просто так. Теперь и я вижу – возможно, он под воздействием какой-то дряни. Если она травит его? –Я уже так не думаю. –Ни ты, ни твой муж понятия не имеете, что может быть в мозгах у таких, как Дина! –Каких – «таких»? Она сама – жертва. –Да, Анечка, это так. Но у нее искалеченное сознание, перевернутые мозги. Я могу столько историй рассказать. Каким бы Андрей ни был говном – скажи ему правду о ней. –Нет. И он бы мне не поверил. Маргарита подвинула папку к Ане: –Отправь ему это досье. –Нет. Марго, вы же сами говорили, что Андрей – взрослый мужик и должен отвечать за свои поступки! Анну ощутила злость: на себя, на Андрея, на Марго, на всю эту сложившуюся ситуацию. – Да… но эта информация все меняет. –Ничего она не меняет, – голос Ани стал твердым.– Я вспоминала прошлое, анализировала… Андрей стал агрессивным задолго до появления Дины. Она тут ни при чем. Она и так с детства настрадалась. Зачем раскрывать всю эту грязь? Уверена – ее приемные родители сделали все, чтобы никто ни о чем не помнил. –Убедила. Бог с ним, с этим досье. Но, Анечка, твоя испанка сказала: «Ты в опасности». Теперь понятно, откуда ветер дует. Вы с Андреем еще не расстались. И от Дины можно ждать разных сюрпризов. Эту девицу нужно устранить! Давай сообщим ее мужу, что у нее любовник. Пусть он разберется со своей женой. Пусть эта засранка сидит дома. Растит дочек. –И станет еще хуже. –Это почему же?