– И почему же его убили? – спросил я. – Это же очевидно, разве нет? Как я уже говорил, это неудачное ограбление. Декойты нападают на поезд, надеясь найти в сейфах деньги. Обнаружив, что там пусто, срывают злость на охраннике. Он умирает, они пугаются и убегают. Банерджи покачал головой: – Но они провели там целый час. Почему же они не ограбили пассажиров и не забрали мешки с почтой? Если знать, что искать, в них, наверное, можно найти много ценного. – Не забывайте, сержант, – возразил Дигби, – что среднестатистический неграмотный декойт не имеет никакого представления о ценности мешков с почтой. Мне не верилось, что нападение было делом рук неграмотных крестьян. Во-первых, спланировано было чересчур хорошо. Во-вторых, меня смущали следы шин, ведущие от места преступления. У крестьян и гужевые-то повозки редко бывают, не то что автотранспорт. – На мой взгляд, все это мероприятие было продумано крайне тщательно, – сказал я. – Два человека в поезде точно знали, когда и где нужно дернуть за сигнальный шнур, чтобы их сообщники могли напасть на поезд. – Тогда зачем, по-твоему, они убили охранника и почему ничего не взяли? – Не знаю, – честно признался я. – Может, они напали на поезд специально, чтобы убить охранника? – предположил Банерджи. – Вряд ли, – не согласился я. – Организовать такую сложную операцию только для того, чтобы убить железнодорожного охранника? Кажется притянутым за уши. – Тогда зачем? – настаивал Дигби. У меня в голове начала складываться теория. – Может, они не стали грабить пассажиров и не унесли мешки с почтой, потому что искали что-то конкретное? Что-то, что ожидали найти в поезде? Не найдя это, они избили охранника, надеясь, что он может сказать, где оно находится. Но охранник ничего не знал, и дело закончилось тем, что его убили. Рискну предположить, что следующим стал бы кондуктор Перкинс, но тут у них кончилось время. Дигби поморщился: – Откуда ты можешь все это знать? – Я не знаю. Это догадка. Но, судя по всему, операцию просчитали на совесть. У них наверняка было расписание поездов. Помните? Наш поезд опаздывал. Если бы он шел по расписанию, на него бы напали на час с лишним раньше. Это дало бы нападавшим как минимум два часа темноты на все их дела. Вряд ли можно считать совпадением, что они снялись с места прямо перед рассветом и за десять минут до появления другого поезда. Судя по тому, что рассказывает машинист, их отход был четко назначен на определенное время. – Хорошо, приятель, положим, ты прав, – с сомнением сказал Дигби, – и это были не просто какие-то декойты, которые действовали наудачу. Но если они все так замечательно спланировали, почему же они тогда не знали, что той ночью сейфы в поезде будут пусты? Слишком уж это серьезный просчет. Хороший вопрос. Ответа на него у меня не было. – Может, в них должно было что-то находиться? – предположил Банерджи. Дигби фыркнул: – Ладно. Давайте считать, что они ожидали найти что-то в сейфах. Не нашли. Почему же тогда просто не забрали мешки с почтой? Если это не были неграмотные крестьяне, они могли бы знать, что почта представляет ценность. Вы уж определитесь – или одно, или другое. А то убеждаете меня, что мы имеем дело с бандой опытных грабителей, которые, несмотря на всю тщательность подготовки, умудрились провалить операцию, потому что напали на поезд именно той ночью, когда того, что они искали, там не было, а сам поезд опаздывал на час. Потом они почему-то оставляют мешки с почтой, не грабят пассажиров, и в довершение всего случайно убивают охранника. – Он повернулся ко мне: – Ты слишком все усложняешь, Уиндем. Но это не твоя вина. Наверное, ты просто привык вести дела в Англии, а там злодеи гораздо умнее здешних. Поверь, это просто обычное ограбление, которое пошло вкривь и вкось. Может, он и был прав, но мне не понравился его менторский тон. – Выяснить это можно только одним способом, – сказал я. – Сержант, поезжайте на вокзал Сеалда. Поговорите с начальником вокзала. Мне нужна багажная декларация вчерашнего поезда. Узнайте, было ли что-то такое, что должны были везти этим поездом, но не повезли. И узнайте, почему поезд отправился с опозданием. Банерджи кивнул и записал указания в свой блокнотик. Зазвонил телефон. Я поднял трубку, и телефонист сообщил, что сейчас соединит меня с Энни Грант из «Дома писателей». Что-то подпрыгнуло у меня в желудке. Я попросил Энни подождать и поспешно отослал своих подчиненных: Дигби – назначать встречу с Доусоном из подразделения «Эйч», а Банерджи – на вокзал Сеалда, а по пути распорядиться насчет охраны квартиры Маколи. – Да, мисс Грант? – сказал я, когда за ними захлопнулась дверь. – Капитан Уиндем, – ответила она деловым тоном без капли того тепла, которое звучало в ее голосе за обедом. – Вы просили о встрече с мистером Стивенсом. К сожалению, у нас пока продолжается неразбериха. Мистер Стивенс приносит свои извинения и просит передать, что не сможет сегодня вас принять. Я подумал, что он, скорее всего, находится в той же комнате. Может быть, даже стоит у нее за плечом. – А завтра? – спросил я. Энни немного помолчала. – У него будет окно в час дня. Вам подойдет это время? – Подойдет, – сказал я. – До свидания, мисс Грант. – До свидания, капитан Уиндем. Я положил трубку, секундой позже поднял ее снова, попросил, чтобы меня соединили с гаражом, и распорядился, чтобы нам приготовили автомобиль и водителя для поездки в Коссипур. Пришло время как следует поговорить с проституткой Дэви. Я как раз застегнул портупею и взял фуражку, когда внезапно дверь распахнулась и секретарь лорда Таггерта Дэниелс ворвался в мой кабинет с таким видом, будто его преследовал медведь. – Уиндем! – выдохнул он. – Слава богу! – Дэниелс? Мы горим? – Что? Нет. Вы разве не получали мои сообщения? Комиссар назначил вам встречу с губернатором. – Прекрасная новость, – сказал я. – Когда встреча? – Десять минут назад. Тринадцать Резиденция губернатора. Самый большой дворец в городе дворцов. Четыре просторных крыла вокруг центральной части, симфония колонн и карнизов, увенчанная серебряным куполом. Впечатляющее зрелище, и если у вас не перехватило дыхание от его вида, то наверняка перехватит, пока будете добираться по лестнице до входа. Во дворце жил самый влиятельный человек по эту сторону Дели. Могуществом он превосходил любого махараджу. А также он был государственным служащим. На лестнице меня встретил бледный паренек, облаченный в парадный костюм и галстук. Я решил, что передо мной какой-нибудь чиновник среднего звена, а может, и верхушки среднего звена, раз он в галстуке. Он не представился, но это было не страшно, потому что я все равно тут же забыл бы его имя. Паренек пригласил меня войти и повел в сторону административного крыла. Мы прошли мимо тронного зала, где когда-то сиживал король-император в окружении своих индийских наместников. Теперь, когда столицу перенесли в Дели, было маловероятно, что трон будет снова часто использоваться, – по крайней мере, особами королевских кровей. – Его честь примет вас в голубой гостиной, – объявил юный чиновник, когда мы проходили сквозь очередные двустворчатые двери, которые, как и все предыдущие, распахнули два лакея в красно-золотых ливреях. Я кивнул, словно прекрасно разбирался в цвете комнат в святая святых губернатора. Помещение оказалось раза в два больше кабинета лорда Таггерта на Лал-базаре, но меньше, чем я ожидал. За столом размером с гребную лодку сэр Стюарт Кэмпбелл, губернатор Бенгальского президентства, сидел с ручкой в руке, погруженный в чтение документов. Рядом стоял еще один чиновник в парадном костюме и при галстуке. Когда мы вошли, он что-то шепнул губернатору, и тот поднял взгляд от работы. Лицо жесткое – не жестокое, но суровое. Лицо человека, привыкшего к власти, привыкшего управлять огромными массами людей во имя их собственного блага. Крючковатый нос, заостренные черты и взгляд, полный деловитой решимости. Все это вместе придавало его лицу выражение некоторого недовольства, как будто в комнате дурно пахло и запах этот чувствовал только он. – Капитан Уиндем, – сказал губернатор, и я с интересом отметил, что он произносит слова немного в нос, – вы опаздываете. Я пересек полгектара натертого до блеска пола, подошел к столу и сел напротив. Губернатор смотрел на меня с легким удивлением. – Я ожидал, что вас будет двое. – К сожалению, мой коллега не смог приехать, – ответил я. – Ну хорошо, – сказал он. – Насколько я понимаю, вы в Калькутте недавно. – Это было скорее утверждение, чем вопрос. – Я предполагал, что дело отдадут в опытные руки, но Таггерт уверяет меня, что вы служили в Скотланд-Ярде и как нельзя лучше подходите для этой работы. Я промолчал, но ответ, похоже, и не требовался. – О позавчерашнем прискорбном событии оповестили самого вице-короля, – продолжал он, – и вице-король полагает, что поимка преступников – дело государственной важности и что это следует сделать быстро и не причиняя неудобств государственным органам. Если вам что-то понадобится, вам это предоставят. Я поблагодарил его и перешел к цели визита. – Если позволите, ваша честь, я хотел бы задать вам несколько вопросов о Маколи и его роли в правительстве. Губернатор улыбнулся. – Разумеется. Маколи для правительства был незаменим. – Он запнулся, затем поправил сам себя: – Нет, не совсем так. Незаменимых людей нет, но он был важной, существенной частью правительственного механизма Бенгалии. – Чем именно он занимался? – Технически Маколи отвечал за правительственные финансы, но на самом деле круг его обязанностей был гораздо шире. Туда входили многие вопросы – от планирования до реализации политических решений. – Надо полагать, это очень нервная работа. – Очень. Но Маколи был к ней привычен. – Вы не знаете, не находился ли он в последнее время под особенным давлением? – Скажите, капитан, – вопросом на вопрос ответил губернатор, – вам случалось во время войны видеть немецкий лагерь для военнопленных? Я гадал, к чему он клонит.