- А-а, гад… - прорычал тот, пряча за спину правую руку. - Ну, давай, давай. Я тебя сейчас припечатаю! - Ты, может, сперва объяснишь… - усмехнувшись, начал Виталий. - Я те объясню!.. - бешено сверкая глазами, крикнул тот и ринулся на Виталия. Огромный его кулак обрушился откуда-то сверху. Виталий вовремя нагнулся, кулак прошёл мимо его головы, вдоль спины. Нестерпимая боль обожгла спину. Виталий, уже не думая, заученно развернулся и, вкладывая в согнутую руку всю тяжесть тела, ударил косо, снизу вверх, в небритую, дёргающуюся скулу, мелькнувшую перед ним. Одновременно он почти автоматически выставил ногу, мешая противнику устоять под ударом. И человек, коротко вскрикнув, опрокинулся на землю, перекатился, и подвывая, поднялся на четвереньки, потом встал. С налитыми кровью, бешеными глазами он снова ринулся на Виталия. Тот вдруг заметил в правой его руке необычный кастет: тусклые стальные кольца с острыми выступами переплели пальцы «Ого! - подумал Виталий, ощущая острую боль в спине. - Дело не шуточное». Не давая своему противнику опомниться, он кинулся вперёд и нырнул под занесённый над ним кулак. Точный, короткий удар! Снова подножка. И человек как подкошенный рухнул на землю. Виталий на лету перехватил его руку, завернул за спину и через мгновение уже сидел верхом на своём противнике. Уткнувшись лицом в траву, человек извивался, рыча от боли и отчаянно ругаясь. Наконец он затих. - Ну что, дядя, - тяжело дыша, сказал Виталий. - Может, теперь поговорим? - Пусти, гад! - глухо ответил тот, не поднимая головы. - Пущу. Только сперва скажи, чего на людей кидаешься? Но вместо ответа человек неожиданно заплакал, уткнувшись лицом в траву и сотрясаясь всем телом. - Чего это ты? - удивлённо спросил Виталий. - А ты сам… чего… чужие лодки… воруешь?.. И тут только Виталий сообразил, кто этот человек. - А лодка разве твоя? - на всякий случай спросил он. - А то… чья же?.. Виталий усмехнулся. Значит, это Анашин! - Чудак ты человек. Да я и не собирался её красть. - Врёшь… мне ребята сказали… «Твою лодку отвязывают». Я и побег… - он снова рванулся. - Пусти, говорю!.. Умру вот тут, отвечать будешь!.. А я сейчас помру-у-у!.. - пьяно завопил он, извиваясь всем телом и кусая землю. «Истерик какой-то, черт его побери, - опасливо подумал Виталий. - Ещё и в самом деле помрёт у меня тут». - Ладно, - сказал он. - Отпущу. Только железку мне ту отдай. - Вот тебе, - зло выругался Анашин. - Отниму, дядя. - Помру-у-у!.. Ой, помру-у-у!.. - снова завопил Анашин. - Ну, черт с тобой, - не выдержал Виталий. - Вставай. Он отпустил Анашина и поднялся, чувствуя, как при движении начинает саднить раненая спина. Анашин секунду лежал неподвижно, потом перевернулся и снизу вверх посмотрел на Виталия. Худое лицо его было мокро от слез и перепачкано землёй. - На бутылку дашь? - неожиданно мирно спросил он. - Тогда встану. - Это ещё за что? - поразился Виталий. - А за все муки, которые от тебя принял? Участковый-то вон в деревне. Как скажу… - Ну, знаешь, дядя… - изумлённо произнёс Виталий, но тут у него мелькнула новая мысль, и он добродушно сказал: - Ладно. Будь по-твоему. На две дам. Только с уговором, что дружить будем. - Во! Это пойдёт! - Анашин быстро поднялся и сел, подобрав под себя длинные ноги. - А не врёшь? - Держи задаток, - усмехнулся Виталий, доставая кошелёк. Тот цепко выхватил из его рук деньги, мгновенно спрятал в карман и, опираясь о землю, встал. - Давай замиряться, - сказал он и протянул руку. - Антон я. А тебя как звать? - Витя. - Во! Это пойдёт! - радостно повторил Анашин и быстро добавил: - Теперь давай на вторую. - Больно скоро, дядя, - засмеялся Виталий. - Один пить надумал? - Ни боже мой! С другом! - Анашин хлопнул Виталия по плечу. - Сей момент! Ты мне трояк, я бутылку! Пойдёт? - Сразу так и бутылку? - А как же? - Анашин хитро подмигнул. - У нас это дело поставлено, будь уверен. Виталий с интересом посмотрел на него. - Ну, держи, раз так. Анашин схватил деньги и мгновенно исчез в кустах. Потом тут же появился снова, держа в руке облезлую дерматиновую сумку. - Вот это да, - заставил себя восхититься Виталий. «Если придёт Иван, всю мне музыку испортит», - с беспокойством подумал он и предложил: - Давай только отсюда умотаем. А то ещё придёт кто. Орал небось так, что в деревне слышно было. - Участкового запужался? - хихикнул Анашин и тут же согласился: - Верно говоришь. Тут покой нужон. Пошли. Я место знаю. Все одно мне в деревню сейчас вертаться не с руки. Дельце есть, - он много значительно подмигнул. - Погоди, - остановил его Виталий. - Ты мне сперва спину обмой. Жжёт, окаянная. - Давай, милый, - с воодушевлением откликнулся Анашин. - Давай. Виталий стянул порванную рубаху. Через минуту они уже шли по узенькой тропинке, извивавшейся среди кустов и все дальше уходившей куда-то в сторону от реки. Вошли в лес. «Тот самый», - подумал Виталий. Лес был старый, сумрачный и запущенный. То и дело приходилось обходить поваленные деревья или развалившиеся, гнилые пни с огромными муравьиными кучами, продираться через кусты и груды валежника. Пахло прелью, нагретой хвоей и какой-то травой. Наконец Анашин остановился на маленьком, солнечном пятачке среди кустов и, поглядев по сторонам, решительно объявил: - Тут давай. Он бережно достал из сумки большую зеленоватую бутылку с мутной жидкостью, заткнутую скрученной газетой, потом полбуханки чёрного хлеба, несколько белых головок молодого лука с зелёными, обломанными перьями и никелированную помятую кружку. «Самогон, - подумал Виталий. - Где, интересно, он его раздобыл, сукин сын». Разложив все на траве, Анашин налил в кружку самогон и протянул Виталию. - Держи, милый. А я уж прямо из неё, грешной, - он кивнул на бутылку. Чокнулись. Запрокинув бутылку, Анашин долго от неё не отрывался, острый кадык его равномерно дёргался на худой, грязной шее. Виталий лишь пригубил кружку и незаметно выплеснул самогон в траву. Затем стали закусывать. Анашин с надрывом жаловался на свою загубленную жизнь, на жену. - …Так, понимаешь, и норовит за пятку схватить. Чистый пёс, а не баба! И лается, стерва, с утра до ночи… Они снова выпили. - А ещё, - продолжал Анашин, все более распаляясь, - братан у меня есть, меньшой. Ну, головы ему не сносить. Отчаянный, ужас какой! И тоже жисть поломанная, - он злобно погрозил кому-то кулаком. - Я за Егорку глотку перегрызу. Кому хошь! - Ну и правильно. Брат небось, - согласился Виталий. - Родной брат! - стукнул себя кулаком в грудь Анашин и неожиданно всхлипнул. - Родной! А с ним как? На завод хотел поступить - не берут, заразы! Уж он и так и сяк. Начальство даже рыбу удить приезжало. Во, до чего дошло!.. Виталий почувствовал, как вдруг забилось сердце и стало сухо во рту. - …А на работу не берет, гад! Дознался, видно, что Егорка наш меченый, - яростно продолжал Анашин. - Ладно. Сам убрался. Новый пришёл. Тот, ничего не скажу, взял. Так Егорка снова жисть свою решил поломать! Могу я это стерпеть? Как думаешь? - Не, - помотал головой Виталий. - Нельзя стерпеть. - Вот! - подхватил Анашин. - И я говорю! Выпьем!