–Нет, Полина Викторовна, извините. Я не согласна. И не хочу ничего менять в героине. Полина Викторовна удивленно посмотрела на Анну—в ее голосе прозвучали нотки бунта. Именно этого редакторша явно не ожидала услышать и активней застучала карандашом по столу. –Но ваша героиня выглядит глупо! – Полина Викторовна пошла в атаку. –Мы очень часто выглядим глупо. Только боимся в этом признаться. –Женщины себя так не ведут! –Еще как ведут! Полина Викторовна отложила карандаш, поправила очки и выразительно посмотрела на Анну: –В жизни ведите себя, как вам угодно. Красьте ногти пошлым золотом. Но я не позволю превращать читательниц в идиоток. Я не пропущу эту глупость. При всем уважении. Анна съела укол о своих золотых ногтях и улыбнулась: –При всем уважении, Полина Викторовна, почему бы вам самой не придумать историю, героиню, которая вас устроит, и не написать книгу? Полина Викторовна чуть не захлебнулась от негодования: –Считаете себя умней всех? Вас никто не знает. И за вашими книгами никто не стоит в очереди! –Возможно, потому, что я вас послушалась в прошлый раз! И моя героиня превратилась в безликое существо! –И теперь у вас получилось не лучше! Уж поверьте. Ваша героиня унижается перед мужчиной. А он вытирает об нее ноги. Просто гадость. Любая нормальная женщина выставила бы за дверь этого урода. –Она не может. Она любит его. –Где вы видели такую любовь? Приведите пример. –Леди Каролина Лэм. Была безумно влюблена в Байрона. Он публично вытирал об нее ноги и не только… –Это была не любовь, а одержимость. Нашим читателям не нужны книги об истеричках!– взвизгнула редакторша.—И мало ли что там у них было в девятнадцатом веке. –Но чувства остались те же. И вы не можете отвечать за вкусы всех читательниц. –Я понимаю, что у вас проблемы. Но они никому не интересны, кроме вас! –Это ваше личное местечковое мнение. У другого редактора будет свое мнение. У третьего – свое. Что же, авторы должны постоянно подстраиваться? Где же эта пресловутая свобода творчества? –Вот что, Анна Анатольевна. Пишите, как хотите. Издевайтесь над женщинами. Но это будет ваша последняя книга в нашем издательстве. И в вашей карьере тоже. –Плевать! –Читательницы вам этого не простят. –Вы говорите, что женщина не может себя так вести. Да, не может! И не должна! Так пусть читательницы увидят это в моей книге. Дайте мне дописать до конца. К финалу все изменится. Через несколько минут после ухода Анны, Полина Викторовна схватила сумку и куртку и быстро покинула свой кабинет. Анна, сама того не ожидая, уничтожила пуленепробиваемую броню Полины Викторовны, и броня рассыпалась, как тонкая скорлупа. Когда Полина Викторовна была двадцатилетней студенткой Полей, она сгорала от сумасшедшей страсти к своему преподу по философии. Между ними завязался роман, не имеющий продолжения, так как педагог был женат и не собирался бросать семью. Но философ сказал об этом Поле только спустя шесть месяцев их бурных встреч. Полю охватил ужас. Она не могла и не хотела потерять любимого мужчину. Она была беременна от него. Поля караулила философа, обрывала его телефон и унижалась перед ним. А философ гордо вытирал об нее ноги и не верил в ее беременность. Полина Викторовна стояла на Большом Каменном мосту и смотрела на серую холодную массу реки. Когда-то она хотела сброситься с этого самого моста, но ее остановил случайный прохожий. Потом Поля сделала аборт и навсегда надела броню. Броня защищала ее от любви, страданий и мужчин. Никто никогда не узнал об унизительной и пожирающей внутренности страсти Поли. Никто никогда не смел спорить с Полиной Викторовной о характере и поведении книжных героинь. Полина Викторовна понимала, что в личной жизни Анны произошел надлом. Ей стало стыдно, что она тайно радовалась этому. Она смотрела на темную воду и ощущала холод одиночества. Полине Викторовне вдруг нестерпимо захотелось позвонить Анне, немедленно встретиться где-нибудь подальше от людей, и рассказать ей правду о своем собственном падении, о хаосе забытых чувств, которые она пережила, о том, как ее наивность и безудержное влечение к чужому мужчине исковеркали ее собственную жизнь. О том, что она была одержимой и жалкой трусихой, и не решилась родить от любимого человека, пусть и предавшего ее чувства. Она захотела, чтобы Анна передала ее собственную боль своей книжной героине. Полина Викторовна захлебывалась от потока жестоких воспоминаний, режущих память острым стеклом. Она достала мобильник, но так и не решилась выплеснуть наконец свою горькую тайну. Анна возвращалась обратно на такси. После открытого спора с редактором на душе Анны стало легче. Она была рада, что не предала собственные чувства и книжную героиню. «Черт возьми, ведь это жизненно необходимо – говорить что думаешь, и ощутить себя той, кто ты на самом деле. Я молодец. Я сделала это»,—рассуждала Анна. Но все же неприятный осадок остался. Анна была недовольна своей несдержанностью и резким тоном. Ей не хотелось обижать Полину Викторовну из-за того, что их мнения и позиции разошлись. Оказавшись в дорожной пробке, Анна написала Полине Викторовне небольшое послание по ватсапу, с искренними извинениями за свою резкость. И была приятно удивлена моментально полученным ответом: «Анна, я обдумала ход ваших мыслей. Вы были правы. Пишите дальше, как считаете нужным. Всегда готова помочь. До связи». Аня ощутила воздушную легкость и приятные мурашки, бегущие по спине. «Именно так и прорезаются крылья… теперь я это знаю»,—заулыбалась она. Из-за восторженного состояния и возникшего ощущения собственной значимости неизвестная писательница наградила таксиста щедрыми чаевыми, и даже не заметила, как, выходя из такси, вступила в огромную лужу, зачерпнув воду своими новыми модными полусапожками. Анна понеслась к подъезду Марго, но ее путь внезапно перекрыл худощавый мужчина с небольшими редкими усиками. –Добрый день, —сказал он совсем нелюбезным тоном.—Судя по описанию, это вы проживаете у Маргариты Александровны. Анна посмотрела в бегающие глазки незнакомца. –А вы, собственно, кто? – голос Анны звучал так же уверенно, как в кабинете редактора. –Ее племянник. –Я слышала о вас. Очень приятно. –А мне совсем неприятно. Соседи сообщили мне, что вы тут поселились. –Вы уже были у Маргариты? Или ее нет дома? –Она дома. Но я там не был. Просто говорил с ней по телефону. –Давайте поднимемся. Холодно. –Нет надобности. Хотел посмотреть на вас. И сказать, чтобы вы убирались от тети Риты. –Это не вам решать. Ваша тетушка пригласила меня погостить. В ее собственную квартиру. –Не думайте, что вам удастся ее отхапать. Не допущу. –Ах, вотв чем дело,– улыбнулась Марго и, глядя в глаза племяннику, процитировала: – «Обыкновенные люди… квартирный вопрос только испортил их». Я тут временный гость. И ни на что не претендую. –Правда? – злобно произнес племянник.– Тогда к чему этот маскарад? Эта прическа? Челка! Один в один, как у Вари. Я вас раскусил! Вы поняли, что моя тетушка не в себе и склонна к неким фантазиям. И очень странным поступкам. Она мечтала оживить свою дочь! И вот вы, хитрая сука, в этом образе… зачем, если не ради квартиры… –Я не желаю с вами говорить, —Анна решительно направилась к подъезду, на ходу стала рыться в сумочке в поиске ключа. –И не надо! – племянник шел за ней следом, – Оставьте тетю Риту в покое! Или вами займутся правоохранительные органы! –Вами тоже займутся, – резко обернулась Анна, —я обязательно расскажу об этом… наезде… Виктору Георгиевичу. Племянник мерзко засмеялся: –Так вы с ним одна шайка-лейка! Он тоже метит на квартиру тетушки. Слушай, сука. Если из-за тебя моя тетка, изменит завещание— мало не покажется! Поняла? Племянник закончил свою пламенную речь, развернулся и пошел. –Маргарита еще тебя переживет, говнюк! – крикнула Анна вслед сутулой фигуре племянника, продолжая рыться в поисках ключа. Анна снова вернулась на землю, в мир порочных и злобных людей. Она вдруг ощутила свои промокшие ноги, ее волшебное состояние собственной значимости улетучилось. Снова почувствовала тупую боль, вспомнив, что ее Андрей сейчас развлекается с любовницей. Наконец, Аня вытащила ключи – связку от собственной квартиры и ключи Марго, и побежала к ней. —Что значит – ОНА здесь?– нервно спросила Анна, до конца не понимая того, что ей полушепотом рассказала Маргарита. –Дина отправилась к твоему мужу. В твою квартиру. Андрей должен был ее ждать. Но он ей так и не открыл. Она звонила, стучала. На мобильник тоже не ответил. Дина вернулась сюда. Вся промокшая. На ней не было лица. –Она его по дороге потеряла? –Я сунула ее в ванную. А что было делать? Жалко ее стало… она так рыдала, что прокусила губу до крови. –С Андреем что-то случилось… —затряслась Анна. –Дина тоже так считает. Она думает, что ты вернулась домой и между вами произошло что-то страшное… –Все. Хватит. Мне надоели эти игры. Я пойду к себе и все узнаю… –Нет, не стоит,– зашептала Марго. Но Анна стремительно выскочила из квартиры Марго, не дав ей больше вставить ни слова, и напрочь забыв про свои мокрые озябшие ноги. Анна зашла в свою квартиру и замерла. Тихо. Ни шороха, ни звука. Квартира казалось чужой и мертвой. Анна не чувствовала старого родного запаха жилища. Ей стало не по себе. Захотелось немедленно сбежать, но она пересилила этот порыв и заглянула в спальню. Постель была убрана, но не так, как прежде. На покрывале не было любимого плюшевого синего медвежонка – он одиноко валялся под шторой, высунув неподвижную лапку. Анна хотела подойти к игрушке, поднять медвежонка. Но, сделав пару шагов, остановилась – на полу были разбросаны лепестки роз. «Он ждал ее… подготовился… в моей спальне…» Анна зашла на кухню. На столе нагло стоял ее любимый подсвечник. И два пустых бокала для шампанского. Анна открыла холодильник— шампанское было там. Холодильник был заполнен упаковками и банками с деликатесами. «Прекрасная жизнь! Какая же я дура…»—Анна сняла с себя мокрые сапожки и гольфы, оставив их прямо на полу в кухне. Она нашла в шкафу старые разношенные кроссовки, надела их, и вдруг вспомнила о своей заначке, о долларах, которые она отложила для дочки. Анна зашла в комнату, увидела фотоаппарат, красовавшийся на стойке, взяла стул, чтобы добраться до верхней полки шкафа, и вытащила фотоальбом. Заначки там не было. Вывод был очевиден: Андрей исчез вместе с деньгами Анны, предварительно подготовившись к романтической встрече с любовницей. «Почему я так разволновалась из-за него? Он сделал свой выбор. Пусть живет как хочет. Пусть подавится моей заначкой вместе с ней… но почему, почему я все еще испытываю чувства…куда же делся Андрей? Может, не дай бог…» —Анна прислушалась к своему внутреннему голосу. Никаких ощущений, что с мужем случилась беда,– не было. Но все же Анна решила позвонить с городского номера своему знакомому – он мог оперативно узнать о дорожных происшествиях. Она нашла тетрадь с его номером, сообщила ему номер машины Андрея и обрисовала проблему. Знакомый попросил перезвонить минут через десять. Но даже одна минута стала для Анны невыносимой мукой. Время имеет свойство растягиваться или убыстряться. Вот и сейчас минута увеличилась до невозможности. Анна поняла, что реально не может находиться в своей квартире. Она взяла из холодильника бутылку шампанского и, не ожидая от себя такой ловкости, сумела открыть его, немного неуклюже, разбрызгав пену по полу. Анна быстро выпила бокал, и ей стало легче. Она налила себе снова и уже медленно кайфовала от холодного полусладкого напитка. Потом Анна взяла швабру и уничтожила липкое пятно на полу. Внезапно она ощутила весь идиотизм ситуации, в которую сама себя загнала и вдруг, осознала правоту слов редактора. В жизни и так много глупости, коварства и неприкрытой злобы, чтобы еще читать об этом в книге. Теперь Анне не хотелось, чтобы ее героиня предстала перед читателями в образе «конченой идиотки и истерички». Опытный редактор, и женщина с жизненным опытом, подсказала ей верный путь, где читательницы могут забыть о собственных проблемах, неудачах, страданиях, предательстве и неуверенности, которые неизменно присутствуют в их повседневной жизни. Анна поняла, что книжная героиня своим примером протянет им руку помощи, подарит надежду и покажет выход из серой реальности. Но для этого сама Анна должна выбраться из тупика, из фальшивого болота, которое по-прежнему засасывало ее, окуная в грязную жижу прошлого. Прошлое и настоящее так сильно переплелись, что от чувств и стремительных мыслей было невозможно абстрагироваться. Анна посмотрела на время, выждала еще пару минут и позвонила. Знакомый сообщил, что машина Андрея не зафиксирована ни в одном дорожно-транспортном происшествии, и чтобы Анна зря не волновалась. Анна поблагодарила за добрые вести, и поняла, что ей нужно немедленно уходить. Она ощутила, что ее хваленая решительность предательски впускала вместо себя панический страх от возможной встречи с Андреем. «О чем я думала?» – запаниковала Анна, сунула в пакет сапожки, быстро выключила свет и, забыв забрать любимого синего мишку, ушла из квартиры. Только покинув собственный двор, Анна облегченно вздохнула. Она подумала о Ленке, ей захотелось увидеть подругу, но Анна была к этому не готова. Она поняла, что страх и боль так и не отпускали ее, продолжая тайно скрываться в уголках подсознания. Анна не принадлежала самой себе и еще не могла управлять накатывающими эмоциональными порывами. Привязанность к Андрею и страх перед ним оказывались сильней. Анна шла по улице к дому Марго и раздумывала, как она сейчас тактично выставит Дину, закроет эту тему навсегда, избавится от внутренней опустошенности и начнет жить. Анна остановилась, достала мобильник и по памяти набрала номер Мерседес. –Ола! – раздался знакомый голос. –Ола, Мерседес! Это Анна, из Москвы. –Анна! Мы только говорили о тебе с бабушкой. Ты в порядке? –Не совсем. Хочу прилететь к тебе. Со своей знакомой. Сегодня же куплю билеты.