– Может, он просто неуклюжий? – спросила я, изобразив надежду. – А те другие трое парней, которые говорят то же самое? Они тоже неуклюжие? Прежде чем я смогла придумать правдоподобное объяснение, Ребекка продолжила: – И кто бы это ни был, он не подпускает Марка к напольным часам. По его словам, всякий раз, когда он входит в гостиную, волосы у него встают дыбом. Он чувствует, как чьи-то руки хватают его за рубашку и тянут прочь всякий раз, когда он оказывается на расстоянии пяти футов от часов. Я ничего не сказала, но была уверена: Луиза защищает детей и не пустит на лестницу никого из посторонних людей. Скорее всего, неполадки с электричеством тоже были ее проделками. Это был ее способ показать свое недовольство по поводу вторжения в ее дом. Что касается того, кто не давал Марку подходить слишком близко к напольным часам, то у меня имелись свои теории. Я невольно вспомнила девушку с расплавленным лицом и ее собаку по кличке Отис. Я уже видела ее в гостиной с Нолой. Просто не смогла понять почему. Я сделала глубокий вдох. Если я хотела вызвать ее на откровенность, мне следовало ответить взаимностью. – Во-первых, Марку нечего возиться с часами. Да, я признаю, что я… общалась с Луизой. Она всегда защищала моих детей, и я дала ей ясно понять, что она получила мое полное одобрение на весь период съемок. Если она слегка… переусердствовала, я не намерена ее останавливать. Возможно, когда ты станешь матерью, ты поймешь. Она всхлипнула и снова промокнула глаза салфеткой. – Почему Марк ничего мне не сказал, если он думает, что я виновата? – осторожно спросила я. Ребекка ответила не сразу: – Я не уверена. Я спросила его о том же. И он… – Она умолкла. – Что он? Она посмотрела на крошки и обрывки обертки на салфетке у себя на коленях и покачала головой. – Я не смогу тебе помочь, Ребекка, если ты мне все не расскажешь. Она судорожно вздохнула и посмотрела мне в глаза: – Он… улыбнулся. Но не своей обычной приветливой улыбкой. Я хотела спросить у нее, говорим ли мы об одном и том же Марке Лонго, но не стала ее прерывать. – Он сказал мне, чтобы я не волновалась об этом, что у него все под контролем и для меня на первом месте должно быть вынашивание нашего ребенка. Что, согласись, довольно мило с его стороны, но ведь я не зря когда-то была журналисткой и, полагаю, всегда ею буду, поэтому я продолжила задавать вопросы. Я прикусила губу, лишь бы не возразить ей, что комментарий Марка женоненавистнический, а вовсе не «милый», и потому промолчала, но моя нога предательски подергивалась от нетерпения. Ребекка между тем продолжила: – Поэтому я продолжила спрашивать. Он всегда ужасно гордится собой, когда ему удается что-то выяснить, поэтому я знала: заставить его рассказать мне будет несложно. Ему слишком сложно держать это в себе. Он такой умный человек, и я не могу винить его за то, что ему хочется поделиться частью своей гениальности, понимаешь? Я подумала, что моя губа начнет кровоточить, если я буду и дальше кусать ее. Вместо этого я вымучила улыбку и кивнула, но моя нога продолжала нервно подергиваться. – В любом случае он сказал, что нашел некое доказательство существования чего-то ценного. Такого, что, по его словам, избавит нас от долгов и обеспечит наше финансовое будущее. – Она посмотрела мне в глаза и сглотнула. – Что еще он сказал, Ребекка? Что-нибудь, что я должна знать? Было видно, что она колеблется, отчаянно разрываясь между своей верностью Марку и верностью семье. Но только один из нас изменял ей. – Как будущая крестная мать Орешка и как член семьи? – Я не собиралась опускаться и разыгрывать эту карту, но Марк и его махинации всегда пробуждали во мне самое худшее. Она оглядела шумный холл – покупателей, туристов и постояльцев отеля, что неторопливо прогуливались перед нами, пребывая в блаженном неведении о личной драме, что разворачивалась на скамейке в углу. – Он сказал мне, что успех фильма не будет иметь значения, – сказала Ребекка, понизив голос, – и нам не понадобится ваша финансовая поддержка. Что мы будем свободны от всех наших долгов и любых обязательств перед тобой и Джеком. Я села прямо, пирожные, которые я съела, остались лежать у меня в желудке этаким комком сырого теста. – Он сказал тебе, что это было? – спросила я с напускным спокойствием. Ребекка покачала головой: – Я почти уверена, что это как-то связано со старой картиной, которая его так взволновала, но больше он мне ничего не сказал. Он поставил ее в своем кабинете, чтобы я на нее не смотрела. Возможно, это недавно обнаруженный Рембрандт или что-то в этом роде. Я не знаю, и я устала спрашивать. Честно говоря, я не против, чтобы он взял ответственность на себя. Носить под сердцем ребенка – тяжелая работа, и я так измотана, что едва могу думать. – Попробуй выносить двух детей, работая полный рабочий день, – пробормотала я. – Извини. Что ты сказала? – Ничего важного. Как ты думаешь, не могла бы ты снять ее на свой телефон и отправить мне? Может, я помогу тебе разобраться. – Серьезно, Мелани? Возможно, у меня и вправду мозг беременной, но я еще не полностью утратила здравый смысл. Если ты хочешь ее увидеть, спроси у Марка. Но я почти уверена, что он по какой-то причине держит это в тайне. – Может, и спрошу. – Я сделала еще один глоток кофе и изобразила задумчивый вид. – Кстати, ты, случайно, не в курсе, просматривает Марк какие-либо блоги или веб-сайты, посвященные поиску сокровищ? – О, определенно! Он говорит, что это его любимое занятие. – И мое тоже! Думаю, причиной этому вся эта история с бриллиантами в моих часах. Есть чем заняться, когда не могу уснуть. Но имени Марка я не видела. Он пишет под псевдонимом? Например, Черная Борода? – Черная Борода? – сказала она и рассмеялась. – Нет. Я сказала ему, что он должен взять себе уникальное имя. Я мысленно прошлась по всем именам, которые видела в различных блогах и чатах, какие я просмотрела за последние недели, пытаясь вспомнить хоть одно, которое бы заставило меня подумать о Марке Лонго, но так ничего и не вспомнила. – Например, какое? – Джонатан Голдсмит. Наверно, я несколько раз моргнула. – Извини, а кто такой Джонатан Голдсмит? – Марк выбрал это имя, потому что для его понимания нужен человек с соответствующим интеллектом. – Ты имеешь в виду, как у третьеклассника? – не сдержавшись, ляпнула я. Я уже устала следить за своим языком. Похоже, она не обиделась. – Вы с Джеком просто не понимаете Марка. Вот почему вы не ладите с ним. Просто Марк мыслит и действует на отдельном интеллектуальном уровне, который другим трудно понять. На мгновение я подумала, не подмешал ли ей кто-то в кофе какое-то зелье, но потом остановилась на мысли о том, что любовь действительно может быть слепа. – Так кто такой Джонатан Голдсмит? – Это актер, сыгравший Самого Интересного Человека в Мире в рекламе пива. Помнишь? И это так в духе Марка. – Потому что он любит пиво? – предположила я. – Нет, Мелани, потому что он действительно самый интересный и обаятельный мужчина на планете. Услышав такое описание Марка, я почувствовала, как мой желудок скрутило, и была несказанно рада, что мы всего в двух шагах от туалетов. – Ну что ж, – сказала я, глотая подступившую к горлу желчь, – думаю, это лучше, чем Черная Борода. Я начала собирать мусор, чтобы выбросить его. Заодно я сделала мысленную пометку просмотреть все блоги и группы чата, чтобы найти Джонатана Голдсмита и узнать, что он пишет. Я взяла Ребекку за локоть и помогла встать, а затем подождала, пока она аккуратно стряхнет крошки с колен. – Итак, что ты собираешься делать теперь? Она вскинула подбородок: – То же самое, что и ты. Я собираюсь починить свой брак, а это значит, что я хочу вечеринку в сексуальном белье. Мы все еще можем провести ее в вашем саду, причем в ту же самую дату. Я уверена, что Марк с радостью подстроит под нас график съемок. Я пристально посмотрела на нее, чтобы убедиться, что она не сошла с ума. Ее слегка покрасневшие глаза спокойно смотрели на меня. – Ребекка… Она перебила меня: – Как я, кажется, уже говорила, согласись, ты не в том положении, чтобы давать кому-либо советы по вопросам брака. Ты обещала устроить мне праздник подарков для малыша, помнишь? – Да, но… – Я умолкла. У меня в голове сформировалась идея. – Знаешь, ты права, – сказала я вместо этого. – Я обещала. И, если ты не против, я хотела бы попросить маму и Джейн помочь мне. Они гораздо лучше меня понимают в вечеринках. Я могу взять на себя всю необходимую организацию, а они добавят блеска. От волнения ее глаза стали как блюдца, и она хлопнула в ладоши: – Обожаю блеск! Вот видишь? Я знала, со временем ты признаешь мою правоту! И чем дальше, тем веселее, говорю я. Когда и где мы встретимся, чтобы все спланировать? Я вытащила свои многочисленные календари и перепроверила. – Как насчет следующей пятницы, в полдень, у тебя дома? Марк весь день будет на съемках в нашем доме, и у вас будет хорошо и тихо. Я на всякий случай спрошу у Джейн и матери, а также у отца, чтобы кто-то присмотрел за близнецами, но думаю, это не будет проблемой. И поскольку я не хочу, чтобы ты даже пальцем пошевелила, я принесу вкусняшек из «Барбекю Родни Скотта», и мы поедим, пока будем вести наш разговор.