- Вы сказали, какой он специалист. А я спрашиваю, какой он человек? Виталий задавал вопросы подчёркнуто деловито, напористо и сухо, не давая ей снова расплакаться. - Человек? - она помедлила, задумавшись. - Вежливый. Осторожный. Ну и, пожалуй, недобрый. Да, да. Очень вежливый и очень недобрый. Вообще немного странный, - она слабо усмехнулась. - Всякие изречения собирает, пословицы. Мне иногда подсовывает. Вот сегодня, например… - она открыла портфель, достала белый квадратик бумаги и протянула его Виталию. - Сам даже перепечатывает. Вот, полюбуйтесь. Виталий взял у неё листок и прочёл: Пословица жителей Мадагаскара: «Действуй как хамелеон: смотри вперёд, не забывай оглядываться назад и всегда будь начеку». - Интересная пословица, - усмехнулся Виталий и попросил: - Можно, я оставлю это пока у себя? Больше, чем сама пословица, его заинтересовал шрифт, каким она была напечатана. - Пожалуйста, - Таня равнодушно пожала плечами. - Можете вообще себе оставить. - Теперь я хочу спросить вас ещё об одном человеке, - сказал Виталий, радуясь, что она успокоилась, что не дрожит её голос и в красивых, строгих глазах исчезли слезы. - О ком? - О вашем шофёре, Сергее Булавкипе. - Он ведь куда-то, говорят, пропал, - удивлённо произнесла она. - Вы слышали? - Да. Его ищут. Так вот, расскажите о нем. - Что же вам рассказать? - она задумалась. - Легкомысленный он какой-то, пустой. Но Жене почему-то нравился. Жене многие нравились. И тогда он не замечал их недостатков. Он… Её глаза снова наполнились слезами, и, с силой закусив губу, она поспешно отвернулась. - Не надо, - мягко попросил Виталий. - Не надо. Я ведь хочу ещё кое о чем вас спросить. - Спрашивайте, - глухо ответила она, не поворачиваясь, и требовательно повторила: - Ну, спрашивайте. - Хорошо, - Виталий чуть помедлил, чтобы дать ей успокоиться. - Вы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь грозил Жене? Она повернулась так стремительно, что Виталий даже вздрогнул. - Слышала, - испуганно прошептала она. - Да, да, слышала. Мне говорил… Боже мой, кто же мне говорил?.. Ах да! Иван Спиридонович. Так вот… - Постойте, - прервал её Виталий. - Кто такой Иван Спиридонович? - Симаков. Это чудесный человек! Бригадир слесарей. Так вот. Ему как-то сказал Носов… Он был выпивши… Носов сказал, что Женя хочет его закопать, но что он сам его закопает. - Так и сказал? - ошеломлённо переспросил Виталий. - Что закопает? Он ведь почти наизусть помнил анонимку, присланную Лучинину. - Да, да, именно так, - возбуждённо подтвердила она. - Я эти слова очень хорошо запомнила. Он посмел так сказать, - глаза её гневно блеснули. - Значит, Носов… - прошептал Виталий. - Появился некий Носов… - Ой, мне же пора! - воскликнула Филатова, взглянув на часы. - Обед давно кончился. - Пойдёмте, я вас провожу до города, - Виталий оторвался от перил. - Мне тоже пора. И они, не сговариваясь, бросили последний, долгий взгляд на тихую, переливавшуюся на солнце гладь реки. Потом медленно двинулись по дороге в город. «Носов… Носов… - вертелось в голове у Виталия. - Ведь я слышал эту фамилию…» Натренированная его память тут же высветлила из толпы людей, окружавших в приёмной Ревенко, невысокого, широкоплечего человека в засаленной кепке, в куртке и синей майке, чуть не лопавшейся на могучей волосатой груди. И сразу же вспомнились слова Ревенко: «Лучинин хотел уволить его за прогул…» …Пыльная дорога незаметно перешла в улицу. По сторонам появились домики, потянулись заборы. Начался город. Когда запыхавшийся Виталий появился, наконец, в горотделе, он застал Откаленко и Томилина негромко беседующими у стола. - Ну, вот и он, - сказал Игорь, подняв голову. - Все брюки небось уже в прокуратуре просидел, пока мы тут полгорода облазили. Виталий повалился на диван, кинув рядом с собой пиджак. Игорь внимательно посмотрел на приятеля: чтобы он так небрежно швырял пиджак, должно было случиться что-то необычайное. - Ну, рассказывай уж, рассказывай, - подчёркнуто спокойно и чуть снисходительно сказал он. Виталий уловил его тон и загадочно усмехнулся. Потом не спеша полез за трубкой. Однако показного спокойствия хватило ему ненадолго. - Ну, братцы, и встреча же у меня сейчас была! - воскликнул он. - С ума сойти можно. Игорь деловито спросил: - В прокуратуре? - Нет, потом. . - Так начни по порядку. С прокуратуры. - Вот дал бог начальника, - повернулся Виталий к Томилину, словно ища его сочувствия. - Я ему потрясающую новость хочу сообщить, а он «по порядку»! Что ж, начнём по порядку, - он снова откинулся на спинку дивана. - Итак, девять ноль-ноль. Прибыл в прокуратуру. Девять тридцать. Товарищ Роговицын соблаговолил меня принять… Некоторое время он ещё выдерживал этот тон, но затем продолжал, уже откровенно горячась, размахивая зажатой в кулак трубкой. - …одним словом, вполне вежливо разругались. Дальше я брюки протирал уже в другом кабинете. И тут пошли открытия… Игорь и Томилин слушали молча, не перебивая, При этом Томилин мрачно уставился в какую-то точку на полу, а Игорь внимательно и чуть насмешливо наблюдал за приятелем. Когда же Виталий перешёл к своей встрече с Филатовой, Томилин, насторожившись, поднял голову, а в глазах у Игоря исчезла усмешка. Виталий, наконец, кончил, и Игорь отрывисто спросил: - Твои выводы? - Пожалуйста, - с вызовом ответил Виталий. - Первое. Носов и Булавкин связаны между собой. Второе. Они как-то причастны к гибели Лучинина. Третье. Булавкин прислал анонимное письмо в прокуратуру, но, судя по стилю, ему кто-то его продиктовал. - Если это Булавкин прислал… - Тут уж я уверен. - А я только допускаю. Ну, хорошо. Об этом потом. Что ещё? - Ещё четвёртое. Остальные анонимки написаны каким-то одним человеком, хотя напечатаны на разных машинках. - Почему думаешь, что одним? - спросил молчавший до сих пор Томилнн. - Орфографические ошибки одни и те же, - усмехнулся Виталий. - И переносы неверные. И тьма опечаток. - Тебе что-нибудь известно о Носове? - Кое-что Филатова рассказала. Лучинин, например, объявил ему выговор. Не дал квартиры в новом доме. Хотел даже уволить. Это ещё Ревенко говорил. Помнишь? В общем, поводов, как видишь, хватало. И я тебе ручаюсь… - Ты погоди ручаться. Погоди. Темно пока что. - Но луч света все-таки появился! - запальчиво возразил Виталий. - Допустим. Но… пожалуй, перераспределим обязанности. Как в таких случаях Федор Кузьмич поступает, ты обратил внимание? Это наше начальство в Москве, - пояснил он Томилину. - Ах вот оно что, - усмехнулся Виталий. - Предлагаю следующее. - Игорь неторопливо вытянул из кармана сигарету и щёлкнул зажигалкой. Потом продолжил: - У нас возникло три направления. Первое - это преступления, в которых обвиняется Лучинин. - Мнимые преступления, я уверен! - Погоди. Тут, брат, ещё надо разбираться и разбираться. В том числе во всяких бумагах. И все сто раз проверить. Каждый факт. Вот это я беру на себя. Дальше. Записка Булавкина, анонимка Булавкина… Ну, первую он мог, конечно, написать… - Мог? - удивлённо воскликнул Виталий. - Да не мог, а написал! И сам же завёз её на машине! - Допустим. Но мог ли он написать и анонимки? - Так ведь рука же одна! - Согласен. Но чья? - Ну, знаешь! Булавкин угнал в тот вечер машину, на ней подъехал к гостинице и передал записку. Это факт? Факт! Так его эта записка или не его? Задача для дошкольника. - А ты видел подлинный почерк Булавкина?