Хорошо. — Я никогда не чувствовала себя так раньше. И не кончала так сильно. — Не могу сказать, что это беспокоит меня, — Алек ухмыльнулся. — Засранец. — Ее мозг начал возвращаться обратно в череп. — А как же… Вы не… Калум поднес ее ладошку ко рту и прикусил кончики пальцев, отчего у нее по коже побежали мурашки, как от бенгальского огня четвертого июля, — Мы, позже. Ты устала. Сначала отдохни, кариада. — Мужчина посмотрел на нее так, что она забыла, как дышать. — Мы хотим, чтобы ты была полна сил, когда… — он улыбнулся Алеку, — будет наша очередь. — О, конечно, как будто после этого я смогу спать. Братья просто улыбнулись ей, словно забавляясь. Рука Алека медленно двигалась вверх и вниз по ее животу, лаская, как кошку. И прежде, чем она смогла с этим бороться, Вик почувствовала, что погружается в сон. Глава 20 Шепот на ухо разбудил Калума: — Думаю, теперь твоя очередь. Мягкие губы коснулись его щеки, а нежные пальцы пробежали по его волосам. Он открыл глаза и встретился с взглядом прекрасных глаз. Иногда медного цвета, иногда золотисто-коричневых от возбуждения, как сейчас. — Виктория. Она ухмыльнулась, глядя на мужчину с озорством. Калум порадовался, что девушка пришла в себя, но когда ее пальцы сомкнулись вокруг его члена, все мысли вытеснило возбуждение. — Чертовски хороший способ проснуться, — пробормотал Алек, и Калум понял, что Вик уселась на колени между ними и обхватила своей ладошкой и стояк Алека. — И что ты теперь собираешься делать с нами, маленькая кошка? Клянусь Херне, она была истинным оборотнем, женщиной-воительницей с нежным сердцем. Калум погладил Викторию по щеке, наслаждаясь тем, что она сама потянулась к его ладони. Девушка нахмурила брови и убрала ручки с их членов: — Я… Я не уверена. Как нам это сделать? Алек бросил на него смеющийся взгляд, прежде чем улыбнуться Вик: — Тебе придется немного потрудиться, но пока… — со скоростью и силой кахира Алек схватил ее за запястья и потянул вперед, прижимая руки девушки к своим бедрам. Коленями Вик по-прежнему упиралась в центр кровати. Член Алека поднялся к ней, словно улавливая ее запах. — Брат? Улыбнувшись удивлению, отразившемуся на лице девушки, Калум переместился. Ее упругая задница была вздернута вверх, а запах возбуждения сделал его еще тверже. Он мог бы прикосновением направить Вик в нужную позицию, но зверь в нем упивался ее подчинением только его голосу. — Раздвинь ножки, кариада, — тихо сказал он. Дрожь заставила ее грудь качнуться, а затем колени девушки раздвинулись. Он продолжал молчать, не двигаясь, и Виктория раскрыла ножки еще шире. Калум встал на колени между ее бедер и провел руками вверх и вниз по ее спине, лаская стройное тело. Она была кошкой еще до того, как стала оборотнем. Наша кошка. Калум опустил руку ниже. Ее киска была скользкой и припухшей, готовой к проникновению. У Виктории перехватило дыхание, когда он нежно поглаживал каждую сторону ее клитора, пока тот не затвердел под его легкими прикосновениями. Она стала еще более влажной. — Я хочу видеть твой ротик на Алеке, маленькая кошка, — сказал Калум. — Он отпустит одну твою руку. Брат ухмыльнулся и отпустил левую руку девушки. Вик балансировала над ним на правой руке, всё еще прижатая к его бедру. Алек посмотрел на Калума глазами, наполненными радостью, жаром и удовольствием. Даонаины не очень хорошо переносили проявление доминирующих сторон своих сородичей, но Алек не был одним из них. Он просто наслаждался. Освободившаяся рука Виктории сомкнулась вокруг толстого члена Алека. Калум услышал его резкий вдох. Девушка сомкнула губы вокруг ствола мужчины, глубоко втянув его в рот, и член Калума запульсировал, словно от зависти. Алек запустил пальцы в волосы Вик и вздохнул: — Черт, злючка. Виктория установила ровный ритм, облизывая, посасывая и издавая звуки, достаточные, чтобы свести мужчину с ума. Калум потерся членом о ее мокрые губки, а затем медленно вошел. Горячая, влажная и такая гостеприимная, в своих ответных покачиваниях. Потребность обладать и владеть ей поднялась в нем как поток, но он боролся с ней. До следующего собрания оборотней не будет никаких больше спариваний. Но ведь в правилах ничего не сказано о связях ради удовольствия, верно? Мужчина улыбнулся и прочертил поцелуями дорожку вдоль ее позвоночника, наклонившись вперед и балансируя на одной руке. Когда он прикусил нежные мышцы на ее шее, киска Виктории сжалась вокруг его члена. Ее спина изогнулась, бедра приподнялись выше, приветствуя его проникновение. Калум уловил проблеск удовольствия на лице Алека, прежде чем его брат усилил хватку на волосах Вик: — Сильнее, злючка. Подчинившись, девушка ускорилась, но, когда Алек отпустил ее запястье, чтобы поласкать грудь, сбилась с ритма. Из Вик вырвался низкий стон, который она подавила. Всё еще сопротивляется. Если и существовала женщина, нуждающаяся в жестком контроле и перегрузке чувств, это была она. Калум медленно выскользнул из нее, затем снова вошел, вращая бедрами, в поисках заветного местечка. «Чуть ниже», — он помнил с того раза в пещере. Потребовалось еще несколько пробных толчков, прежде чем она стала мягкой внутри, тогда как внешнее колечко мышц сдавило его, словно тисками. Нашел. Мужчина изменил положение тела, чтобы с каждым толчком задевать нужную точку. Ее ягодицы напряглись, и вскоре она застонала, низко и протяжно. Алек рассмеялся, притягивая ее голову и заставляя девушку двигаться, пока он играл с ее сосками, выкручивая и легонько пощипывая их. Калум догадывался, что мысли Вик распадаются на части. Он продолжал двигаться, легко и неторопливо: — Соси член Алека сильнее, кошечка. Заставь его кончить. — Он кивнул брату, чтобы тот действовал. Алек сжал руки на волосах девушки, направляя ее. Вик шумно сосала, вбирала его всё глубже. Вскоре мужчина предупреждающе застонал. Бедра Алека напряглись, и Вик принялась судорожно сглатывать. Шериф откинул назад голову с долгим, счастливым вздохом. Его хватка ослабла. Виктория удовлетворенно промычала и осторожно выпустила его, облизываясь и гладя мужчину по животу. Калум заметил, что во время секса Виктория расслаблялась и демонстрировала всю ту нежность, что находилась внутри нее, и это тронуло его сердце. Алек потянул девушку за волосы: — Спасибо, малышка. Ты была великолепна. Калум подождал, пока Вик восстановит дыхание, а затем встретился взглядом с Алеком. Как и большинство оборотней, они часто делили женщин за эти годы, но никогда раньше это не казалось таким… правильным… словно Виктория идеально подходила им. Брат ухмыльнулся, когда Калум стиснул бедра девушки и толкнулся в нее. Никакого больше «легко и неторопливо». Ему нужно было взять ее, и он делал это жестко и глубоко, с каждым толчком задевая то самое сладкое местечко. Бедра Вики задрожали, и девушка застонала. Но этого было недостаточно. Алек наклонился и скользнул головой под нее, чтобы он посасывать ее покачивающуюся грудь. Виктория вздрогнула, и ее лоно сжалось вокруг члена Калума. Она толкнулась бедрами навстречу его телу, подстраиваясь под ритм Калума. Еще рано. Мужчина разжал хватку на ее правом бедре и обвил рукой талию девушки. Его пальцы прошлись вниз по ее животу, еще ниже, и потерли скользкий клитор. Вик напряглась, и он улыбнулся. Алек, видимо, укусил ее, потому что она вскрикнула и попыталась отстраниться. Вместо того, чтобы позволить ей сделать это, Калум раздвинул колени Виктории еще шире, усиливая ее беспомощность, а затем вошел в нее жестче, быстрее, дразня клитор при каждом толчке. Тело девушки напряглось, а киска сжалась, словно кулак. В каждом вдохе Вик слышался сдерживаемый стон, а затем она совсем перестала дышать, и Калум понял — ее ощущения сконцентрировались в одной точке… жаждущей его прикосновений. Мужчина замурлыкал, зная, что Алек услышит и усилит свое внимание, и затем Калум сжал пальцами клитор Вик твердой, безжалостной хваткой, пока он вдалбливался в нее. Сильная дрожь прошла сквозь ее тело, и девушка закричала от наслаждения — самый прекрасный в мире звук — каждый прерывистый крик соответствовал сильному сжатию ее оргазма вокруг его члена. У Калума снесло крышу. Он сжал бедра Виктории обеими руками, глубоко входя в нее, и, отпустив себя, с протяжным воем он наполнил ее своим семенем. Возможно, однажды Херне и Мать благословят их потомством. Воцарилась тишина. Голова девушки была опущена, а ребра вздымались от тяжелых вздохов. Калум поцеловал ее в шею и перевернул на бок, оставаясь позади нее, в ней. Алек развернулся и зажал Вики между ними. С удовлетворенным вздохом она чуть двинулась, прижимаясь поближе. Когда их самка положила голову в изгиб плеча Алека, брат послал Калуму сонную, радостную улыбку и прошептал: — Наша. * * * Калум не спал. Пока отблески рассвета раскрашивали занавески, он лежал и смотрел на двоих спящих, ощущая правильность их единения. Когда Виктория напряглась во сне, он успокаивающе зашептал, поглаживая девушку по плечу. Она расслабилась, и ее дыхание вновь замедлилось. Вик доверяла ему даже будучи в самом уязвимом состоянии. Я позабочусь о твоем сердце, маленькая кошка. Как только сквозь занавески пробился солнечный свет, Калум выскользнул из постели, быстро принял душ и сделал себе чай. Джейми всё еще спала на диване в гостиной. Двое маленьких домовых склонили головы в ответ на его тихое «спасибо» и исчезли. Нужно бы купить им немного густых сливок и, возможно, одно из пирожных Энджи в награду за то, что присмотрели за Джейми. Он устроился возле дочери, попивая чай, и просто смотрел на нее. Он часто так делал в последнее время, не правда ли? Но он был так близок к тому, чтобы потерять их всех. Калум осторожно убрал волосы с веснушчатого лица девочки. Не считая нескольких синяков и царапин, она не слишком пострадала в драке. Дочь была намного крепче, чем он думал, больше похожа на Викторию, чем на Ленору. Некоторое время спустя из кухни, зевая, вышел Алек с чашкой кофе и утренней газетой в руках. Калум слышал звук включенного душа: Виктория тоже проснулась. Она будет смущена? Или, вероятнее всего, выпустит свои шипы, чтобы скрыть тот факт, что ей не все равно. — Брат, нам нужно убраться в гостевой комнате, чтобы у Виктории было личное пространство. — Хорошая идея. В ее доме слишком опасно. Когда Джейми что-то проворчала во сне, Алек улыбнулся: — Она выглядит лучше. — Да. Но ей нужно будет снова обратиться. Скоро. То, что ты и Виктория здесь, должно помочь. Алек поразмыслил и медленно кивнул: — Ага. И злючке тоже не помешает начать обучение. — Какое обучение? — спросила Виктория, заходя в комнату, закутавшись в темно-зеленый махровый халат Алека. От горячего душа лицо девушки приобрело милый розовый оттенок, щеки покраснели, поцарапанные щетиной, а губы припухли. Она выглядела хорошенько оттраханной. Встретившись взглядом с Калумом, она покраснела еще сильнее. Все-таки не колючая. Застенчивая. Мужчина слегка улыбнулся, очарованный этой мыслью. Девушка опустилась на колени возле дивана, чтобы проверить Джейми: — Это здоровый сон. Она в порядке. Ее нежность отозвалась теплом в груди Калума. Она действительно волновалась за его котенка, не так ли? Убрав прядь волос с щеки Джейми, девушка встала, лицо приобрело отстраненное выражение — дверь к ее доброму сердцу закрылась. Он бы предпочел, чтобы она не закрывалась от них. Калум поднялся и схватил ее за халат, притягивая ближе к себе, чтобы накрыть ее рот долгим утренним поцелуем. Мягкие, припухшие губы, аромат чистой женской кожи. Когда мужчина поднял голову, ее взгляд был затуманен, а руки вцепились в его бицепсы. — Доброе утро, маленькая кошка, — произнес он мягко, вновь касаясь ее губ. Он бы с удовольствием приветствовал ее подобным образом до конца своих дней. — Доброе утро, — сказала Виктория, явно пытаясь вернуть самообладание, но хриплый голос выдавал ее с головой. — Эм. Вы говорили про обучение?