Я переодел Катюшу в свою рубашку от пижамы (что оказалось непростым занятием) и уложил в кровать. Она сонно улыбнулась. Ее рука вяло поднялась, касаясь моей щеки: -Ты такой добрый. И очень красивый… -Спасибо. – Не сдержал я смешок. -И очень похож на моего парня. – Прищурилась она на меня с подозрением в голосе. На этот раз я фыркнул от смеха. Вот это откровение. -А кто красивее? – Поинтересовался я у засыпающей девушки. – Если я, то, может, бросишь его ради меня? -Еще чего… – Буркнула она обиженно, удобнее устраиваясь щекой на синей подушке. – Он у меня лучше всех, знаешь ли… Не знаю. Думаю даже, что ты ошибаешься. Но я точно постараюсь стать таким. Лучшим. Для тебя. -Прости. – Попросил я. – За то что сам не полез к тебе в окно с букетом цветов. Губы девушки дернулись, в попытке что-то ответить. Он попыталась выговорить что-то вроде: “этаж” “обсежитие” “вахтерша”, но в итоге сдалась, не сумев связать слова в логичное предложение. Я нежно касался ее лица, гладя по линии бровей, висков и скул. Девушку эти движения убаюкивали. Заставляли улыбаться. Я сидел рядом до тех пор, пока Катя мирно не засопела. И даже дольше. Катюша выглядела такой нежной, ранимой и умиротворенной… Как ребенок. Я наклонился, касаясь губами ее лба: -За все прости. Максим Зорин -О боже, что это?! Девушка, споткнувшись, бросилась к проигрывателю виниловых дисков. Прямо под голубой, похожей на открытый чемодан, коробкой были полки с пластинками. -Изначально это было предметом интерьера. Мама поставила такие в мою и Санину комнаты. Но затем мы как-то прониклись этим ретро-шиком… Стали вот пластинки покупать. Пальцы Алины с короткими бежевыми ногтями прошлись по корпусу, касаясь его нежно, будто боясь сломать. -Он не совсем винтажный, только прикидывается. А так у него есть Bluetooth модуль и встроенные стерео-динамики. – Зачем-то рассказал я. Впрочем, она, очевидно, впечатлена этой штуковиной. – А если подключить колонки, то дом начнет подпрыгивать. Я поставил иголку на дорожку. Совсем не помня, какую именно пластинку из коллекции оставил в проигрывателе. Ответ пришел сразу, когда комната наполнилась виртуозными звуками гитары в исполнении Джими Хендрикса*. Алина, взбудораженная происходящим и алкоголем, взвизгнула от удовольствия, не забыв подпрыгнуть на месте. Она вскинула руки вверх и прикрыла глаза, подпрыгивая и покачиваясь на месте. Пару раз попыталась подпеть повторяющийся припев. Выходило фальшиво, громко, с запинками и… Мне очень понравилось. -Freedom, that’s what I need now*! – Надрывался рок-музыкант, а девушка вторила ему в первом слове. Однако, это весьма актуально. -Эй, кто не танцует, тот Филипп Киркоров! - Воскликнула девушка, открывая глаза и заметив, что я наблюдаю. -Звучит угрожающе. – Потер я подбородок. - А к имени прилагается статус, эпатажность и несметные богатства? Я готов обдумать предложение. -Не болтай, Зорин! Ну же! Она схватила меня за руку, вскинула наши ладони вверх и ловко прокрутилась под сжатыми руками. Я позволил ей отойти на шаг, вновь сжимая руку и притягивая к себе в объятия. Она засмеялась, откидывая голову назад. Растрепанные волосы летали в такт нашему неловкому танцу, пару раз даже ударив меня по лицу. -Красота-а-а. – Прокомментировал я, закатывая глаза. – Воронцова, ты напрочь лишена музыкального слуха и чувства такта. Драться у тебя выходит гора-а-аздо лучше. Попробуй капоэйра*. Воронцова издала какой-то фырчаще-недовольный звук и вывернулась из моих рук, юлой уносясь по комнате. Девушка раскраснелась, волосы спутались, но глаза сияли неподдельным счастьем. Песня закончилась, на ее место пришла более спокойная. Ровный инструментал заставил и девушку остановиться: -Потрясающе. Есть в этом какой-то особый дух! – Ткнула она пальцем в проигрыватель. Отлично, я знаю, что ей можно подарить. Тем более, эти винтажные штучки отлично сочетаются с ее юбчонками и образами эдакой леди из шестидесятых. -Наконец, я могу избавиться от этой удавки… – Я потянул за конец галстука, который обычной лентой висел на моей шее все это время. -Сто-ой! – Протянула Алина, заставляя меня замереть. – Если ты снимешь его, то как я смогу сделать вот так?.. Руки девушки цепко обхватили оба конца галстука и… С силой потянули к себе. От неожиданности я сделал шаг вперед, врезаясь в маленькое тельце. Девушка, хохоча, завалилась на мою кровать, заставляя меня рухнуть следом. Я едва успел выставить руки по бокам от Альки, чтобы не раздавить хрупкую интриганку.-Ты чего? – Усмехнулся я, разглядывая довольное лицо черноглазого дьяволенка. Темные волосы разметались по желтому постельному белью. Глаза сверкали и блестели, как угли. -А ты как думаешь? Я смотрел в ее глаза. На ее губы. Касался взглядом линий овала лица, очерчивая его, скользя по скулам… И изнывая от желания проследовать за собственным взглядом кончиками пальцев. Едва я посмотрел на губы Алины, она издала мучительный (для меня и моего терпения!) вздох. Я насилу отвернулся от девушки, лежащей подо мной. -Я думаю, ты пьяна и тебе следует хорошенько выспаться. – Нехотя пробормотал я. Я предпринял попытку встать, но неожиданно сильные руки Алины потянули за галстук, удерживая меня на месте. Да она издевается! Я тут балансирую на грани спокойствия, пытаюсь играть роль джентльмена, а она… В общем, ни разу не помогает. Боже, если это то самое искушение, ниспосланное мне в проверку, то ты слишком жесток! И да, после того поцелуя на ринге, мы целовались вновь. И вновь, и вновь… Мы гуляли по ночному городу, раздражая редких прохожих своим смехом и счастьем. Останавливались резко, невпопад, касаясь друг друга губами и прижимаясь в объятиях. И это было умопомрачительно. Но теперь я лежал над ней, на кровати, в недвусмысленной позе. И лучше было не рисковать. Пусть все происходит постепенно. Или, хотя бы, на трезвую голову. -Алин, я серьезно… Нам не стоит… -Я тоже серьезно. – Перебила меня девушка. -Аля… -I don’t wanna be your friend, i wanna kiss your lips… – Прошептала девушка строчку из песни. Она произносила слова прямо в мои губы. Задевая их, оставляя приятно чувство щекотки и… И иное, черт возьми, чувство. И пускай проигрыватель издавал совсем другие звуки, лишь мотивом напоминающий знаменитый трек, ее губы продолжали шевелиться: - I wanna kiss you until… I lose my breath*… Когда ее губы мягко, невыносимо трепетно коснулись моих, я сдался со стоном поражения. Алина Воронцова Почему внутри меня все так необычно? Легкость, доходящая до невесомости. Смелость, будто весь мир лежит у моих ног. Чувственность, когда даже легкое касание похоже на горячий пепел, рассыпанный по коже… Это алкоголь? Или он? Целовать Максима – грех. Лишь это сравнение пришло в мои мысли. Закралось в них юрким змеем-искусителем, капнув на сердце ядом с раздвоенного язык и пропало. Оставило меня наедине с этим знанием. И я упивалась им, как упивалась поцелуями парня. Темными. Обжигающими. Сладкими. Почему грех? Потому что ничто земное не может быть таким же горячим. Ему невозможно сопротивляться (даже если бы я хотела), его невозможно не жаждать. Попробовав запретный плод лишь раз – пути назад нет. И не надо больше рая, лишь бы он был рядом. Лишь бы пальцы сжимали мягкую кожу на бедрах до слабого жжения, заставляя меня гореть от возбуждения и шипеть в его губы. Лишь бы его язык и дальше касался моего, нетерпеливо, властно, но вместе с тем мучительно нежно. И оттянуть зубами его нижнюю губу, чувствуя, как он урчит, подобно хищнику, позволяющему с собой играть. Притянуть за шею ближе, еще ближе, будто я мечтаю быть раздавленной. Ощущать его тело на себе полностью, каждой клеткой. И как свинцовые крепкие мышцы перекатываются под моими ладонями. Пройтись по ним ногтями, с упоением, особенным чувством власти. Я давно не чувствовала своего тела, будто по венам текла не кровь, а жидкий эфир. Он делал меня невесомой. Возбужденной. Заставлял терять мысли и ощущение реальности. Нет. Не так. Реальности не было. Был только Максим.