Через неделю после секса в дождливый день я ей позвонил. – Мы не должны больше встречаться, – напирал я. – Я не позволю тебе бросить его из-за меня. – Зачем отрицать твои чувства ко мне? – спросила она. Но я отрицал только то, какой я жалкий кусок дерьма. – Сходите к психологу, – предложил я. И ее ответ был столь же лестным, сколь и ужасающим: – Из ломовой лошади не сделаешь жеребца. – Между нами все кончено, – напирал я. – Прости, если внушил тебе, что может быть по-другому. Я думал, что отделался от нее. Покончил с этой интрижкой. Но вот она снова написала. «Когда ты придешь, меня здесь не будет, – ответил я, надевая обувь – на случай, если она уже в здании. – Так что не приходи». В ожидании ответа я уставился в экран телефона на долгую напряженную секунду. Ничего. Господи, а вдруг она в лифте? Я проверил сумку для гольфа – мячи, метки, перчатка, полотенце, крем от загара, монеты на удачу – и снова вспомнил вчерашнюю встречу. Так приятно было находиться рядом с красивой женщиной. И я солгал бы, сказав, что меня не привлекала ее стройная фигура танцовщицы, изящный изгиб шеи и восторженная любознательность. Да, я спал с чужой женой, но это не значит, что так будет всегда. Пора было двигаться дальше, к лучшему будущему. Стать лучше. Загудел телефон. Уже не сообщение – звонок. Я выругался, но ответил: – Я уже выхожу. – Нам нужно увидеться. Мои щеки горели не то от ужаса, не то от ярости. – Нет. Больше этого не будет. – Пожалуйста, я не могу сказать это по телефону. Я вырвалась на целый день, позволь мне войти. Она плакала. Я чувствовал себя полным дерьмом. И поэтому сказал первое, что пришло в голову, лишь бы от нее отвязаться: – Я встречаюсь с другой. Я хотел солгать, чтобы она оставила меня в покое, но стоило это произнести, как слова показались такими правильными, такими неизбежными, словно желания и будущее неожиданно слились воедино. Как уже написанная история. Мне нужно было только оказаться в ней. – Я тебе не верю. Но это уже не имело значения. Потому что я себе верил. – Возвращайся к мужу, – отрезал я. И звонок прервался. Глава 16. Джордан – Джордан! Рада тебя слышать! – Все хорошо, Эвелин, – сказал я матери Эшли, которая, несомненно, удивилась, что сосед дочери вдруг ни с того ни с сего позвонил ей воскресным днем. После покупки кольца оставалось сделать еще кое-что, и я решил заняться этим немедленно, прямо на парковке у ювелирного магазина. – Сегодня я еще не виделся с Эшли, – продолжил я, чтобы она поняла – ее дочери рядом нет, и у меня есть собственные причины для звонка. – В последнее время она много работает, – добавил я, намекнув, что она на работе. А так наверняка и было. Эшли не вставала по воскресеньям спозаранку, если только не проводила экскурсию, не работала на чьем-нибудь дне рождения или занималась еще чем-то подобным. – Что ж, надеюсь, к ней придет успех, она это заслужила, – гордо заявила мать Эшли, и я, конечно же, согласился, хотя ничего не понимал в актерской профессии, помимо того, что в этой карьере невозможно следовать логике и расписанию. – Что ж… Вероятно, вы гадаете, зачем я позвонил, – продолжил я. Только вдруг занервничал и прервался, чтобы собраться с духом. Я уже собрался произнести речь, которую репетировал все утро, объявить о чувствах к ее дочери и попросить благословения на свадьбу, но она мне помешала. – Погоди-ка, Джордан. Только что вошел Билли. Я включу громкую связь. Билли – старший брат Эшли. Он был старше на год, но в школе всегда стоял после меня в очереди на игру в школьной команде по бейсболу. Когда Билли учился в выпускном классе, мы поссорились – я рассказал тренеру Стивенсу, как некоторые товарищи по команде сговорились передать соперникам, какие знаки подают друг другу питчер и кетчер. Я не знал, что Билли был в их числе, но это ничего не изменило бы, я все равно рассказал бы. «Другие команды тоже так делают!» – заявил он в свою защиту, и хотя это правда, его посадили на скамейку запасных, а я получил синяк под глазом и навсегда испорченные отношения. – Билли! Звонит Джордан из Калифорнии! – сказала Эвелин. – Кто-кто? – Привет, Билли, это я, Джей-Си. Только родители и те, кто не имеет отношения к спорту, называют меня по имени. Для товарищей по команде я всегда был Джей-Си. – А, ясно, – ледяным тоном отозвался он. – Прости, Джордан, я тебя прервала. Что ты говорил? Я заколебался. В семье Эшли было трое детей. Если она согласится за меня выйти, то будет первой. Конечно, большинство уже не спрашивают у родителей разрешения сделать предложение их дочери, это старомодно и ужасно официально, но когда умер отец Эшли, семье пришлось туго. Эшли каждый день звонила матери, даже когда ничего не происходило, и, думаю, оба ее брата поступали так же. Мне следовало знать, что один из них там, ведь оба жили поблизости, а по воскресеньям Эвелин устраивала барбекю с просмотром футбола, вне зависимости от погоды. Я надеялся застать маму Эшли в одиночестве, но, может, и неплохо, что Билли оказался там. Потому что я хотел получить и его благословение, хотя это будет труднее. – Я рад, что ты там, Билли, – произнес я. – Я и с тобой хотел поговорить. Ладно, это была ложь, но пусть почувствует свою значимость. – О чем? Трудно сказать, была ли в его голосе враждебность или я просто накручивал себя. Мы давно уже окончили школу, а я так и не дал ему сдачи. Можно сказать, у нас ничья. – В общем, как вы знаете, мы с Эшли живем в одном доме уже семь лет. Хм, почему я так нервничал? Билли недостаточно хорошо играл, чтобы его пригласил какой-нибудь колледж, но я знал, что он был вне себя, когда не смог участвовать в финальном матче команды. Он наверняка считает, что это я виноват, хотя на самом деле сам себя подставил. – За эти годы мы очень сблизились, – продолжил я. Не знаю, почему в школе я был таким паинькой. Может, считал, что в любом проступке обвинят темнокожего? Поскольку я был единственным, то стал бы очевидным козлом отпущения. А может, я просто так устроен, потому что на самом деле ничего не изменилось. Я по-прежнему веду себя по-идиотски, хватая карманника на парковке, хотя ночь, которую он проведет в камере, все равно ничего не изменит – виновата система. – В общем, в конце концов до меня дошло, что она самая удивительная женщина, которую может надеяться встретить мужчина. И я хочу попросить вашего благословения, чтобы жениться на ней. Ну вот, я это сказал. Вышло не так гладко, как рассчитывал, но я хотя бы не струсил. Повисла долгая пауза. Первой заговорила Эвелин: – Я… мы… не знали, что у вас с Эшли… э-э-э… отношения. – У нас их нет. Пока что. Снова настала тишина. По моей спине струился пот. Они считают, что я свихнулся? Брежу? Они отключили звук в телефоне, чтобы обсудить, что за мужчина в двадцать первом веке делает предложение той, с кем у него нет романтических отношений? Я бы, наверное, и сам засомневался, если б не был так уверен, что мы с Эшли сделаем друг друга счастливыми. Она уже сделала меня счастливым. И (наконец-то!) намекнула, что я тоже для нее важен. Я уже собирался сказать ее матери и брату, что она всегда была со мной рядом, помогала подготовиться к экзаменам и держала за руку, пока я дожидался результатов. И как я читал строчки ее текстов перед важным прослушиванием, и как пил с ней текилу, когда ее отвергли. Я хотел сказать, насколько мы близки в самом главном. Что нас притянуло друг к другу не внезапно в пьяном угаре. Что наши чувства основаны на общей истории и взаимном уважении. Но мне не пришлось ничего объяснять. Потому что, как оказалось, у них уже сложилось мнение о нашем будущем. – Ну наконец-то, говнюк! – взревел Билли, а я засмеялся от облегчения. – Билли! – Прости, мам. Я просто уже давно жду, когда сестренка найдет себе надежного парня. Который всегда поступает правильно, иногда за мой счет… – Я это заслужил. Как и фингал, который ты мне поставил, – пошутил я. – О чем это вы, мальчики? Я никогда не говорил маме о драке с Билли в раздевалке, а он, видимо, не говорил своей.