– Да. Я всегда рад с тобой пообщаться, но сейчас это дело накрепко засело у меня в голове. Упорство – метод Чарли Чана. Спокойствие, тяжелая работа и упорство. Пойду еще раз обшарю «Брум». Там должно быть что-то, чего я не обнаружил. Так вот: я или найду, или умру в поисках. – Ступай, – улыбнулся Хейли, – а то и вправду умрешь от нетерпения. Инспектор Дафф снова шел по Пикадилли. Холодный мелкий дождь сменился снегом. Сыщик поднял воротник, ругая про себя английскую непогодь. Ночной портье отеля дремал за столом. Когда Дафф, громко хлопнув дверью, вошел в холл, клерк вздрогнул и тупо уставился на полицейского сонными глазами сквозь толстые стекла очков. – Добрый вечер, инспектор. Что, на улице снег? – Да. Скажите, Джо, вы помните ночь, когда убили американца из двадцать восьмого номера? – Конечно, сэр. Очень неприятное происшествие. За все мои годы работы в отеле такое впервые… Дафф не дал ему договорить. – Напрягите память, Джо. Вдруг есть что-то такое, о чем вы мне не рассказали? Портье смущенно потер щеку. – Была одна вещь, сэр. Я собирался сообщить вам при встрече, но закрутился на службе и забыл. Вам ведь неизвестно о телеграмме? – О какой телеграмме? – Ее принесли в десять часов вечера, сэр. Она была адресована мистеру Дрейку. – Кто ее получил? – Я, сэр. Принял у нарочного и поставил свою подпись. – А кто доставил ее адресату? – Мартин. Никого под рукой не оказалось, а он еще был здесь, заканчивал уборку. Вот я и попросил его отнести телеграмму мистеру Дрейку. – Где сейчас Мартин? – Не знаю, сэр. Наверное, наверху, в помещении для технического персонала. Давайте я пошлю за ним, если хотите. Но Дафф уже подозвал рассыльного, который скучал на диване в дальнем конце холла. – Быстрее! – закричал он, протягивая ему шиллинг. – Попросите Мартина спуститься ко мне, пока он не ушел из отеля. Рассыльный бросился к лифту. – Почему вы не сказали мне раньше? – упрекнул Дафф портье. – Я не думал, что это так важно, сэр, – виновато опустил глаза Джо. – В делах подобного рода ценна каждая мелочь. – Сэр, я не понимаю ваших тонкостей, я ведь не сыщик. В отеле у нас никогда не случалось убийств. Смерть мистера Дрейка потрясла всех служащих, я тоже был очень расстроен, потом началась суматоха, допросы, вот я и растерялся… Послышалось гудение лифта перед остановкой, и Дафф невольно напрягся. Слава богу, Мартин вышел из кабины и направился к инспектору, на ходу продолжая жевать, – похоже, он ужинал, когда его позвали. – Я вам нужен, сэр? – спросил он, поздоровавшись. – Да. – Дафф отбросил тревоги и тотчас ощутил бодрость и прилив энергии. – В десять часов вечера, перед тем как мистер Дрейк был убит, вы относили ему в номер телеграмму, так? При этих словах Мартин побелел, как мел. Казалось, он вот-вот упадет в обморок. – Точно, сэр, – еле слышно прошептал он. – Вы подошли к двери двадцать восьмого номера и постучали, верно? Что было потом? И поподробнее! – Потом… потом мистер Дрейк открыл дверь и взял телеграмму. Он поблагодарил меня и дал чаевые. – Это все? – Да, сэр, все. Дафф схватил Мартина за руку, втащил в темный кабинет управляющего и подтолкнул к креслу. Потом зажег настольную лампу, а сам устроился за столом мистера Кента. – Вот что, Мартин, – начал инспектор. – Я не собираюсь с тобой церемониться. Ты лжешь! Даже слепой это поймет. Выкладывай все, как было… – Простите, сэр, – прошептал служащий. – Я упрямый осел. Жена ведь убеждала меня рассказать вам, но я струсил. Видите ли, сэр, я получил сто фунтов. – От кого? – поразился Дафф. – Мистер Хонивуд дал мне эти деньги, сэр. – Хонивуд? За какие заслуги? – Вы не посадите меня в тюрьму, инспектор? – Говори всю правду, и как можно быстрее. – Я понимал, что поступаю неправильно, но сто фунтов – большие деньги, сэр. Когда я взял их, то еще ничего не знал об убийстве. – Почему Хонивуд дал тебе сто фунтов? Соврешь – арестую. Итак, отмотаем пленку назад. Ты поднялся на третий этаж с телеграммой и постучал в номер Дрейка. Дальше! – Дверь открылась, сэр. – Разумеется. Кто же ее отпер? Дрейк, вероятно? – Нет, сэр. Мистер Хонивуд, джентльмен, который жил в двадцать девятом номере. Я отдал ему телеграмму и сказал, что это для мистера Дрейка. Он прочитал ее и вернул мне. «Мистер Дрейк сейчас в двадцать девятом номере, – сообщил он. – Мы на ночь поменялись номерами». Дафф вздрогнул, не в силах скрыть волнения, но взял себя в руки и продолжил допрос. – Что было потом? – Я постучал в двадцать девятый номер, и через некоторое время дверь открыл мистер Дрейк в пижаме. Он взял телеграмму, поблагодарил меня и вручил чаевые. Я ушел. В семь утра меня вызвал мистер Хонивуд уже из своего номера. Когда я поднялся к нему, он попросил никому не говорить о ночном обмене комнатами и дал мне за молчание две пятидесятифунтовые бумажки. Без четверти восемь я обнаружил мистера Дрейка мертвым в его номере. Я был так напуган, сэр, что утратил способность соображать. В холле я встретил мистера Хонивуда. На нем лица не было. Я изумленно уставился на него, а он сказал: «Ты дал слово, Мартин. Клянусь, что я непричастен к убийству. Будешь держать язык за зубами, получишь еще денег». – И ты сдержал обещание, – строго произнес Дафф, – в ущерб следствию. – Простите, сэр. Меня никто не спрашивал о телеграмме. Я не думал, что это так важно, и я очень боялся. А дома жена сказала, что я остолоп. – Вот это верно. На будущее следуй ее советам. Ты хоть понимаешь, что натворил? Мартин побледнел. – Мне страшно, сэр! Что вы со мной сделаете? Дафф встал и нервно зашагал по кабинету, бросая на клерка суровые взгляды. Конечно, сыщик ни за что не признался бы Мартину, что тот помог ему в расследовании. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! – Пока не знаю, – ответил Дафф. – Никому ни слова о нашем разговоре, ясно? – Да, сэр, я буду молчать как рыба. – Передай от меня благодарность своей жене и слушайся ее! – прикрикнул инспектор. Стояла глубокая ночь, когда Дафф вышел из отеля. Все-таки приятно, когда идет снег. Нет, погода в Англии не такая уж плохая, просто к ней нужно привыкнуть. «Дрейк ночевал в номере Хонивуда, – размышлял инспектор, медленно бредя по пустынной улице. – А утром Дрейка нашли мертвым в своей кровати. Значит, интуиция меня не обманула: убийство произошло не в двадцать восьмом номере». Дафф вдохнул полной грудью и воспрянул духом. Так, надо разобраться спокойно и по порядку. Утром Дрейка обнаружили в его постели. Кто перенес его туда? Хонивуд, без сомнения. Кто же задушил миллионера? Тоже Хонивуд? Стоп! Если этот деятель задумал убийство, то какого черта ему меняться с Дрейком комнатами? Может, это просто хитрость, ведь двери между их номерами легко открыть? Однако же Хонивуд украл ключ от номера, значит, хитрость отпадает. Допустим, Хонивуд задумал убийство и все заранее рассчитал, зачем тогда ему говорить Мартину об обмене комнатами? Дафф нахмурился. Нет, пока многое неясно, хотя Хонивуд, бесспорно, замешан в этом деле. И все-таки, с какой целью он поменялся номером с детройтским миллионером? А если предположить, что решение убить старика пришло к режиссеру позже? Вдруг телеграмма натолкнула его на эту мысль? Дафф направился на почту и предъявил служащей в окошечке свое служебное удостоверение. Через пару минут он уже держал в руках копию телеграммы, полученной шестого февраля на имя Мориса Дрейка. Она гласила: «Директора голосовали повышение, первого июня надеемся Вас увидеть». Подписи не было. Взяв такси, инспектор помчался в Скотланд-Ярд и позвонил шефу на квартиру. Берт, ворча, прервал партию в бридж, но как только выслушал сообщение подчиненного, позабыл о картах и возбужденно закричал в трубку: – Где сейчас эти туристы? Знаешь? – Из Парижа они должны отправиться в Ниццу, где проведут три дня. – Если поторопишься, то в субботу утром будешь в Ницце. Завтра перед отъездом зайди ко мне. Поздравляю тебя, молодец. Наконец-то у нас появилось хоть что-то! Поговорив с Бертом, инспектор отправился домой укладывать вещи. В восемь утра он был в кабинете начальника. – Заказал билет? – спросил тот.