Виталий сказал это почти автоматически. Безотчетная тревога охватила его. Он даже не мог понять, откуда она шла и когда возникла. Из-за того, что убитый не ел привезённой им самим рыбы? Или сыра? Но это можно в конце концов допустить. И вообще тревога шла не от обнаруженных фактов - никаких таких особых фактов и не было пока. Она возникла из каких-то мелких неувязок, из пустяков, на которые сейчас не следовало даже обращать внимания. И росла, росла… Нет, он успокоится, только когда Виктор Анатольевич Исаев допросит Пашку. Потому что Пашка если даже и не признается в убийстве - а вполне вероятно, даже скорее всего он и не является убийцей, - то назовёт кого-то из собутыльников, кто был у него в тот вечер. А может быть, и Зина кого-то из них знает. Да-да, завтра он её об этом тоже спросит. И тогда они, возможно, обойдутся без Пашкиных признаний. Виталий прислушался. Докладывал Игорь. Не спеша, как бы одновременно размышляя над каждым словом. Такая у него вообще была манера, между прочим. И голос его сейчас звучал буднично, даже скучновато. Да, впрочем, и хвастаться Игорю было пока нечем. Правда, он ещё вчера утром позвонил в Ростов и договорился с местными товарищами о помощи. Потом Игорь подскочил во Внуково. Там он упросил пилотов, выполнявших очередной рейс на Ростов, прихватить с собой небольшой свёрток - их, мол, там встретят ребята из милиции. Так костюм убитого человека оказался через два часа в Ростове, а ещё через час - на фабрике, которая его когда-то пошила и где его уже ждали. Вопросы, которые поставил Игорь, были следующие: когда приблизительно был пошит этот костюм и в какие крупные города были отправлены для продажи такие костюмы? И вот сегодня, буквально час назад, из Ростова получен ответ. Специалисты на фабрике определили время изготовления этой партии, а отдел сбыта назвал кучу городов, из которых ростовские товарищи отобрали и сообщили Игорю около трёх десятков самых крупных, где номера телефонов содержали шесть цифр. В Ростове Вали не оказалось. На следующий день Игорь собирался приступить к методическому обзваниванию их в поисках неведомой Вали. - А кто сказал, что костюм куплен в городе, где живёт эта Валя? - пожал плечами Петя Шухмин. - Совсем, по-моему, не обязательно. - Но вероятно, - осторожно добавил Валя Денисов. Валя был человек необычайно аккуратный и дотошный, поэтому ему весьма импонировал путь, избранный Игорем, последовательный, неторопливый и обстоятельный. - Обзванивать тридцать городов! - не мог успокоиться Петя. - Когда преступник, считай, уже в руках! - И, заметив движение Виталия, поправился: - Ну не преступник, не сам убийца, так соучастник или даже свидетель. Нельзя обойтись разве без такого звона по всей стране? У Откаленко, между прочим, ещё магазинная кража висит и две группы, которые вот-вот что-то нам ещё повесят. Что не одну кражонку, это точно. - Нет, милые мои, - покачал головой Цветков. - Коли уж пошёл, пусть идёт до конца. Раскидайте по пять городов на брата, и дело с концом. Лосева только оставим, у него завтра дел хватит. - И повернулся к Виталию: - Ты ничего, часом, не забыл? - Ещё добавил, - угрюмо ответил Виталий. - Чего же ты добавил? - поинтересовался Цветков. - Будь добр, доложи. Виталий сказал о своём намерении спросить у Пашкиной жены про собутыльников мужа и, помедлив, добавил: - Я вот про эту записную книжечку всё думаю, которую мы у убитого нашли. Что там на первой страничке за числа написаны, не пойму. - Он повертел в руках дешёвую книжечку в блестящей ярко-зелёной обложке из хлорвинила. - Записаны они как-то торопливо, на ходу. Цифры корявые, неровные. А вот телефон Вали совсем по-другому записан, видите? Потом написал, не спеша. - Интересно, где он купил эту книжечку, - заметил Игорь, чуть наклонившись к Виталию. Цветков привычно поутюжил ладонью затылок и недовольно проворчал: - Да, милые мои, всё как-то непросто складывается с этим делом. Вот что я вам доложу. - Накопление тумана, Фёдор Кузьмич, - усмехнулся Игорь. - Первая стадия в любом деле, сами нас этому учите. - Да брось! Не так уж много здесь тумана, - махнул рукой Петя Шухмин. - Московская фабрика, - продолжал рассуждать Виталий, рассматривая книжечку. - Бумага дрянная, а уж обложечка… В руки взять противно. И кто-то покупает, однако. В Москве. Какие-то чудаки. Школьники, что ли? Зачем она им… А может… - Он поднял голову и посмотрел на Цветкова: - Надо бы кое-что проверить, Фёдор Кузьмич. - Именно, - кивнул в ответ тот. - Вот тебе на завтра ещё одно дело. - Он вздохнул и оглядел собравшихся: - Ну всё, милые мои. На сегодня хватит. Валяйте по домам. Следующий день начался с неудач. Пашкина жена наотрез отказалась ехать в морг и опознавать убитого. А когда Виталий показал ей фотографии, она решительно объявила, что в жизни не видела этого парня. - А к Пашке кто хотите мог приехать, - зло сказала она. - И брат, и сват, и племянник. Думаете, я их всех знаю? Вся родня у него такая, как он. Все вкривь и вкось пошли. Глаза бы мои их не видели, зараз этих! Так же решительно Зина отказалась назвать и собутыльников мужа. - Всю шваль окрестную приваживает, - глотая слёзы, говорила она. - Каждый день новые. Господи, когда я от него, окаянного, только избавлюсь, кто бы мне сказал! Словом, Виталий уехал от неё ни с чем. Версия «племянника» не получила нового подтверждения, но и не была опровергнута. Теперь Виталий рассчитывал только на допрос самого Пашки следователем прокуратуры Исаевым. А Виталия ждало в этот день ещё одно дело, вернее, одна проверка. Мысль о ней мелькнула вчера одновременно у Виталия и Цветкова. Это было связано с новенькой записной книжкой в нелепом зелёном переплёте. Ни в одном из московских аэропортов в киосках не продавалась такая книжечка - ни в этот день, ни три дня назад, когда произошло убийство, ни в предшествующие дни. Киоскёры вертели в руках зелёную книжечку и пожимали плечами. Тогда Виталий на всякий случай решил побывать на вокзалах На трёх из них он тут же обнаружил подобные записные книжечки. - Приезжие исключительно и покупают, - сказал ему один из продавцов, толстый, с одышкой, совершенно распаренный старик, всё время обмахивавшийся газетой, - Москвич такую ерунду никогда не купит. Поэтому в городе и не ищите. Исключительно у нас. И то не идут. Вот, извольте. Мне неделю назад десяток прислали. А продал за всё это время только три. Это же исключительно ненормально! Пользуются, понимаете, моей мягкотелостью. - А помните, кто купил те три? - поинтересовался Виталий. - Ну где ж тут упомнить! - Толстяк покачал головой. - Вот последнюю вчера купила молоденькая девушка. Вроде цыганка: чёрные волосы, а в них красная роза, и вся, ей-богу, как роза - глаз не отведёшь! - Он даже зажмурился, словно ослеплённый. - Да, её вот исключительно и запомнил. - Это значит, третью она купила? А кто купил вторую? - Вторую?.. Это уже дня два назад. Женщина какая-то. - А вот парня вы не помните? Он тоже купил на вокзале такой блокнот. И Виталий как можно ярче и подробнее описал убитого во дворе парня. Но старик киоскёр решительно не помнил такого покупателя. На втором вокзале Виталия тоже постигла неудача. Пожилая, болезненного вида женщина в киоске не могла вспомнить единственного покупателя, соблазнившегося маленькой ядовито-зелёной книжечкой. Мучительно морща лоб и приложив пальцы к вискам, она только повторяла: - Во всяком случае, не мужчина… Нет-нет… Мужчину бы я запомнила… А что вас ещё интересует? И преданно посмотрела на Виталия. Тот заверил, что больше его ничего не интересует, и поспешил уехать. На следующем вокзале Виталий описал киоскёру интересовавшего его парня ещё ярче и подробнее, чем прежде. Но и это не помогло, хотя киоскёр, болтливый и смешливый старик в широкополой соломенной шляпе и расстёгнутой чуть не до пояса рубашке, прямо-таки потряс Виталия своей памятью на лица и умением эти лица описывать. Говорил он без умолку, радуясь подвернувшемуся в такую дикую жару терпеливому и симпатичному слушателю. Он вспоминал различные смешные и трагические дорожные происшествия, сыпал прибаутки, сам неудержимо хохоча над ними, и при этом машинально продолжал вертеть в руках показанную Виталием зелёную записную книжечку. - Нет, но с моим зятем был случай - умереть можно! Вы только послушайте. Теперь же пошла мода, знаете, чуть что, прятать чемодан в автомат. Тут, на вокзале. Только надо запомнить шифр. Так он набрал год рождения. Чей? Он забыл! И вот… Виталию стоило большого труда распрощаться с ним. Возвращая книжечку, старик небрежно заметил, ткнув волосатым пальцем в первую страничку: - Вот тут тоже шифры. Чтоб мне пропасть! Ей-богу, он для памяти записал. Мы после того случая… - Неужели он мог один занять три камеры? - А почему нет? Много багажа, только и всего. А стоит, между нами говоря, гроши. Из благодарности Виталий выслушал ещё парочку невероятных дорожных происшествий и поспешил распрощаться. Да, под конец старик одарил его совершенно неожиданным открытием. Теперь розыск пошёл совсем по другому пути. На всех вокзалах Виталий уже мог показать дежурившим возле автоматических багажных камер милиционерам фотографии убитого парня, а не ограничиваться словесным описанием. Кроме того, парень, мог запомниться и обилием имевшегося при нём багажа. Так оно и случилось. На одном из вокзалов молоденький аккуратный сержант, разглядев внимательно все фотографии, вспомнил парня. - Два раза его видел, товарищ старший лейтенант, - сообщил он. - Первый раз - когда вкладывал. Второй раз - когда забирал. Всё в один день. - Какой же это был день, а, сержант? - Одну минуточку. Сейчас соображу, товарищ старший лейтенант. - Он слегка наморщил лоб, секунду подумал и по-армейски чётко доложил: - Шестого, во вторник, товарищ старший лейтенант. Рано утром вложил, в конце дня забрал. Только… Он неожиданно сбился. - Что «только»? - быстро спросил Виталий. - Только он был не один, товарищ старший лейтенант. - Когда? - И когда вкладывал, и когда забирал. - С одним и тем же человеком был? - Никак нет. Первый раз, утром… да, старик какой-то с ним был. С палочкой. А вечером - молодой парень, мордастый такой. И эти у него… - Сержант потрогал виски. - Пушистые такие… - Вещей было много? - Много. Носильщика с тележкой позвали. И ещё в руках несли. Здоровые свёртки. - Старика и молодого опознаете, если придётся? - Так точно, товарищ старший лейтенант. - И в первый раз молоденький сержант позволил себе улыбнуться, пояснив: - В погранвойсках служил, товарищ старший лейтенант. Виталий, преисполненный благодарности, обнял его за плечи и сказал: - Ну спасибо тебе, брат. Так и дальше держи. - Есть так держать, - смущённо пробормотал сержант, кажется, больше шокированный, чем обрадованный таким неожиданным панибратством. Итак, кое-что прояснилось. Значит, приехал тот парень в Москву шестого утром, за день до убийства. И привёз какой-то большой груз. Видимо, дело связано со спекуляцией чем-то. И действует группа. Дело парня было привезти и передать. И кто-то принял. Да не один. Просто приняли? А может быть, ещё и расплатились?.. Ох, что-то не вязалось всё это с бесшабашной, случайной Пашкиной компанией… Но, может быть, тот парень остановился у Пашки только переночевать? И был втянут в пьянку, а потом в драку и убит? Но при нём скорее всего должна была находиться крупная сумма денег. Тогда это может быть не случайным убийством в драке. И Пашка тут сыграл не последнюю роль. Да, что-то серьёзное заваривалось вокруг всего этого, на первый взгляд очевидного дела. Прав был Кузьмич. И чем дальше, тем больше тумана, больше непонятных, странных фактов, которые ещё только должны выстроиться в одну цепочку и привести к цели. Но цепочки ещё нет, связь между отдельными звеньями непонятна. Удастся ли отыскать недостающие? И когда, когда? Если Пашка замешан в убийстве, он будет молчать. И тогда… Что тогда?