- Слышал, что Борис Иванович этим делом злоупотребляет, - осуждающе вставил Михаил Прокофьевич, несколько встревоженный началом разговора. Виталий сердито ответил: - Давайте я вам сначала ногу отрежу, а потом вы будете других осуждать. А то легко, знаете… - Ладно, ладно, - движением руки пригасил его вспышку Михаил Прокофьевич. - Вы ближе к делу. - Ну так вот. До этого мы, значит, встретили Николая на вокзале. Я помог товар в камеры хранения убрать. Михаил Прокофьевич досадливо поморщился, но ничего, однако, не сказал. - На другой день, - продолжал, как ни в чём не бывало, Виталий, - мы, значит, с Николаем тоже свиделись, посидели на прощание. Проводить я его хотел в аэропорт, да развезло меня крепко. Вот чего простить себе не могу. Уж при мне бы никто Николая пальцем не тронул. А тут вот, как вышел, так и убили, прямо во дворе - надо же! - И кто - не слышали? Виталий отметил про себя, что его собеседник не считает нужным отрицать своё знакомство ни с Владимиром Сергеевичем, ни с Николаем. Значит, подозрения Виталий у него пока, очевидно, не вызвал. - Кто убил? - переспросил ом. - Вот тут и закавыка. Мы уж с дядей Борей всё обсосали. У Николая большие деньги в портфеле были, так ведь? - Ну допустим. - Чего уж тут допускать, когда он сам сказал, - ухмыльнулся Виталий. - Так вот. Спрашивается, кто про это знал? Отвечаю: мы с дядей Борей и Владимир Сергеевич. Так? На этот раз Михаил Прокофьевич лишь напряжённо кивнул головой. - Теперь глядите, - продолжал Виталий. - Случайная драка отпадает. Мы бы услышали. Окна были раскрыты. Жара. А кухонное как раз во двор выходит. Значит, что? Значит, ждали его там, Николая, вот что. И тихо сзади хлопнули. - Это вы сами додумались? - подозрительно осведомился Михаил Прокофьевич. - Или милиция? Виталий самодовольно усмехнулся: - Милиция сама по себе, а мы сами по себе. Тоже не чурки, если хотите знать. Так вот, спрашивается: кто мог Николая ждать во дворе? А тот, я вам скажу, кто знал про деньги. Больше некому. Николай первый раз в Москве, никто его не знает, никого он не знает. «А ведь логично, прохвост, рассуждает, - подумал Михаил Прокофьевич. - Но с другой стороны, Вова не мог на это пойти, ему связь со мной дороже. А копейку он считает получше меня». Но тут Михаил Прокофьевич вдруг вспомнил странный разговор свой с Владимиром Сергеевичем, когда тот последний раз приезжал к нему. Он сообщил, будто что-то придумал, и Миша скоро это увидит. Да, Вова выдумщик, и выдумщик… опасный. Но подозрительнее всего была его уступка пяти процентов от своей доли. Пять процентов! Неслыханно! Очень тогда удивился Михаил Прокофьевич. Может быть, ему попался необычайно выгодный покупатель? Но Вова имеет дело только с посредниками. Тогда посредник? На всю партию? Нет, тут что-то не то… - Я был дома у Владимира Сергеевича, - беспечно продолжал Виталий. - Дядя посылал… «Тоже странно», - подумал в этот момент Михаил Прокофьевич. - С супругой знаком, Софьей Георгиевной, с Гошей. Он при мне у Владимира Сергеевича деньги выцыганивал. - Виталий рассмеялся. - Потеха! Дай, и всё! Прямо с ножом к горлу. Ну а тот - пожалуйста, мол, бери, гуляй. Надо же! - Дал ему деньги?! - не смог сдержать изумление Михаил Прокофьевич. - Этому бандиту? «Нет, - подумал он, - решительно Вова ведёт себя странно. Впрочем, это даже не то слово. Он ведёт себя подозрительно». - Так-так, - задумчиво произнёс Михаил Прокофьевич и неожиданно спросил: - А как вы, собственно, попали домой к Владимиру Сергеевичу? - Вот! - запальчиво воскликнул Виталий. - О том и речь. О том и письмо дяди Бори. Через этого Владимира Сергеевича дяде Боре теперь судебное дело грозит. Или огромный штраф. И Виталий рассказал слегка изменённый применительно к данному случаю вариант истории с незаконным телефоном. - Это как называется? - грозно спросил он. - Это ерундой называется. - И Михаил Прокофьевич рассеянно махнул рукой. Вдруг у него в голове мелькнула неожиданная мысль, от которой даже испарина выступила на лбу. «Но если это так, - подумал он, - пусть пеняет на себя. Я церемониться не стану! Ай-ай-ай! Какого маху я в тот раз, оказывается, дал! Но как можно было предположить? Всё надо обдумать. Всё взвесить. И этот парень может пригодиться». Михаил Прокофьевич испытующе посмотрел на Виталия: - Сколько вы тут ещё пробудете? - Дня два, я полагаю. - Где остановились? - В «Центральной», - секунду помедлив, ответил Виталий. - Приехали один? - Конечно, один. - Прекрасно. Завтра в это время я вас снова жду здесь, - непререкаемым тоном распорядился Михаил Прокофьевич и с ударением прибавил: - Кое-что попрошу передать Борису Ивановичу, а кое-что, наверное, попрошу сделать вас. Не возражаете? Виталий хитро поглядел на него через стол: - Расходы, надеюсь, оплатите? - Не беспокойтесь. Будете довольны. - Всё! Я уже доволен. Виталий даже не подозревал, какой неожиданный и опасный оборот приняла вдруг вся ситуация, пока его не было в Москве. Не подозревал об этом, конечно, и Михаил Прокофьевич. Глава VII «ЧАС СОБАКИ» Под вечер в квартире стариков Губиных зазвонил телефон. Трубку сняла Евдокия Петровна. - Кто звонит? - строго спросила она. - Это уважаемая Евдокия Петровна? - откликнулся вкрадчивый мужской голос. - Она самая. - А это Владимир Сергеевич. Надеюсь, вы с Борисом Ивановичем в добром здравии? - Слава богу, - сухо ответила старуха, поджав губы. Она всё ещё не могла простить подлости, которую учинил с ними этот человек. И звонит себе, главное, как ни в чём не бывало, злодей этакий! - Так вот, - всё тем же любезным тоном продолжал Владимир Сергеевич. - Сейчас я у вас буду. Надеюсь, Борис Иванович в порядке? - Мы-то, слава тебе господи, всегда в порядке. - Ну вот и прекрасно. В трубке щёлкнуло, голос пропал, и Евдокия Петровна, поглядев на неё, осторожно повесила её на рычаг. С некоторых пор она стала относиться к телефону с опаской и даже враждебно, как если бы в квартиру вдруг проник, прикинувшись совсем безобидным и услужливым, тайный злодей, посланный, чтобы изнутри подорвать благополучие и покой хозяев дома, этакий соглядатай, от которого теперь вообще неизвестно чего можно было ждать. - Слыхал? - сердито бросила она мужу, который, водрузив на нос очки и шлёпая мокрыми губами, вполголоса читал самому себе газету. - Приехать изволит сейчас. - Ну чего, чего?.. Вот, туды-сюды!.. - оторвался от трудного занятия Борис Иванович и, набычившись, посмотрел поверх очков на жену. - Болтаешь чего, спрашиваю?.. - Владимир Сергеевич, говорю, сейчас приедет. - Ну и ладно!.. Подумаешь… Дело какое, туды-сюды… - забормотал старик, снова прилаживаясь к газете. - Их нравы вот интересно знать… Сколько ж теперь за нефть брать будут, туды-сюды?.. Они без нас - ого-го!.. А мы без них - тьфу, туды-сюды!.. Но приобщиться к глобальным проблемам ему так и не удалось. Старуха, начав уборку, согнала его с кресла. А на новом месте войти опять в созерцательное состояние оказалось невозможным. Вскоре к тому же приехал и Владимир Сергеевич. Был он, как всегда, полон энергии и чрезвычайно обходителен. Модный светлый пиджак, длинный и приталенный, с широкими лацканами, слегка расклёшенные книзу, кирпичного цвета брюки, не очень броский, но тоже модный галстук и уголок белоснежного платочка в верхнем кармашке пиджака - всё придавало ему необычайно респектабельный вид. Узкое, колючее лицо его было наполовину скрыто огромными дымчатыми очками, которые Владимир Сергеевич даже в помещении и не подумал снять. Он вошёл в комнату скользящей, лёгкой походкой, потирая руки, словно с мороза, и, улыбаясь, предупредил: - Не беспокойтесь. Я ненадолго. - Да уж садись, садись, батюшка, раз пришёл, - сдержанно пригласила его старуха, придвигая стул. - Чего, чего… раз уж, туды-сюды… дело, выходит… А то… - привычно забормотал Губин, демонстративно откладывая газету в сторону и этим как бы желая привлечь внимание к интеллектуальному занятию, которому он, как видите, предаётся в свободное время. - Да-да, выходит, что дело, - весело подхватил Владимир Сергеевич, расстёгивая свой роскошный пиджак и опускаясь на стул возле круглого, накрытого чистой скатертью стола. - И вот какое дело, милостивые государи. Был у меня некий молодой человек с телефонной станции. Известно это вам?