-Ладно! Просто все эти «я люблю драться» и выходы на ринг больно меня впечатлили. Так что, ты хочешь вломиться к ней чтобы… Чтобы что? Какой план? Поесть овсянку вместе?! Познакомиться с родителями за завтраком в качестве кандидата в женихи? Друг, ужин для этого лучше подходит. Дай ее матери время накраситься и глотнуть вина, а отцу зарядить кольт! -План: импровизировать. -И зачем ты мне звонил, если плевал на мои советы? – Фыркнули на том конце, весьма недовольным голосом. -Чтобы ты пожелал мне удачи. – Улыбнулся я искренне, тупо глядя на приборную панель с телефоном в держателе. Там шел отсчёт нашего с другом разговора. Точнее моего с «Солнышком». Даже посчитать не возьмусь, сколько шипения я слышал от девушек, когда мне в разгар свидания звонил абонент «Солнышко», ревностно интересуясь, где меня носит. -Удачи, придурок. – Со вздохом, но, уверен, искренне, произнес Матвей. И через мгновение добавил: - Вы классно смотритесь. Так… Кхм. Мари говорит. Ну да, Маруся говорит. Конечно. Алина Воронцова Я вернулась домой на цыпочках. На рассвете, как герой фильма. Благо, хватило ума написать родителям, что задержусь. Прокравшись в ванную комнату, больше часа я провела, отмокая в воде. Почти все это время я неподвижно сидела в наполненной ванной, закрыв глаза. В тишине, прерываемой лишь редко падавшими из крана каплями, разбивающимися о поверхность остывающей воды. ???И думала о нем. Конечно о нем. Максим Зорин. Красивый и наглый мальчишка. Оказавшийся неожиданно чутким и разумным. Раздражающий парень, ставший для меня другом. Без спроса и без предупредительных выстрелов, прицелился и попал в самое сердце своей искренней улыбкой. Взял за руку, чтобы притянуть к себе, ближе. Внезапно для себя я нашла в нем потерянного друга. А затем… Затем все становилось сложнее с каждым взглядом в его сторону. С каждым скачком сердца. Будто стоило ему улыбнуться и к моей груди подключали дефибриллятор, нанося разряд. Посылая по всему телу импульс, энергию. Заставляя сердце биться неистово и… Жить. Когда все стало настолько невероятно? Когда мои чувства переросли из дружеских в нечто большее? Когда я прошла точку невозврата? И почему не призналась себе раньше? Наверное, я пряталась за поглощающим чувством восхищения этим жизнерадостным парнем. Открытый для всего мира, он был в гармонии с самим собой. Достоинствами, недостатками, мыслями и чувствами. Я, запертая в своей раковине, не могла себе такого позволить. Не могла, пока его не было рядом… Выйдя из ванной, поглощенная своими мыслями и вытирая на ходу волосы, я вспомнила, как он, обхватив пальцами темные пряди, коснулся губами самых кончиков… И улыбнулась. Бабочки вспорхнули внутри меня, подбираясь к грудной клетке и щекоча ее нежными крылышками. -Случилось что-то хорошее? – Спросила мама. От неожиданности я дернулась: -Ох… Мам! Ты напугала меня. Мама стояла в коридоре, придерживая обеими руками чашку с кофе. Это привычный такой привычный моему сердцу вид: как она с утра стоит в белом халате с черными и алыми цветами, грея руки о чашку. Ее руки постоянно мерзли, и папа, приходя с работы, первым делом обхватывал их, дыханиям грея тонкие пальцы. В отсутствии мужа мама использовала теплые напитки вместо грелки. -Я вроде не кралась. – Улыбнулась мама. – Ты была с Мишей? Ох. Маме предстоит еще узнать о том, что с Мишей она меня больше не увидит. -Мм… Нет. С друзьями. – Отвела я глаза, заинтересовавшись картиной на стене, которая висит здесь уже лет десять. -Теми шумными? – Уточняет мама. Я кивнула. Будто у меня были иные друзья. Родители не успели познакомиться с Максимом Зориным и его компанией, неожиданно ставшей моей. Однако они слышали, как ребята встречали меня во дворе. С тех пор мама нарекла их «шумной бандой». Папа же произвел допрос с пристрастием и узнал все имена (и явки) еще тогда, когда я вернулась с КПЗ. Лишь потому, что переживал за меня. Я искренне ответила ему о причинах нашего «привода» и рассказала о каждом из ребят. Вроде, родители остались довольны, хотя горели желанием со всеми познакомиться лично. -Во сколько ты вернулась? – Поинтересовалась мама, не дав шанса нырнуть в свою комнату, как мышке в нору. -Не помню. – Я наклонила голову, чтобы завязать тюрбан. Точнее: спрятать от мамы покрасневшие щеки и ложь в глазах. – Поздновато, если честно. Конечно, я предупредила маму, что задержусь. Но не говорила, как сильно. -Да? А папа сказал, что, судя по шуму, ты пришла «рановато». – Мама сделала глоток свежезаваренного кофе. - Рано утром. Он как раз собирался на работу, у них там очередная чрезвычайна ситуация. Когда я, вся румяная и пойманная с поличным, оглянулась на маму, заметила вокруг ее глаз полоски тонких морщинок. Они делали ее взгляд еще более хитрым. На губах была улыбка, но она спрятала ее за белой чашкой. -Мам, я… -Алин. – Перебила меня мама. – Смотреть на тебя в последнее время – одно удовольствие. Мы переживали, что слишком давили на тебя, и ты пропустишь всю радость студенческой жизни. Ты выглядела действительно… Одинокой. Поэтому я бесконечно рада, что у тебя появились друзья. Пусть и такие… Шумные. Не выдержав, я издала смешок. Кажется, для мамы «шумные» - самая удачная оценка компании. Или самая цензурная. -Они замечательные. – Искренне сказала я. -Верю. Так что верни мужские тапки одному из своих замечательных друзей. – Подмигнув, мама пошла по коридору в сторону кухни. Ой. Я забыла про них! Во время побега я не нашла пару своей туфле и надела чьи-то спортивные тапочки, стоявшие на стеллаже у входа, когда бежала в такси… В странном состоянии я решила, что они никому не понадобятся в середине осени. Черт! Я своровала тапки Зориных! Стыд какой! Надеюсь, они хотя бы не их отцу принадлежат… -Я скоро уеду на встречу. На столе свежие сырники. Сделала на рисовой муке и яичном белке, как ты любишь. – Добавила мама, останавливаясь. – Но, может, вечером поужинаем вместе? Расскажешь… О друзьях. -Конечно. – Искренне улыбнулась я. Вернувшись в комнату, я коснулась своей груди. Внутри было тепло и хорошо. Странное ощущение, будто внезапно моя жизнь стала становиться легче. Нет, я была бы неблагодарной стервой, если бы назвала ее сложной! Просто… Просто будто все резко стало ярче! И воздуха больше. И мамины слова, о том, что у меня появились друзья… Думаю, сегодня я должна многое рассказать своим родителям. Неожиданная решимость наполнила мое тело. Вроде той, когда ты смотришь мотивационный фильм и до краев наполняешься желанием менять к лучшему. К несчастью, подобный энтузиазм быстро гаснет. Однако мой душевный подъем был особенным. Я получила его от другого человека. Заразилась его страстью к жизни. Максим. Всюду он. Бросив полотенце на спинку компьютерного стула, я заметила под столом сумку. С ней я была на волонтерстве, когда пришел Зорин. Из кармашка торчала медицинская маска. Та самая, что я надевала во время детского праздника. А Максим потом снял… Мои щеки слегка зарумянились, когда я представила себе, как парень подходит ко мне, уснувшей прямо на матах. И как он снимает маску с моего лица, чтобы мне было легче дышать. Я достала сложенную вчетверо голубую ткань. Маска уже отработала свое, и теперь ей одна дорога - в мусорное ведро. Единственная ценность ее - воспоминание. Странно. Я не была слишком сентиментальным человеком, который хранит корочки от билетов со свиданий или засушивает лепестки подаренных роз между книжных страниц. Но сейчас я неловко мяла в руках этот клочок ткани на резинках.И тут я нахмурилась, расправляя маску. А затем коротко рассмеялась. -Вот же… Придурок. - Пробормотала я, все еще улыбаясь. Очевидно, такой, как Зорин Максим, не мог просто снять с меня маску. На белом прямоугольнике была нарисована улыбка, с высунутым кривоватым языком. Кажется, эту маску я все-таки сохраню. Переодевшись пижаму, состоящую из желтой футболки и коротких черных шорт, я пыталась решить: мне стоит сразу поспать или сначала поесть, а потом поспать? Странно, но усталости я не ощущала, не смотря на бурную, во всех смыслах, ночь. И все же я плюхнулась в кровать на живот, но лишь с целью впечататься лицом в подушку и издать в нее приглушенный вопль. Что ж, к этому все и шло. Какая же я!.. Что я творила?! Как я смогу смотреть после этого в глаза Максиму! Я же буквально напала на него! Я… Я что, изнасиловала человека?! Естественно, я сбежала, едва вернула возможность трезво соображать. Я не могла даже по телефону услышать его голос, чтобы не дрожать. От смущения и всех воспоминаний. Его рук, губ, его… Извращенка, Воронцова! Уймись! Ты только что рассталась с одним парнем и прыгнула в постель другого. А они, на минуточку, близко знакомы! А что, если Максим решит, будто я изменила ему в отместку Мише? Зорин точно такого не достоин! Но если верить всему, что о нем говорят… И этим толпам блондинок, которые вертятся вокруг… То он вообще ничего не подумает! И он тоже был пьян. Значит, это ничего для него не значит? А для меня? А если он не видит во мне никого, кроме подруги? А теперь, после “случайного секса” мы не сможем быть друзьями? А если он вообще не захочет меня видеть?! Как я смогу без него? Без его улыбки? И того, как он треплет мне волосы? И растягивает слово “красота” на миллионы гласных?! Почему-у-у-у так сложно! Еще один крик в подушку, сопровождаемый припадочным битьем ног по кровати и… «Дилинь! Дилинь-дилинь!» - Мелодия дверного звонка вернул меня в реальность. Наверное, за мамой пришла одна из ее подружек. Значит, она сама откроет. Но… «Дилинь! Дилинь-дилинь! Дилинь-дилинь!» - Надрывались по ту сторону двери. Может, она в душе? Я ведь заняла его на все утро, не дав ей возможности сходить в ванную. Нехотя я сползла с кровати и потащила себя к входной двери. Распахнув ее, даже не утруждаясь взглядом в глазок (и зря, вдруг там свидетели Иеговы хотят поговорить о Боге, а я ну совсем не шарю за эту тему!). Но никаких религиозных фанатиков не было. Вместо креста животворящего или Библии, я уперлась взглядом в мужскую куртку. Ярко-алую. Спортивную. Пару раз я такую видела на… Скользнув взглядом по молнии куртки, я поднялась к голове, торчавшей из горловины. Сердце радостно застучало. Остальной организм испытал сбой системы и грозился упасть в обморок. Максим. На пороге моего дома. На лице футболиста медленно загружалась улыбка.