Что же можно сказать по поводу первого пункта? Пока ничего. Ни одна машинка не известна. Теперь пункт второй. В письмах содержатся весьма конкретные обвинения в адрес Лучинина. Даже приводятся цифры. Например, балансовая стоимость якобы утильного оборудования, переданного Барановскому комбинату. Значит, писал человек, хорошо знающий заводские дела и, кроме того, имеющий доступ к документам. Причём писал ещё за месяц или за два до ревизии. Наконец, пункт третий. Очень интересный пункт! Что тут интересного? Ну, прежде всего, стиль. Анонимка к Лучинину написана разухабистым языком. А тут стиль деловой и вполне грамотного человека. Словно Булавкин писал под диктовку. Во-вторых, тут приводятся факты, которые сам Булавкин вряд ли мог знать. Например, незаконная выплата денег по фальшивым нарядам. Откуда он может это знать? Случайно? Кто-то сболтнул при нем? Вряд ли. Но писал письмо все-таки Булавкин. Этот почерк Виталий запомнил отлично. И эксперт подтвердит в два счета. Одну минуту! У него, кажется, при себе анонимка к Лучинину. Виталий раскрыл одну из папок на столе и принялся перебирать лежавшие там бумаги. Он вытащил два листка, отпечатанные на машинке. Это было объяснение Ревенко по поводу его несогласия с некоторыми пунктами акта ревизии. Внимательно рассмотрев шрифт, каким были напечатаны эти два листка, Виталий вынул из папки анонимные письма. Так и есть! Одно из них напечатано на той же машинке. Конечно, его писал не Ревенко. Хотя бы потому, что он не делал, бы орфографических ошибок. Да и вообще… Но машинка та же! На память пришла хмурая девушка-секретарь в приёмной у Ревенко. Пожалуй, и она не писала. Хотя проверить это и следует. Но кому же она давала пользоваться машинкой? Во всяком случае, ясно одно: автор анонимки - работник завода. Да, но где же анонимка к Лучинину? В папке её не оказалось. Видимо, осталась у Игоря. Виталий взглянул на часы. Ого! Он сидит тут уже полдня. Не мешает чего-нибудь пожевать. Он снял трубку и позвонил в горотдел. Дежурный сообщил, что Откаленко и Томилин куда-то выехали. Сказали, что вернутся часа через полтора. Одному обедать не хотелось, и Виталий решил пройтись по городу. Он устал от трудного разговора с Роговицыным, от копанья в бумагах, наконец, просто от сиденья за письменным столом. Решительно Виталий не создан для такой работы. Он надел пиджак и собрал со стола бумаги. Оставив папки секретарю и предупредив, что позже они снова понадобятся, Виталий с облегчением вышел на улицу. Жмурясь от яркого солнечного света, он секунду постоял, решая, в какую сторону ему двинуться. В гостиницу идти не хотелось, в горотдел рано. Куда же пойти? То есть как куда? Река! Он уже издали её видел. Большая река. И там мост, тот самый мост… Виталий нахмурился. Как он мог это упустить! Мост надо посмотреть, заставить себя и посмотреть. Это связано с обстоятельствами дела. И, черт возьми, записано у него в плане. Он огляделся. Пожалуй, река в той стороне. Да, конечно. Улица оказалась необыкновенно длинной и все время упрямо поднималась в гору. С обеих сторон тянулись старые двухэтажные каменные дома с глубокими, тёмными подворотнями и бесконечными вывесками на фасадах. Магазины то и дело сменялись конторами и учреждениями. Казалось, на одной улице разместились все городские организации. Постепенно каменные двухэтажные дома сменились одноэтажными, деревянными. Вдоль тротуара потянулись палисадники и заборы, исчезли вывески. Асфальтовая мостовая кончилась и пошла булыжная. Виталий бодро шёл, закинув пиджак за спину и с интересом поглядывая по сторонам. Улица пошла вниз. Домики тут стояли ещё реже, еле заметные среди зелени садов, и улица приобрела вид совсем уж деревенский. Виталий невольно ускорил шаг. Перед ним открылась река, а за ней - луга, берёзовые рощи и тёмная полоска леса на самом горизонте. Высоко над лугом в голубом небе плавали два ястреба, распластав крылья. Улица незаметно кончилась. Протоптанные всюду тропинки вели по жёлто-зеленому травянистому склону к гряде могучих ив и кустарника у самого берега реки. Виталий огляделся. Слева, куда уходил город, над рекой угрюмо возвышался тёмный и массивный железнодорожный мост. А справа, вдали, за деревьями, был виден другой, деревянный и лёгкий, по которому в этот момент двигалась грузовая машина. Виталий с разбегу спустился по склону и зашагал по тропинке, петлявшей среди кустов и деревьев вдоль самого берега реки. К мосту он вышел неожиданно быстро. Под его чёрными балками плескалась вода. Пустынная жёлтая дорога бежала к нему через поле. А на мосту Виталий увидел одинокую женскую фигуру. Облокотившись на перила, женщина неподвижно смотрела куда-то вдаль. Виталий невольно остановился около последнего дерева, обняв рукой его корявый, толстый ствол. Какой-то странной, безмолвной скорбью поразила его вдруг открывшаяся картина: мост, пустынная дорога, женщина, шорох листвы над головой, плеск воды… Постояв, Виталий направился к мосту. Женщина стояла спиной к нему. Но когда он взошёл на круглые, неровные бревна моста, она оглянулась. И Виталий сразу узнал её. Хотя сейчас она была в простом тёмном платье без рукавов, с тонкой ниткой багряных кораллов, кольцом охватившей шею, и в чёрных туфлях на загорелых ногах. В руках она держала портфель. Короткие, отливающие тёмной медью волосы слегка растрепались от ветра, а большие, выразительные глаза на смуглом лице взглянули на Виталия как-то отрешённо и горестно. Виталий нерешительно остановился в нескольких шагах от женщины, слегка смущённый, что уж и вовсе было ему несвойственно, пробормотав: - Здравствуйте… Женщина чуть заметно пожала плечами. - Я вас не знаю. - Мы встречались с вами на заводе, - сказал он. - Около кабинета Ревенко. Не помните? - Нет, - она покачала головой и отвернулась. - Я приехал из Москвы, - словно оправдываясь, добавил Виталий. - Из Москвы? - она снова повернулась, и в тёмных влажных глазах её мелькнула тревога. - Я слышала. А зачем вы приехали? - По делу Лучинина. - Разбираться в его… преступлениях? - она через силу произнесла это слово. - В его гибели, - тихо произнёс Виталий. - Гибели… - прошептала женщина. - Вы его не знали… - Я его хорошо знал, - возразил Виталий, тоже опираясь на перила. - Мы десять лет дружили с ним в школе. - С Женей?! - С Женей, - задумчиво подтвердил Виталий, следя за тугими, искрящимися струями воды внизу, и глухо добавил, стукнув кулаком по бревну: - Не верю… не верю, что он мог это сделать. - Я бы тоже… не поверила. - Да? - он быстро поднял голову и посмотрел на женщину. Глаза её были полны слез, и она кусала губы, чтобы не расплакаться. - Но вот видите… - она на секунду умолкла. - Он это сделал… Такой сильный, такой смелый… - голос её снова прервался. - Как он мог?.. Она поспешно отвернулась, закрыв лицо руками. Плечи её вздрагивали. «Плачет, - ошеломлённо подумал Виталий. - Плачет… Неужели?..» - Я вас понимаю, - сказал он дрогнувшим голосом. - Я был его другом… И я понимаю. Она не ответила, только смахнула слезы и стала смотреть на реку. - Но скажите мне, - продолжал Виталий. - Как это могло случиться? Я все равно должен был с вами встретиться и задал бы вам этот вопрос. В ответ она только горестно и недоуменно пожала, плечами. - Я читал акт ревизии, - помолчав, добавил Виталий, - и анонимные письма в прокуратуре… - Это все ложь, - страстно возразила она. - Грязная, подлая ложь! «Две женщины говорят, что это ложь, - подумал Виталий, - две женщины, которые его любили». - Это надо доказать, - с горечью произнёс он. - И это совсем не так просто. - Если вы его друг, вы обязаны доказать! Она обернулась и требовательно, почти гневно посмотрела на него. «До чего же она хороша! - невольно подумал Виталий. - Женька, Женька, что ты наделал?..» - Я сделаю все для этого, поверьте мне, - сказал он. - Но вы должны мне помочь. - Я?.. Чем же я могу помочь? - с тревогой спросила она. - Сейчас скажу. Кстати, нам надо познакомиться. Меня зовут Виталий Лосев. А вас? - Таня, - она протянула ему маленькую смуглую руку, - Филатова. - А теперь скажите, - продолжал Виталий, - вы ведь вместе с Женей работали над проектом для Барановского комбината? - Да… - её губы снова задрожали. - На мне лежала технологическая часть. Я технолог. - Кто ещё был в бригаде? - Черкасов Пётр Андреевич. Он механик. Способный и очень опытный инженер. Виталий вспомнил худого, лысого человека в очках с кожаной папкой на «молнии», который вместе с Таней был тогда в приёмной. - Что он за человек? - Он?.. Но я же сказала…