VI Дождь шел всю ночь, но в субботу утром снова появилось солнце и лишь время от времени пряталось за пушистыми белыми облачками, которые медленно плыли по ясному голубому небу. Было десятое июня, начинались время летних отпусков, и уже в пятницу вечером из города выезжали длинные вереницы автомобилей, направляющиеся в загородные домики, купальни и кемпинги. В городе, однако, оставалось еще много людей, и они в эти субботу и воскресенье, когда поначалу погода казалась очень неустойчивой, должны будут примириться с суррогатом природы, который предлагают городские парки и плавательные бассейны. Была четверть десятого, и у кассы Ванадисского плавательного бассейна уже стояла очередь. Со Свеавеген к холму, где находился бассейн, валили толпы стокгольмцев, жаждущих солнца и стремящихся к воде. Фрсйгатан переходили на красный свет две довольно дряхлые мужские фигуры. На одном из мужчин были джинсы и свитер, на другом – черные брюки и коричневый пиджачок, подозрительно вздувшийся на левой стороне груди. Они шли медленно и покрасневшими глазами щурились на солнце. Мужчина с объемистым предметом в нагрудном кармане споткнулся и едва не врезался в велосипедиста, моложавого джентльмена лет шестидесяти, в светло-сером спортивном костюме, с мокрыми плавками на багажнике. Велосипедист зашатался, и ему пришлось в конце концов остановиться и поставить ногу на землю. – Дурак! – крикнул он и снова нажал на педали. – Лысый старикашка! – сказал мужчина в пиджачке. – Спесивый интеллигентишка. Он ведь мог меня переехать. Мог сбить меня, и я бы, не дай Бог, раскокал бутылку. Он с оскорбленным видом остановился на тротуаре и при одной лишь мысли о том, как близок он был к ужасной катастрофе, вздрогнул и полез в нагрудный карман. – Думаешь, он заплатил бы нам за эту бутылку? – продолжил он. – Куда там, ни за что. Наверняка лопает ветчину в роскошной вилле, а в подвале у него штабеля шампанского, но заплатить за одну несчастную бутылку, которую он раскокал бедному человеку, ну уж нет, такому мерзавцу это даже и в голову не придет. Капиталистическая свинья! – Так он ведь не разбил бутылку, – спокойно возразил другой. Этот, другой, собутыльник был намного моложе. Он взял своего негодующего приятеля за руку и осторожно направил его в сторону парка. Они медленно подошли к подножию холма, однако не направились к плавательному бассейну, как все остальные, а прошли мимо входа и свернули на узкую дорожку, ведущую от кирхи Святого Стефана на вершину холма. Они с трудом, пыхтя, карабкались по крутому склону, и приблизительно на полпути младший сказал: – Иногда в траве за водонапорной башней я нахожу деньги. Наверное, иногда там кто-то играет в покер по вечерам. Может, нам удастся насобирать еще на одну бутылку до того, как закроются магазины… Была суббота, а государственные магазины, торгующие спиртным, закрываются в субботу в час дня. – Ага, еще чего. Вчера шел дождь. – Ага, – вздохнул младший. Дорожка вела вдоль ограды бассейна, и с другой стороны толпились раздетые люди. Одни загорели дочерна, другие казались настоящими неграми, но большинство было цвета сыра после долгой зимы, во время которой они не провели даже одной-единственной недели на Канарских островах. – Эй, погоди, – сказал младший. – Давай поглядим на девиц. Старший продолжил идти дальше и бросил через плечо: – На фиг они тебе сдались. Идем, у меня жажда, как у верблюда. Они потащились дальше – к водонапорной башне в самом высоком месте парка, а когда обошли это мрачное строение, то с облегчением вздохнули, увидев, что пространство за башней принадлежит им и только им. Старший опустился на траву, вытащил бутылку из кармана и начал отвинчивать пробку. Младший прошел немного дальше к склону и красному забору перед ними. Он сказал: – Эй, Йоке, давай лучше сядем здесь. На тот случай, если кто-нибудь придет. Йоке засопел, с трудом встал и с бутылкой в руке потащился за младшим; тот уже тем временем спускался но склону. – Здесь классно, – сказал он, – возле этих кустов… Внезапно он замолчал и наклонился. – Боже мой! – хрипло прошептал он. Йоке заглянул ему через плечо, увидел девочку на земле, отвернулся и начал блевать. Она лежала под кустом, ветки наполовину закрывали нижнюю часть тела, а вытянутые ноги лежали на мокром песке. Лицо посиневшее, повернуто в сторону, рот открыт. Согнутую правую руку она закинула за голову, а левую руку вытянула вдоль туловища и повернула ладонью вверх. Не очень длинные светлые волосы закрывали ей лицо. Она была босиком, в юбочке и хлопчатобумажной блузочке в поперечную полоску, которая выбилась из юбочки, так что был виден животик. Ей было лет девять. И не оставалось ни малейших сомнений в том, что она мертва. Без пяти минут десять Йоке и его приятель вошли в управление полиции девятого округа на Сурбрунгатан. Несвязно и испуганно они выдавливали из себя то, что видели в Ванадислундене, а дежурный, старший полицейский ассистент Гранлунд, терпеливо слушал. Спустя десять минут Гранлунд с четырьмя полицейскими уже был на месте. Не более двенадцати часов назад двое из четырех полицейских были недалеко отсюда, в месте, где произошел очередной грабеж из серии нераскрытых преступлений. Поскольку между нападением и тем моментом, когда об этом заявили в полицию, прошел почти целый час, все исходили из того, что грабитель давно успел укрыться в безопасном месте. Как следствие, не произвели подробный осмотр окрестностей и теперь не могли с уверенностью сказать, лежал ли уже там в это время трупик ребенка или нет. Все пятеро полицейских констатировали, что девочка мертва и, очевидно, – насколько они как неспециалисты сумели определить – она умерла в результате удушения; следовательно, вероятнее всего, девочка была убита. Больше ничего в этот момент они сказать не могли. Теперь они ждали людей из криминальной полиции и экспертов, и их главная забота состояла в том, чтобы отгонять любопытных и зевак. Гранлунд осмотрел место преступления и подумал, что криминалистам будет нелегко. После того, как труп оказался здесь, шел долгий и сильный дождь. Но зато он догадывался, кто эта девочка, и оттого, что знает это, не испытывал ни малейшей радости. Дело в том, что вчера вечером в одиннадцать часов в управление полиции обратилась испуганная мать и потребовала, чтобы полиция нашла ее дочь. Девочке восемь с половиной лет. Около семи она ушла на улицу играть, и с тех пор ее никто не видел. Из девятого округа немедленно сообщили в криминальную полицию, и все патрули получили подробное описание девочки. Полиция проверила отделения скорой помощи во всех больницах города. К сожалению, описание совпадало даже чересчур. Насколько Гранлунд знал, пропавшую девочку никто не нашел. Кроме того, она жила на Свеавеген недалеко от Ванадислундена. Так что никаких сомнений не было. Он думал о родителях девочки, представлял себе, как они сидят дома и тревожно ждут, и тихонько молил Бога, чтобы тем, кому придется сообщить им правду, был не он. Когда наконец приехали люди из криминальной полиции, Гранлунду казалось, что он уже целую вечность стоит на солнцепеке возле мертвого детского тельца. Как только эксперты начали работать, он ушел. Вернулся в управление девятого округа. Мертвая девочка по-прежнему была у него перед глазами. VII Когда Колльберг и Рённ приехали на место преступления в Ванадислундене, все пространство вокруг водонапорной башни уже было наглухо перекрыто. Фотограф закончил работу, а врач как раз проводил первый беглый осмотр трупа. Земля была все еще влажной, единственные видимые следы возле трупа были свежими и, очевидно, принадлежали тем мужчинам, которые его обнаружили. Деревянные башмачки девочки валялись на склоне неподалеку, возле красного деревянного забора. Когда врач закончил осмотр, Колльберг подошел к нему и сказал: – Ну? – Задушена, – ответил врач. – Нельзя исключить и другую форму насилия. Он пожал плечами. – Когда? – Очевидно, вчера вечером. Надо выяснить, когда она ела последний раз и что… – Да, я знаю. Как ты думаешь, это произошло здесь? – Не вижу ничего, что бы этому противоречило, – ответил врач. – Да, – кивнул Колльберг. – Черт возьми, тогда, должно быть, лило как из ведра. – Гм, – произнес врач и пошел к своему автомобилю. Колльберг оставался там еще около получаса, а потом поехал на патрульной машине девятого округа в управление на Сурбрунгатан. Комиссар сидел за письменным столом и изучал какое-то дело, когда к нему вошел Колльберг. Он поздоровался, отложил бумаги в сторону и показал на стул. Колльберг сел и сказал: – Мерзкое дело. – Да, – сказал комиссар. – Нашли что-нибудь? – Насколько мне известно, пока ничего. Все смыл этот дождь. – Когда, по-твоему, это произошло? Вчера вечером там было ограбление. Я как раз читал рапорт о нем. Ну, этого я не знаю, – сказал Колльберг. – Очевидно, время смерти мы установим, когда сможем ее увезти. – Думаешь, это мог сделать один и тот же человек? Может, девочка случайно что-то увидела или нечто в таком роде? – Если она изнасилована, то это вряд ли сделал тот же самый человек. Грабитель, да еще к тому же сексуальный маньяк-убийца, это уже чересчур для одного человека, – неуверенно сказал Колльберг. – Изнасилована? Это тебе сказал врач? – Он не исключил такой возможности.