Было почти девять. Доусон припарковался возле фабрики, как раз когда от нее отъезжал грузовик с полуприцепом. Сержант не стал выключать двигатель, чтобы щетки могли убирать с ветрового стекла все увеличивающиеся в размерах снежинки. Стейси пыталась вспомнить, когда был последний день без снега. – Кажется, они все-таки успели, – заметила она, открывая дверь. – Не торопись. – Кевин придержал ее рукой. – А я думала, что ты хочешь поговорить с кем-нибудь из работниц… – Стейси вновь захлопнула дверь. – Да, но желательно не в присутствии Робертсонов или Игоря. – Ты имеешь в виду Николае, мастера? – поправила коллегу констебль. – Вот именно. У тебя не создалось впечатления, что хозяева в действительности не хотели, чтобы мы поговорили с девушками? Грузовик наконец с натугой повернул за угол и исчез из виду. – Но они не врали насчет этого срочного заказа. – Уверен, что пара минут ничего не изменила бы, – ответил Кевин, и Стейси с ним согласилась. Ситуация была очень простая: подкидыш находился у приемных родителей, и его надо было вернуть матери. Стейси сомневалась, что несколько минут играли для Робертсонов какую-то роль. – Ну что ж, боссы, очевидно, уже уехали, – заметила она. – А ты откуда знаешь? – спросил сержант, не отрывая глаз от здания. – Раньше здесь был припаркован серебристо-черный «Мерседес», а теперь его нет. Сержант промолчал. Значит, он не все замечает. – Так что, мы ждем, когда они выйдут, чтобы ты смог переговорить с кем-то из них? – уточнила Стейси. – Именно так, и ждать нам осталось недолго. Свет в шоу-руме погас. Кевин немного проехал по парковке, чтобы встать поближе к двери администрации. – Ну давайте же, – нетерпеливо обратился он к зданию. – Я был уверен, что они разбегутся, как крысы при кораблекрушении, – добавил сержант. Это сравнение не очень понравилось Стейси, но она тоже думала, что девушки с удовольствием покинут здание после очень долгой и изматывающей смены. Доусон не отрывал глаз от двери в проходную. – Ну же, – нетерпеливо повторил он. – Им уже давно пора выйти… – Кев, взгляни. – Стейси показала на зеркало заднего вида. – Что за х… Из ворот фабрики выехал синий минивэн. Казалось, что абсолютно все сотрудницы находятся именно в нем. Глава 21 Ким летела по Тэвисток-роуд, отчаянно размахивая в воздухе правой рукой. – Мэдди, Мэдди! Это ты? Она чувствовала, что все провожают ее взглядом. Девочка уже стояла возле распахнутой двери автомашины. – Подожди, Мэдди, это я… Ким добежала до двери, с шумом захлопнула ее и схватила девочку за плечи. Глядя в распахнутые глаза испуганного ребенка, которому было не больше пятнадцати, она стала гипнотизировать ее. – Беги, беги немедленно – и не останавливайся… Инспектор развернула девочку и толкнула ее вдоль по улице. Девочка не стала колебаться. Она бросилась бежать, а синяя «БМВ» поддала газу и скрылась из вида за углом. Ким повернулась как раз в тот момент, когда «шестерка» бросился в погоню. Она встала у него на пути. Он был выше на добрых четыре дюйма. Мужчина попытался обежать вокруг Стоун, но она двигалась вместе с ним. Тогда нападавший протянул руку, чтобы отбросить детектива с дороги. Ким схватила его за кисть и вывернула ее. «Шестерка» закричал от боли и упал на землю. Стоун последовала за ним и приземлилась прямо на него. Мужчина смог освободить одну руку и попытался сесть с ее помощью. Детективу удалось заехать ему коленом в промежность. Мужчина застонал и постарался сбросить ее. – Отвали, сука, – рычал он. – Простите, мне показалось, что это моя знакомая, – не прекращая борьбы, произнесла Ким. – Я не шучу, ты, сука… Немедленно отвали или ты об этом пожалеешь! Детектив отодвинулась в сторону. – Послушайте, вы сбили меня с ног, – сказала она, вставая и отряхиваясь. Мужчина оглянулся по сторонам, но девочки уже давно и след простыл. – Сумасшедшая гребаная сука, – покачал головой «шестерка», проходя мимо Ким. Инспектор посмотрела вдоль улицы, пытаясь найти взглядом женщину, которая дала ей подсказку. Несколько человек скупо улыбнулись ей, но Сал была занята тем, что забиралась в машину на противоположном конце улицы. Глава 22 Андрей старался не обращать внимание на лихорадку, которая сотрясала все его тело. Приступы становились все чаще и все сильнее. Это напоминало раскаты грома, которые начинались где-то глубоко внутри, а потом прокатывались по каждой клетке его тела. И после каждого он терял все больше и больше сил. Вначале Андрей пытался повернуться к пронизывающему ветру спиной и свернуться в клубок, но сломанная нога не позволяла ему подтянуть колени. Он пытался прятать лицо от снега, который в утренние часы превратился в град. Прежде чем упасть на брюки и растаять, превратив их в мокрую материю, липнущую к коже, частички льда сильно ударялись о покрасневшую кожу на лице, отчего та болела все сильнее. Андрей не мог сказать, сколько времени он провел в кустах. Знал только, что темнота наступала и уходила, а потом опять опускалась на него. Ему казалось, что это произошло всего один раз, но уверенности в этом больше не было. Снегопад продолжался, окуная окружающий мир в белое безмолвие. Отдаленный звук машин на мосту давным-давно стих и больше не возвращался. Вокруг ничего не слышно, не видно. Сначала Андрей думал, что это снегопад не позволил мужчине вернуться за ним. Но знал, что обманывает сам себя. Он дважды пытался двигаться вдоль берега, однако после трех футов дистанции выбивался из сил. Цель была в том, чтобы просто отползти от моста, поскольку было ясно, что забраться на крутой склон, ведущий к дороге, не имея возможности шевелить ногой, было нереально. И он знал, что у него не хватит на это энергии. Андрей попытался избавиться от кляпа, широко раскрывая, а потом закрывая рот. Эти движения слегка ослабили повязку, и она чуть не задушила его – никакие усилия вытолкнуть ее наружу языком не помогли. Но сейчас труднее всего было бороться с невероятной усталостью. Как же он хотел поддаться ей… Но что-то его останавливало. Ему казалось, что впереди его ждет не сладость сна, а тяжкая конечность смерти, которая схватит его, как только он закроет глаза. Любая надежда на спасение давно исчезла. Андрей не видел и не слышал живой души с того момента, как его здесь выбросили, но в то же время он ощущал необходимость держаться. Боль была невыносимой, и в то же время Андрей даже приветствовал ее, поскольку она говорила о том, что он еще жив. Но сознание начинало играть с ним злые шутки. Он постоянно вспоминал ночь, проведенную в грузовике много лет назад. И ему хотелось сжать руки в объятьях, хотя было понятно, что в руках у него никого нет. Странно, но иногда Андрей забывал, где находятся его руки. Он опускал глаза вниз, думая, что они лежат у него на коленях, но не видел их. Естественно, ведь они были у него за спиной. Связанные.