– Что? – спросил ее сосед. – Заткнись, – сказала она, хотя и без злобы. Она думала. Старший инспектор Изабель Лакост, стоявшая в конце зала с Жаном Ги Бовуаром, сделала резкий вдох. – Они не знают? – прошептала она. – Кто он такой? – переспросил Бовуар. – Либо не знают, либо им наплевать. До появления Гамаша Серж Ледюк успешно отравлял воду в колодце, а за последние два месяца постарался добавить туда дерьма. – И Гамаш не мог этому противодействовать? – спросила Лакост. Зал вокруг них взорвался разговорами. Об убийце и о словах, брошенных коммандеру. – Он решил воздержаться, – ответил Бовуар. – Он сказал, что его намеренно пытаются отвлечь, а у него слишком много дел, чтобы еще вести войну с Герцогом. – Они дураки. – Не все. В то время как Лакост по вполне понятным причинам показалось, что Гамаш утратил контроль над академией, Жан Ги Бовуар увидел в этом зале кое-что другое. Как и она, он слышал оскорбительные выкрики в адрес Гамаша. Но теперь Бовуар заметил островки тишины: некоторые кадеты задумались над тем, что сейчас произошло. Они начали развивать свое мышление. – Ты дурак, – прошипела Хуэйфэнь. – А что? Все так думают, – огрызнулся Жак. – Не все. Больше не все. Ее проницательные глаза впитывали происходящее вокруг. Отмечали зоны бездействия. В тихой задумчивости сидели довольно многие из ее товарищей. Потом она посмотрела на Жака. Такого красивого. С прекрасным умным лицом. Мускулистого благодаря альпинизму, гребле и хоккею. В его теле крылась мощная энергия, которая казалась ей почти непреодолимой. Она мечтала потрогать рукой его тугие мышцы и даже представляла, как делает это. Она мечтала обвить его руками и ногами, и ее воображение рисовало эту картину. Но сейчас, и уже не в первый раз, она задалась вопросом, что еще прячется в этом прекрасном теле. В этой голове. И что случится, если однажды все это выйдет наружу. Когда Хуэйфэнь вернулась в свою комнату, ее там ждала женщина, а агент обыскивал ее комнату. – Кадет Клутье? – Oui. – Я старший инспектор Лакост, отдел по расследованию убийств. Присядьте, пожалуйста. Хуэйфэнь села на краешек кровати, не сводя глаз с агента, который просматривал содержимое ее ящиков. Лакост уселась на стул возле письменного стола, непринужденно закинула ногу на ногу. – Где вы находились между десятью часами вечера и двумя часами ночи? – Здесь. В кровати. – Одна? – Да. – Не вставали в туалет? Или попить воды? – Нет, я спала. После занятий, всех этих дел и физической подготовки я была вымотана. Лакост улыбнулась: – Я помню. Какие у вас были отношения с профессором Ледюком? – Я слушала его лекции. И полагаю, его можно назвать моим наставником. – Это вы его выбрали или он вас? Хуэйфэнь взглянула на старшего инспектора. Вопрос был непростой и неудобный. – Он меня выбрал. На первом курсе. Он предложил мне приносить ему кофе по утрам. А спустя какое-то время стал приглашать меня к себе по вечерам. – Для чего? – Поговорить. Я не одна приходила, – поспешила заверить ее Хуэйфэнь, – если вы вдруг подумали. Ничего такого. Он просто говорил с нами о полицейской работе, о Квебекской полиции. Проявлял интерес к некоторым кадетам. – Его смерть, наверное, стала потрясением, – сказала Лакост. Однако ей было ясно, что эта молодая женщина вовсе не потрясена. И уж точно не опечалена. Но она нервничала. – Да, – сказала Хуэйфэнь. – Через несколько месяцев вы выпускаетесь и станете агентом Квебекской полиции. Вы знаете, как все это работает. Есть какие-нибудь идеи насчет того, кто это сделал? – Я думаю, вы должны спросить коммандера. – В самом деле? Почему? – Они друг друга ненавидели. Это было понятно. – Из чего? – Ну, из того, что они говорили друг о друге. – И что профессор Ледюк говорил о коммандере Гамаше? – Что он слабак, что из-за него ослабляется и академия, и Квебекская полиция. Что он трус. Лакост на мгновение сжала губы, прежде чем смогла заговорить. – А что коммандер Гамаш говорил о профессоре Ледюке? Хуэйфэнь открыла рот, потом закрыла его, судорожно вспоминая, что говорил Гамаш о Герцоге. Она посмотрела на старшего инспектора Лакост, и та кивнула: – Ничего, верно? Хуэйфэнь кивнула в ответ. – Из вас не получится хорошего агента, кадет Клутье, если вы будете принимать сплетни за истину. Агент, обыскивавший маленькую комнату, наклонился, сказал Лакост на ухо несколько слов и передал ей что-то. Она посмотрела на лист бумаги и поблагодарила его. – Пожалуйста, возьмите с собой то, что может вам понадобиться для ночевки в другом месте, – сказала она, вставая. – И пожалуйста, захватите с собой вот это. Она протянула ошеломленной молодой женщине карту Трех Сосен и вышла. Инспектор Бовуар как раз выходил из комнаты Жака Лорена, расположенной дальше по коридору. – Я практически не сомневаюсь, что это он выкрикивал оскорбления в адрес месье Гамаша, – сказал Бовуар, когда два следователя поравнялись в коридоре. – Почему? – Почему я так думаю или почему он это сделал? – И то и другое. – Потому что он один из тех, кого Ледюк создал по своему подобию. Был его прислугой на первом курсе.